Королева праха и боли - Лив Зандер
Енош пальцами впился мне в щеки, развернул мое лицо, а зубами прикусил неподвижную артерию у меня на шее:
– Наглости тебе не занимать, моя маленькая женушка. Ты что, ждешь, что я отправлюсь нести гниль сыновьям и дочерям тех, кто причинил мне зло?
– Они причинили зло и мне тоже, – я подалась навстречу его грубому прикосновению, наклонила голову набок, словно приглашая продолжать покусывать меня, и положила ладонь ему на щеку. – И все же я здесь.
– Ты здесь.
Резкий укус. Чувственное скольжение языка. Однажды я назвала Еноша непредсказуемым в его божественных прихотях, но это было до того, как я разгадала систему его божественных наказаний.
Мое предложение разозлило мужа, а его высокомерие не оставило ему иного выбора, кроме как скрыть злость за мучительным удовольствием его горячих губ на моей коже. Он опять доведет меня до исступления, утопив свое уязвленное эго в луже моих неудовлетворенных желаний.
И я ему это позволю.
Отказ жжет вдвое сильней, когда кровь горяча, – и это одна из трех известных мне заповедей, способных раздуть гнев бога настолько, что его уже не спрячешь под маской. Ну а если одна не сработает… Что ж, мне придется попробовать все три разом.
И молиться о том, чтобы после не стать частью плетеного трона.
Изобразить стон оказалось проще простого, когда его нарочито-медленный выдох овеял мою скулу. Милостивый бог, только сам дьявол мог заставить меня извиваться на его коленях, не обращая внимания на боль от шлепков, в поисках скрытой под бриджами твердой как камень выпуклости.
Большим пальцем я провела по его изогнутой брови.
– Выполни свое обещание, разнеси гниль.
Неизменно надменный, он шлепнул меня по руке, убрав ее от своего лица, не переставая при этом нежно играть с завитками между моих ног, гоня мурашки по моим складкам.
– Я уже подумываю о том, чтобы вместо этого сгноить твой язык.
Я перестала ерзать и усилием воли проглотила стоны наслаждения:
– Значит, я могу идти?
Его пальцы замерли на моем лоне, и Енош выдавил из себя громкий смешок:
– Почему ты считаешь, что я позволю тебе уйти?
– Ну, поскольку наше соглашение недействительно, я не обязана оставаться с тобой вечно.
Продолжая натянуто улыбаться, он погрузил в меня два пальца, потирая ладонью мой клитор.
– Ты все еще моя жена.
– Плохая жена по твоим меркам, как и ты – ужасный муж по моим. – Проклятье, его пальцы продолжали входить в меня, твердый член упирался в мой зад, и это очень мешало сосредоточиться, но нет, я так легко не сдамся. – С тем же успехом можно и развестись.
Руки его тисками сжали мою талию и развернули так, что я оседлала его. Потом он дернул меня за волосы, притягивая к себе; наши лица почти прижались друг к другу. Что ж, удача на моей стороне. Все пойдет по плану. Наверное.
Дыхание Еноша, щекочущее мое ухо, участилось. Губы его продолжали кружить, осыпая меня болезненными недопоцелуями.
– О, наивная маленькая смертная. Куда понесут тебя твои ненадежные ноги, если не обратно на Бледный двор? Назад, к твоему мужу, твоему богу, твоему хозяину?
Взгляд мой скользнул по лорду Тарнему, глаза которого не отрывались от меня. Нет, ему придется подождать.
– Но Ярин ведь тоже мой хозяин, верно?
На миг я могла бы поклясться, что где-то в глубине сознания услышала смешок Ярина… Да только шипение Еноша вернуло мое внимание к нему.
– Замышляешь снова сбежать от меня, так скоро? – Он стиснул мой подбородок и притянул к себе так, что между нашими устами не осталось ничего, кроме тоненькой прослойки дрожащего от дыхания воздуха. – Две недели на свободе, и моя маленькая решила, что она уже не моя? Я настиг бы тебя хоть на краю света.
– Зачем меня настигать? – шепнула я прямо в его губы, следуя за ними, поворачивая голову всякий раз, когда Енош пытался отстраниться. – Я бы вернулась.
– Лгунья. – Его дыхание дразнило меня, подстрекая преследовать эти манящие уста. – Ты сказала мне, что думала о свободе. Что ты… сомневалась.
– Да, сомневалась. – Я качнула бедрами, потираясь о его затвердевший ствол, и перешла ко второму козырю, который никогда не оставлял его равнодушным: к честности. – Кем был тот мужчина в лесу? Он был настоящим или всего лишь плодом моего воображения? Мне нужно это знать, чтобы объяснить себе то, что он заставил меня… почувствовать? – Губы его дрогнули, а пальцы перестали впиваться в мои щеки. – Я сомневалась, что ты когда-нибудь вернешься к своим обязанностям после того нападения, обрекая тем самым моего умирающего отца на вечные блуждания после смерти. Так какой был смысл возвращаться домой, бросая его страдать в одиночестве?
Я чуть отодвинулась, так что рука Еноша упала с моего лица. Невидимая сила притягивала меня обратно к нему, но мне нужно было изучить бреши в его маске. Так, маленькая морщинка между бровями. Тонкая щель между раздвинувшимися губами. Взгляд, соскользнувший к моим губам, с трудом поднявшийся к глазам – и соскользнувший снова.
– Да, я сомневалась и размышляла обо всем этом. – Вновь шевельнув бедрами, я опять придвинулась к нему и коснулась губами уголка его рта, нанося последний удар. Удар любви. – Но потом люди нашли гниющий труп мальчика, и я поняла, что хочу вернуться к тебе. Не ради сделки, не из-за клятвы или какого-то там обряда, но по моему собственному выбору. Потому что мужчина, к которому я возвращалась, стоил того.
Жаждущая поцелуя, сотрясаемая желанием, я прижалась грудью к стонущей коже его доспехов. Губы мои искали его, воодушевленные неровным дыханием мужа. Небеса, все тело Еноша дрожало, прижатое к моему.
Поцелуй же меня!
Наши рты встретились.
И губы мои словно обдало кипятком – но не от жара его поцелуя, а оттого, что они проехались по колючей щетине на подбородке отвернувшегося Еноша. Все мое предвкушение мигом переплавилось в гнев.
– Такая амбициозная, – прорычал он и откинул голову, глядя на меня с мерзкой ухмылкой. – Думала, я настолько глуп, что так легко поддамся на твой обман? Позволю этим лживым губам коснуться меня?
– Нет. – Я пошевелила пальцами правой руки. – Я полагала, что тебя, такого брюзгливого и заносчивого, придется подтолкнуть.
Я вскинула ладонь.
И замахнулась.
Енош с шипением перехватил мое запястье, предсказуемо остановив мою жалкую атаку еще до того, как ладонь приблизилась к его щеке.
– Ты хотела ударить…
Я резко прижалась ртом к его рту.
Чистейший, неистовый жар растопил мои уста, мгновенно спаяв их с губами Еноша. Всепоглощающая, лихорадочная
