Хозяйка волшебной пекарни (СИ) - Барм Анастасия
- У тебя тоже кудряшки, - сказала она мне, давая руку, чтобы пойти дальше вместе.
- Да, но мои другого цвета, - я улыбнулась, обхватывая пальцами маленькую ладошку.
- Но у меня нет такого рыжего компаньона, - печально сказала девочка, заставив меня сбиться с шага.
Откуда она знает про Кота? Я присела, разворачивая малышку к себе лицом. Девочка была симпатичной - маленький вздернутый носик, голубые глаза, пухлые губки. Я внимательно вгляделась в ее лицо, которое сейчас было печальным.
- Как тебя зовут? - спросила я, стараясь не выдать своего волнения.
- Амелина Юсхот, - ответила девочка, - как и мою маму.
- Ты помнишь свою маму?
- Нет, - Амелина отрицательно помотала головой, от чего ее кудряшки запрыгали, - но я видела ее в прошлом.
Видела? Получается, у малышки редкий дар познания! Так она узнала про моего компаньона. Эта новость меня не порадовала. Что еще она узнала обо мне?
- У тебя дар, - мягко сказала я, заглядывая в ее большие голубые глаза с длинными пушистыми ресницами.
- Ага, такого дара почти ни у кого нет, - она кивнула и наклонилась ко мне поближе, прикрыв рот ладошкой, - у тебя тоже дар, но не бойся, Амара, я никому не скажу.
От ее слов меня прошиб озноб. Она все-таки увидела! Такое знание было опасно, и прежде всего - для нее. И как мне теперь выходить из этой ситуации? Я не смогла справиться с эмоциями, моя магия колыхнулась внутри, пытаясь защитить меня, малышка расширила в испуге глаза.
- Ты не веришь мне, Амара, - прошептала она, опуская плечи и голову, - я чувствую твою магию, она волнуется.
- Лина, - я взяла девочку за плечи, в попытке успокоить, - мой дар он…он хороший, но его преследуют, - я погладила ее по рукам, - поэтому я боюсь, что меня могут посадить в темницу.
- Но ты добрая, - с жаром воскликнула Амелина, - ты делаешь много хороших дел, я же вижу!
- Я знаю, малышка, но дознавателям это неинтересно, - я грустно усмехнулась, - поэтому, нужно обязательно молчать об этом. Никому-никому, никогда-никогда не говорить, понимаешь?
Амелина твердо кивнула, сжав маленькие кулачки, словно готовясь защищать меня. Я снова взяла ее за руку, и девочка уверенно повела меня в сторону столовой.
- Я знала, что ты приедешь, - сказала она мне, - ты еще красивее, чем в моих видениях.
- Спасибо, Лина, - тревога меня еще не отпустила, но я старалась держать эмоции и магию при себе, чтобы больше не пугать малышку.
- Твой друг, Амара, - Амелина задрала головку, чтобы посмотреть на меня, - красивый, с белыми волосами. Ему тяжело, но он будет в порядке.
Я благодарно кивнула, чувствуя, как внутри разливается облегчение. Амелина говорила о Мартисе!
- А другой, большой и страшный, - она сильнее сжала ладошкой мои пальцы, - он узнает твой секрет…
- Вот вы где, - вышла нам навстречу из столовой мадам Эм, - все за столом, ждём только вас, - она осуждающе покачала головой, чем заработала от меня укоряющий взгляд в ответ.
Столовая была такой же большой и светлой, как и все увиденные мною комнаты особняка. За длинным столом уже расселись дети, перед каждым стояло фарфоровое блюдце с чашкой, на столе красовались мои пироги и кексы.
- Я взяла на себя смелость дать распоряжение о Вашей выпечке, которая осталась в корзине у входа, - пояснила мне мадам Эм, - присаживайтесь, мадемуазель Вайс, будем пить чай.
Первая часть чаепития прошла для меня в тумане. Дети активно поглощали сладости, звонко смеялись, иногда притихая под строгими взглядами мадам Эм. Но я отмечала это только краем сознания, все обдумывая слова Амелины. «Большой страшный, который узнает мой секрет» - кто он? Лион? Нет, молодой граф совсем не был большим и страшным. Тернер? Его добродушное лицо тоже не подходило под эту характеристику. А значит, вывод напрашивался сам собой - этого человека я еще не встретила. Это знание не прибавило мне спокойствия. Что будет, когда он узнает мой секрет? И как этого не допустить?
- Лорд Востер! Лорд Востер! - выдернули меня из тяжелых мыслей радостные крики, раздающиеся со всех сторон.
