Хаос - Анна Карвен
Я его не понимаю.
— Зачем ты это делаешь? — тихо спрашиваю, когда ветерок кружится вокруг нас, подхватывая завитки моих волос. Несколько дней назад я бы не осмелилась спросить его о таком, но здесь, на краю света, все кажется другим.
— Что ты имеешь в виду, Амали? — Выражение его лица становится загадочным. Он смотрит на меня ленивым, но опасным взглядом из-под полуприкрытых век.
Мое сердце подскакивает к горлу.
— Ты убиваешь за деньги. Ты обладаешь экстраординарными способностями. И мог бы сделать так много всего, но это то, что ты выбрал.
Его лицо темнеет. Я поднимаю руки в умиротворяющем жесте.
— Не осуждай меня, Кайм. Мне просто любопытно.
Он долго молчит, шквал нечитаемых эмоций пробегает по его лицу пятнами тени. Облака плывут по небу над головой, на мгновение заслоняя солнечный свет.
Кайм выглядит отстраненным и несчастным, леденяще красивым, чтобы быть по-настоящему человеком.
Одиночка.
Я забываю дышать.
— Я делаю это, потому что это единственное, что знаю, — говорит он, теперь его глаза широко открыты, а голос удивительно нежен. — Но также делаю это назло — и чтобы защитить себя от Достопочтенного, который обучал меня. Орден сделал меня тем, кто я есть, и использовал меня, как живой клинок. Потом они попытались убить меня, потому что не понимали, кем я стал, и боялись. Они пытались уничтожить меня просто за то, что я существую.
— О, Кайм, — шепчу я, отчаянно желая прикоснуться к нему, но слишком боясь нарушить это нежное настроение. — Сколько тебе было лет, когда они?..
— Шестнадцать. Моя внешность только начала меняться за зиму до того. Поначалу это было незаметно. Моя кожа побледнела, и сначала они подумали, что я болен, но когда я начал двигаться быстрее и наносить удары сильнее, чем остальные, быстро изменили мнение. — Унылый смешок срывается с его губ. — Затем мои волосы постепенно превратились из каштановых в черные, а глаза стали такими, и я начал избивать инструкторов во время спарринга. Однажды я чуть не убил одного из них. Великий магистр решил, что увидел достаточно. Достопочтенные не могут терпеть ничего — никого — что не могут контролировать. Поэтому они попытались убить меня.
— Но ты выжил.
— Это был первый раз, когда я обнаружил эту свою способность… замедлять время.
У меня отвисает челюсть.
— Замедлять время? Но я думала, что ты просто двигаешься невероятно быстро.
— Нет. Так может показаться любому наблюдателю, но на самом деле я замедляю мир и все в нем.
Ужас и очарование пронизывают меня. Как такое возможно?
— Неудивительно, что ты так хорош в своем деле.
— Я самый лучший. Из-за меня Достопочтенные в последнее время не брались за какую-нибудь прибыльную работу. Лорды, послы, короли, императоры… они стали моими целями. Покупатели хотят только лучшего. Репутация Ордена Достопочтенных была ослаблена, и они вынуждены соглашаться на легкие убийства за небольшую монету. Я их задавлю… медленно.
— Так это из-за мести?
— Речь идет о выживании. Что бы я ни делал, они все равно попытаются убить меня. Я уехал оттуда ни с чем, но скоро буду достаточно богат, чтобы претендовать на земли и построить свою собственную крепость. — Он делает паузу, выглядя задумчивым. — Но да… Я полагаю, что в этом есть элемент мести. Кроме того, с таким лицом, что еще я могу сделать? Я даже не могу сбежать в Норадию или Иншад, потому что они будут оскорблять меня так же сильно, как мидрийцев. Гораздо проще работать в тени, так что это то, что я делаю.
Отметина вокруг моего глаза покалывает, когда до меня доходят его слова. Я помню, как в первый раз некоторые жители деревни стали относиться ко мне по-другому. Именно тогда в нашей деревне начала появляться Книга Элара.
Именно тогда впервые осознала, что я другая.
Кайм… он не так уж сильно отличается от меня и своим собственным путем неповиновения и упрямства боролся против своей судьбы.
— Я принимаю тебя, — просто говорю я, беря его за руку. — Если могу видеть, что ты не злой, то, конечно, и другие тоже смогут.
На мгновение его лицо искажается выражением чистой муки, но это так мимолетно, что мне остается только гадать, не померещилось ли мне.
Я сжимаю его пальцы своими. Сначала он напрягается, но потом обхватывает меня своей теплой рукой и притягивает к себе.
— Я был прав насчет тебя. Ты очень храбрая, Амали, и ты мне подходишь.
Он стискивает меня в своих объятиях.
Мужской запах окутывает меня.
Его тело теплое, сильное и манящее.
Я таю.
— За последние несколько дней мы хорошо провели время. Я должен вознаградить тебя за то, что ты была так добра. — Его голос становится хитрым. — Мы можем забыть о мире под нами, даже если всего на мгновение… если хочешь.
Это не требование — приглашение.
Постоянное возбуждение, которое испытываю всякий раз, когда нахожусь рядом с ним?
Превратилось в пламя.
— Наверху… здесь? — Я смотрю на невероятно зеленый кратер. Голубое озеро смотрит на меня в ответ, как древний немигающий глаз.
— Если ты хочешь, Амали.
Глубокого рокота его голоса достаточно, чтобы прогнать прочь последние мои сомнения. Я наклоняюсь к нему, пока наши губы едва не соприкасаются. Перекидываю ногу через него, оседлав его, и прижимаю ладонь к широкой груди, страстно желая его прикосновений.
Когда он ложится обратно на траву, то улыбается; широкая, сияющая улыбка, и в его глазах есть немного дьявольского блеска.
Значит, он дьявол? Бледный лорд подземного мира Лока, который случайно попал в наш мир смертных?
Нет, его место здесь.
Со мной.
Его рука сгибается, и внезапно я чувствую, как что-то сжимает мою талию, что-то тянет меня к нему. Не его рука, а что-то тонкое, скользящее и…
О! Это шелковая страховочная веревка, которую он обвязал вокруг моей талии.
— Это значит «да»? — Его темные глаза блестят. А алебастровые губы выглядят такими манящими.
— Полагаю, когда человек достиг вершины мира, все возможно…
Он притягивает меня ближе, и его губы встречаются с моими.
Поцелуй обжигает. На вкус он как шоколад и специи — без излишней сладости. Первое прикосновение наших губ разрушает мой самоконтроль.
Я целую его в ответ с безрассудной самозабвенностью, позволяя Кайму обнять себя, когда ветер становится сильнее, взъерошивая траву вокруг. Взрыв аромата — восхитительно зеленого и цветочного — окутывает нас.
Странная эйфория наполняет меня, и огромная тяжесть спадает с моей души. Я провожу пальцами по его черным,
