Мэри Дэвидсон - Бессмертная и незамужняя
Шмыгнув носом, я посмотрела на маму. В ее взгляде читались и сострадание, и ирония человека, привыкшего практически смотреть на вещи. Да, здравое, практическое мировосприятие – одна из ее отличительных черт. То же самое выражение я увидела, когда сообщила ей, что меня отчисляют из колледжа. Мама любила меня больше жизни, но это никогда не мешало ей говорить мне всю правду. Даже если мне совсем не хотелось эту правду выслушивать.
– Быть может, мне следовало бы проявить к тебе побольше сочувствия, – мягко продолжила мама, – однако я так счастлива, что ты снова со мной!.. Тебе, конечно, пришлось не сладко, но ты и представить себе не можешь, насколько тяжелыми были эти дни для меня, для твоего отца, для твоих друзей… В похоронном бюро Джессика чуть ли не в обморок падала. Я и не думала, что она умеет плакать, но сегодня слезы у нее текли прямо-таки ручьем. Твой отец был настолько убит горем, что даже не узнал меня, а Антония… она тоже была опечалена.
Я помотала головой.
– Вот только про нее не надо…
– Но теперь мне, слава Богу, больше не придется тащиться в морг… Ну если только по пути домой ты не напорешься на осиновый кол… Что же касается остального, то все, как говорится, уладится-утрясется. Тем более что с тех пор, как тебе исполнилось тринадцать, мы только тем и занимались, что улаживали то одно, то другое.
Я нахмурилась:
– Что тут могут понять люди, способные поглощать ризотто?..
– Не переживай… Ведь еда – это, в сущности, всего лишь топливо. Если смотреть на вещи достаточно широко, то ее значение не так уж и велико. Ну ладно, иди почисти свои клыки, и мы с тобой еще немного поговорим. – Повернувшись, мама направилась к двери, но я успела заметить на ее лице ухмылку.
– Очень смешно! – крикнула я вслед.
Глава 9
К своему дому я подкатила где-то в полпятого утра. Меня все еще мутило после употребления традиционной пищи, тем не менее разговор с матерью меня приободрил. Она выразила надежду, что я стану доброй вампиршей и буду вести себя хорошо. Эта ночь оказалась долгой, но продуктивной, и теперь я была готова выпить чуть ли не целый галлон воды (хотя это и не утолило бы моей жажды), а потом завалиться в кровать.
У меня во дворе, прямо на подъезде к гаражу, стоял абсолютно незнакомый автомобиль – белый «таурус». Так что пришлось парковаться на улице. По дороге к крыльцу я заглянула в салон чужой машины и увидела съемную «мигалку». Все понятно – полиция.
Едва войдя в дом с набитым туфлями бальным платьем Антонии, я сразу же уловила характерный запах детектива Ника Берри – запах чистоты. Который, кстати, никогда раньше не ощущала. Каждый раз, когда мы встречались в отделении, все, что я могла учуять, так это запах черствых круассанов (то, что полицейские питаются исключительно пончиками, не более, чем миф) и остывшего кофе.
Ник выскочил из кухни (интересно, что он там делал?.. решил перекусить?) и, увидев меня, застыл как вкопанный. Челюсть у него отвисла, а рука потянулась под мышку, где находилась кобура с пистолетом.
– Ну просто замечательно! – воскликнула я и, захлопнув дверь, опустила на пол свою ношу. – Вы, значит, вознамерились угрожать мне оружием в моем же собственном доме? А ордер у вас, кстати, имеется?
– Чтобы взглянуть на покойницу, вздумавшую прогуляться, ордер не требуется. К тому же вы опять не заперли входную дверь.
– Когда я уезжала, мне было совсем не до того, – проворчала я. – Значит, Джессика не удержалась и все вам выложила? – Я покачала головой. Надо будет придушить ее, как только мы снова встретимся. Заявив, что мое воскрешение не является секретом, я и не думала, что она первым же делом помчится в полицию. Сватовские потуги Джессики просто сведут меня в могилу!.. Впрочем, теперь уже нет. – Эта коза… Да, модруга-наперсница – благо с побочным эффектом!
Ник пялился на меня, точно пес на свиную отбивную.
– Я ей, конечно, не поверил, счел это дурацкой шуткой… но тем не менее пообещал лично удостовериться.
– Полагаю, на ваше решение не повлиял тот факт, что ее семейству принадлежат чуть ли не две трети нашего штата? – сухо осведомилась я.
– Да нет… Мне и шеф велел заняться этим безотлагательно, – сообщил Ники часто-часто заморгал. – Просто не могу поверить, что обсуждаю все это с покойницей!
– В самом деле?..
– Вам известно, что инсценировка собственной смерти является противозаконным деянием? Соответствующие органы это так не оставят.
– Хотите верьте, Ник, хотите – нет, но на данный момент для меня это не самая главная проблема. К тому же я ничего не инсценировала.
Все время, пока мы разговаривали, Ник стоял на месте и неотрывно смотрел на меня, но едва я сняла кроссовки, он словно сбросил оцепенение и двинулся вперед. Приблизившись, он, к моему изумлению, без лишних слов заключил меня в объятия. Точно персонаж из какого-нибудь сентиментального романа.
– Эй!.. – Я недоуменно вскинула брови. – В чем дело?
– О Боже!.. – пробормотал Ник, глядя на меня в упор. Мы с ним были практически одного роста, и его пристальный взгляд вызвал во мне некоторое волнение. Я видела свое отражение в его голубых, с золотистыми крапинками и большими зрачками, глазах, видела, как таращусь на него, слегка приоткрыв рот. – Ты такая красивая!
Я пораженно застыла.
До этого Ник дотрагивался до меня всего несколько раз, главным образом, пожимая руку, да еще однажды наши пальцы соприкоснулись, когда он угостил меня батончиком «Милки вей». И все это время он был холоден, учтив и любезен – ну просто образец «хорошего парня». Я чувствовала, что он имеет ко мне практически нулевой интерес и потому не предпринимала инициативы. Именно поэтому меня так раздражали намеки и шуточки Джессики. И вот теперь…
– О Боже! – снова пробормотал Ник и… поцеловал меня. Впрочем, скорее это походило на то, будто он пытался меня проглотить. Его язык запрыгал у меня во рту (по крайней мере такое возникло ощущение), и я внезапно осознала, что дышу его дыханием. Это было поразительно, но отнюдь не противно. – Ой!.. – Ник вдруг отдернул голову и дотронулся до нижней губы, на которой проступила крупная капля крови. – Ты меня укусила?!.
– Прош-шти… но ты меня иш-шпугал… То еш-шть это так неожиданно. О ш-шёрт! – Я не могла оторвать взгляда от этой соблазнительной алой капли на его губе. Она блестела, она манила, она словно призывала немедленно попробовать ее на вкус. – Ник, вам ш-шледует уйти! Прямо шейчаш!
– Но ты так прекрасна! – прошептал он и вновь поцеловал меня, теперь уже более нежно.
Я ощутила вкус его крови и поняла, что ничего не смогу с собой поделать. И я еще называла жаждой то, что испытывала совсем недавно!.. Нет, только сейчас меня действительно охватила сильнейшая жажда, требующая немедленного утоления.
