Я злодейка в дораме - Екатерина Вострова
— Позови кого-нибудь, чтобы починили дверь. — Я выразительно скосила глаза на упавшее полотно.
— Да, слушаюсь. — Он снова поклонился и вышел.
Я побежала прятать магическую книгу. Хотя больше всего на свете хотелось продолжить ее читать и понять, как вышло, что вместо «легкого тепла» меня обдало таким жаром, что даже пот вышибло.
Оценив укромные места в комнате, сунула в итоге книжонку под матрас, чтобы проще было ее достать, когда снова буду одна. Вот только неожиданная мысль заставила застыть рядом с кроватью:
У Лю Луань уже сформирован этот самый духовный фундамент? Поэтому же стало настолько горячо? Как же мне это проверить? В дораме не было ни слова о том, что сестры владеют магией.
Очень скоро в комнату пришли несколько евнухов, которые, не задавая лишних вопросов, под хмурым взглядом Вей Луна вернули полотно на место и починили замок-щеколду.
Среди них оказался тот самый паренек, который облил моего стража вчера помоями. Он отчаянно бледнел, краснел и прятал глаза. Разве что спросил в самом начале несмело:
— Ее высочество принцесса Лю Луань желает сменить покои?
— Давайте вы просто эти отремонтируете, и мы забудем об этом, — улыбнулась я, мечтая побыстрее от всех отделаться.
Впрочем, больше никто ничего не спрашивал, скорее всего, потому что Вей Лун сам все рассказал. Как иначе объяснить, что когда прибежала Мейлин, она первым делом накинулась на евнухов, распиная их за то, в какие отвратительные условия они поселили ее госпожу:
— Нет, я, конечно, знала, что во дворце императора встают рано, но что господам в постель пауков подсовывали, чтобы к завтраку вскочили побыстрее — это что-то новенькое! Да как вы за порядком следите?!
Я попыталась ее успокоить:
— Мейлин, все хорошо.
— Почему сразу не принесли благовоний, которые насекомых отпугивают, если знаете, что у вас такой бардак? — не унималась служанка. — Видите — принцесса сердится! Принцесса, Вы же сердитесь?
— Я не сержусь.
— Вот видите, она не сердится!.. — яростно рявкнула Мейлин, но тут же поняла, что сказала что-то не то, и умолкла, растерянно глядя на меня.
— Нет нужды их ругать.
Мейлин, все еще бурча под нос, отошла в сторону, но ее глаза стреляли молниями.
Когда наконец дверь была исправлена, и евнухи ушли, я выпроводила и Мейлин, и Вей Луна из комнаты под предлогом, что перенервничала и мне нужно отдохнуть. А сама вытащила книгу по самосовершенствованию и пролистала почти до конца.
«Заклинание белого лотоса. Позволяет сотворить из окружающего пространства и внутренней энергии Ци цветок белого лотоса. Позволяет оценить уровень духовных сил. Чем красивее и пышнее цветок, тем больше духовных сил имеет заклинатель»
То, что нужно!
Я снова села, скрестив ноги, и прикрыла глаза, стараясь настроиться, затем сделала движения руками, которые были описаны в руководстве.
По телу снова пробежала горячая волна. Но на этот раз я была к этому готова. Сосредоточенно следила за потоком своей внутренней энергии, стараясь направить ее в ладони.
Открыв через минуту глаза, я увидела перед собой удивительное зрелище — из ладоней поднимался тонкий стебель, на вершине которого распускался великолепный белый лотос. Лепестки были такими белыми, что, казалось, излучали свет. Цветок медленно кружился в воздухе.
— Ни… чего себе, как я крута… — не удержалась я и громко присвистнула.
Глава 10
Время во дворце текло неспешно, но из-за того, что я все время нагружала себя какими-то занятиями, скучать не приходилось, ведь с каждым днем эпизод «Ночь демонов» становился все ближе и ближе, а отпущенный мне срок жизни все короче.
Чтобы не ворочаться по ночам в постели, тоскуя по дому и изнывая от беспокойства, я старалась изматывать себя делами до такой степени, чтобы вырубаться, едва голова касалась подушки. Грусть накатывала в самые неожиданные моменты. В другой я жизни не была особенно близка со своей семьей.
Я выросла в небольшом поселке. Скандалы в нашей семье не были редкостью. Доходило и до рукоприкладства, и тогда мама уводила меня к соседке.
Теперь я снова вспоминала те ночи, когда мы с мамой спали на старом диване, слушая, как за стеной продолжаются крики и стук — это значило, что к отцу пришли в гости друзья. Мама обнимала меня, её руки были тёплыми и надёжными, спасали от всего, что происходило вокруг.
В детстве мне было часто стыдно за мою семью, я стеснялась пригласить кого-то домой. Терялась и врала, когда меня спрашивали, как мои дела, что я делала на выходных, пойду ли я завтра гулять. Я никогда не знала, что будет завтра. Смогу ли я выспаться, или мама и отец опять поссорятся и подерутся. Получится ли сделать уроки нормально, или придется прятаться в туалете. Пойдет ли мама со мной в магазин, как обещала, или ей придется искать отца за гаражами, потому что-то позвонили соседи и сказали, что он там буянит. Я росла с ощущением, что я лишняя — мама всегда была занята отцом. А потому я всегда хотела убежать. Если не из дома, то хотя бы в другой мир. В фильмы, книги, в собственные фантазии.
Кто же знал, что убежать в другой мир получится в прямом смысле.
В институт поступила в другом городе. Главным критерием выбора было наличие общежития, а не престижность вуза. Но мне повезло, потому что инженерная специальность пришлась мне по душе. Механизмы и машины я понимала куда лучше, чем людей. Сразу после окончания университета устроилась на работу на завод, на котором проходила практику. Желания возвращаться домой не было. Мы лишь иногда созванивались с мамой, и она рассказывала об очередных выкрутасах отца.
Я росла с обостренным чувством ответственности. Если я не заступлюсь за маму — то кто? Больше ведь некому. И я заступалась. Снова и снова. Единственное, чего никак не могла понять — почему она не уйдет от него? Раньше она говорила, что остается с ним ради меня, чтобы «поднять на ноги», но ведь я давно жила отдельно, а она по-прежнему оставалась с ним.
И тем не менее, несмотря на добровольное одиночество в родном мире, у меня всегда было чувство, что я не одна. Что если что-то случится, мне есть кому позвонить, к кому поехать в гости, кому рассказать о своих проблемах в конце концов. Сейчас же