В столовую вошел барон, улыбаясь и приветствуя воспитанников. Несколько детей даже выскочили из-за стола и бросились к лорду с объятиями. И он не стал их за это ругать. Обнял каждого ребёнка, самую младшую малышку взял на руки, прошел к стулу, стоящему во главе стола и так и опустился на него, вместе с девочкой на руках. Я не слишком открыто разглядывала барона. Здесь, среди воспитанников, он словно был другим человеком - суровое лицо преобразилось, в глазах плясали смешинки, а на губах была нежная улыбка. Да и то, как дети смотрели на мужчину - с неприкрытым обожанием, говорило о том, что барон - хороший человек с большим и добрым сердцем.
- Дядя, а где тетя? - прошептала малышка, сидящая на его руках, доверчиво прижимаясь к его груди пухлой щечкой.
- Леди Востер не смогла сегодня приехать, Жюмин - погладил ее по голове барон, прекрасно разбирая смысл ее детского лепетания, - но она всем передавала привет и обещала навестить вас совсем скоро.
Дети согласно закивали, возвращаясь к трапезе, и лишь Амелина понимающе улыбнулась, глядя на барона. В оставшееся время лорд Востер развлекал нас непринужденной беседой, уделяя внимание каждому из своих воспитанников. Я сама не заметила, как постепенно расслабилась, отпуская тревожные мысли прочь. Как говорила моя мама - не стоит беспокоиться о том, что еще не произошло.
Возвращались из приюта мы поздно, когда на небе уже зажигались первые звезды. Прикрыв глаза под мерное покачивание кэба, я вспоминала сегодняшний удивительный день - шумное чаепитие, потом уютную залу с камином и красивые сказки от мадемуазель Салтон, маленькую Жюмин, уснувшую на руках барона, и тревожное предсказание от Амелины, в которое упорно не хотелось верить. Хотя ее слова о Мартисе принесли мне настоящий покой, словно из меня вынули ржавый гвоздь, который все это время крепко сидел в моей душе, не давая вдохнуть полной грудью. По прибытии на центральную площадь Эфоса лорд Востер дал мне разрешение посещать приют в любое время, что несказанно меня порадовало. Я шла в пекарню по узкой улочке ремесленного квартала, глупо улыбаясь, будто мне вручили желанный подарок, даже не догадываясь, какой еще сюрприз мне готовила жизнь в ближайшее время.
Глава 7
Последний месяц осени пролетел незаметно. Меня полностью захватила рутина, чему я была даже рада. Трудовые дни сменялись уютными вечерами в чайной мадам Фелл, где мы часто собирались с хозяйкой кафе и цветочницей за чашкой ароматного отвара. Дважды за кексами заезжал Лион, развлекая меня историями о новых прихотях своей матушки. В середине месяца я напекла большую партию выпечки и навестила приют, что принесло мне огромное удовольствие. Поприсутствовала на нескольких уроках для воспитанников, а после мы снова дружно пили чай в столовой под детский смех и гомон. Я не забывала угощать булочками Тернера и, однажды, навестила мадам Роуз.
В последнее воскресенье месяца, я по обыкновению собиралась на ярмарку, чтобы восполнить запасы продуктов и специй.
- Амара! Амара! - раздался от прилавка звонкий голосок, - Амараааааааа!
- Что случилось? - выскочила я из кухни, наспех вытирая руки о фартук и спотыкаясь о своего компаньона, за что тут же получила крайне недовольный «мявк» и удар лапой по туфле.
- Ну где ты ходишь! - с укором посмотрел на меня Хуберт - сын хозяина сырной лавки, что была неподалеку, - я принес тебе сырные стружки, давай скорее пирог для папы, мне совсем некогда же!
- Какой ты деловой, - улыбнулась я, убирая коробку с сырными обрезками, которые бесплатно отдавал мне месье Рут для моих слоек, - наберись терпением, это благородно для юноши!
Хуберт нахмурился, притопывая ногой, кивнул и прилип к прилавку взглядом, с упоением рассматривая свежие пирожные. Его отец, Доус Рут, часто присылал мне сырную стружку, что оставалась от обрезания сырных голов, а я в ответ отправляла ему ароматный пирог с начинкой из сладких персиков, заговоренный Словом. Месье Рут был давно и серьезно болен, целители не могли ему помочь, единогласно уверяя, что его недуг вызван душевными переживаниями. Несколько лет назад, его молодая жена укатила в Восточные Земли с труппой бродячих артистов, оставив короткую записку о том, что всегда мечтала стать артисткой дорожного театра. Доус Рут был сломлен, он любил свою жену и всегда считал, что они счастливы в браке. С тех пор его часто подводит сердце, отнимаются руки, и ему трудно изготавливать сыр. Его сын, Хуберт, во всем помогал отцу, был деловым и хватким, но все же по-детски нетерпеливым и непоседливым. Я достала из печи горячий пирог, который подготовила заранее, упаковала его в бумагу и вышла к прилавку.
