Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии - Анита Жарова

Сделав один глоток, Найтвейн замер. А я забеспокоилась. Неужели опять все понравится?

— Вкус изменился, — подметил он.

— Думаете? Ну я старалась от рецепта не отходить, может опыта больше в варке кафи стало, — невинно подняв взор к потолку, я скрестила пальцы на удачу за спиной, — а что вышло не так вкусно?

— Напротив. Напиток нереальный. Не знаю, как у тебя, Колючка, это выходит, но я бы назвал этот кафи шедевром. Твоя земная бабушка — гений. 

И в этот момент я почувствовала как на душе стало пасмурно. Все вышло наоборот. Опять неудача. Найтвейн допил напиток, отставил кружку и посмотрел на меня. 

Смотрел долго. 

Очень долго.

Пауза затянулась. 

— Я могу идти или у вас ко мне еще поручения? — стиснула зубы я. 

— Поручения?

— Ну да. Вы же за этим на мне метку поставили. Или вы хотите меня от рабства освободить?

Я резко вскинула подбородок, поймала его взгляд и в этот момент перестала дышать. Голубые холодные глаза сменили цвет, став глубоко насыщенного темного цвета, словно небо перед бурей. 

— Ты мой раб? — непонимающе уточнил он.

— Ну да…а разве нет? — осторожно и медленно  произнося слова, напомнила ему. С Найтвейном определенно что-то было не так. 

— Но я  никогда бы не сделал тебя своим рабом.

— Неужели?

Я вскипела как кастрюлька на сильном огне. Он издевается? А я по его поручениям для чего бегаю?

— Не знаю, что за игру ваше высокомерие затеяли, но…— я обнажив запястье, продемонстрировала ему его метку, — это что такое? Не ваша ли печать рабства?

Но эльф меня словно не слышал. Его ладонь накрыла мою и я невольно вздрогнула. 

— Что ты делаешь? — только и успела вымолвить, быстро перейдя на “ты”.

Большим пальцем он погладил тыльную сторону моей ладони и наклонившись, прикоснулся к ней губами. По коже моментально разбежалась дрожь и меня накрыло лавиной смешанных эмоций. Растерянности, смущения, непонимания и …страха. 

— Ты так прекрасна, Колючка. Словно первые лучи солнца, освещающие Санталейский лес, — голос прозвучал невыносимо хрипло, а взгляд заполнился темнотой.

От его слов в моем сознании зазвенело. Похоже я сошла с ума. Найтвейн назвал меня прекрасной, да еще и с лесом сравнил?

— А? Найтвейн, что происходит?

Девятая глава

Кириэль.

Две недели назад. 

— Все четыре стихии? — синхронные восклицания наполнили небольшой затемненный зал с круглым столом. 

— Позвольте внести ясность, мои добрые друзья, — Аурелиус Дуэйд ответил в своей привычной манере, неторопливо растягивая слова с акцентом жителя Санталейских земель, из-за чего создавалось ощущение, что высокородный говорил с мягким сарказмом. Возможно так и было. — Она имеет не только предрасположенность к управлению четырьмя стихиями. Ситуация куда серьезнее - у девушки обнаружились способности в мире с крайне слабым магическим потенциалом. Абсурдно, но факт остаётся фактом. Одаренная объявилась и что прикажете с этим делать? Опасный дар необъяснимого происхождения. Рисков много, а времени для грамотных поступков крайне мало. 

Аурелиус безразлично устремил взор в потолок в ожидании решения совета. 

Повисла пауза. 

Кириэль Найтвейн, неотрывно наблюдая за дискуссией по случаю совершенно вопиющей и непредвиденной ситуацией, заинтересованно приподнял бровь. 

Впервые на тайном собрании глав магических кланов ему было не скучно. Что касается Аурелиуса, то он демонстрировал игру на публику. Его предложение только что было озвучено без слов. Завуалированно он подвел всех присутствующих к мысли о том, как стоит поступить с «одаренной»,  а теперь ждал, когда члены совета озвучат это за него. Жестокость родного дяди могла бы удивить, но вот незадача - Кириэль, к личному своему омерзению, разделял позицию Аурелиуса. 

На протяжении истории взаимодействия рас — люди неоднократно создавали сложности. Но одно событие особенно запомнилось всем. Тогда клан серебряного ветра пострадал особенно и до конца так и не оправился. 

Но если с представителями мира Эватона эльфийские кланы привыкли мириться, то вот с представителями чуждого мира - нет. 

— Девушкой может заняться земной ковен, а нам достаточно ограничиться косвенной поддержкой их решения, — последовало одно из предложений от одного из членов небольшого тайного собрания, имя которого Кириэль так не запомнил. 

— Земной ковен отказался заниматься проблемой. Они в нашу юрисдикцию хотят одаренную передать. Ссылаются на отсутствие у себя компетенции по данному вопросу, — Кадан Эштер, до этого хранивший молчание, поднялся из-за стола. В его руках сверкнул блестящей печатью свиток. Надломив серебристый сургуч, Эштер развернул бумагу, зачитав, — ковен бурого мира или земли, образно выражаясь, известили нас в устной и письменный форме, что не заинтересованы в самостоятельном решении проблемы, сославшись на то, что магия четырех стихий не является типичной для их мира.

— А они в курсе, что для нас такие одаренные как бы так же не типичны…гм, по крайней мере в настоящее время? 

— В курсе, — кивнул Эштер и снова уткнулся в свиток, — именно так и сообщили «мы в курсе, но нас …— Эштер осекся, выдохнул, — прошу прощения, благородные господа, здесь, если я правильно понял, присутствует высказывание их эмоций в оскорбительной для нас форме.

— Неудивительно, — Аурелиус Дуэйд презрительно скривил губы, — людская раса бурого мира - истинные варвары, неспособные достойно выразить мысль. 

Кириэль, наблюдая за дядей, улыбнулся уголком губ. Всего навсего ругательство, а столько потрясений. Ему на секунду представилась битва с землянами. Пару ругательств и благородные в нокауте. 

Тем временем Эштер продолжил: 

— Думаю, наши коллеги с бурого мира попытались нам донести свою позицию вполне четко и к моему сожалению - аргументированно. Их мир не готов к одаренным с магией четырех стихий. У нас, несмотря на все сложности, есть кое-какие ресурсы и возможности взять под контроль юную магичку. Земной ковен отправит к нам девушку и я предлагаю зачислить ее в мою академию для обучения и дальнейших наблюдений. 

Последние слова эхом задребезжали в ушах всех присутствующих. 

Повисла долгая и гнетущая пауза. 

Ее нарушил демонстративный смех Аурелиуса и несколько громких хлопков в ладони. 

— Аплодирую стоя, —  хохотнул высокородный