Совершенные - Марина Суржевская
Я посмотрела в пустую кружку. По шершавому глиняному боку медленно расползалась трещинка.
Сорвавшись с места, я подскочила к раскрасневшимся студентам-чертежникам и схватила за руку одного из них – курчавого, синеглазого и веселого. Дернула рукав куртки.
– Эй, ты что это делаешь? – изумился он.
– Ого, вот это красотка! – присвистнули другие. – Да еще и сама пришла… Будешь моей девушкой?
– Руки, живо! – рявкнула я. Внутри что-то дрожало. Та самая неизбежность, проклятая черная дыра. Я самый хреновый на свете миротворец, но кое-какие способности у меня все-таки есть. И усилитель подстегнул их, давая понять, что все плохо.
Очень плохо.
Руки парня оказались чистыми. Ну, если не считать следов чернил на пальцах.
– Панель! У кого из вас нейро-панель?
Студенты переглянулись.
– Шутишь? Куда нам. Мы не самые талантливые ученики, едва дотянули до выпуска, какая там панель…Так ты пойдешь со мной на танцы? Возьмем выпивку…
– Заткнись, Люк, – прошипел смельчаку тот, кого я успела осмотреть. – Ты что, не видишь ее запястье? Золотой браслет. Она – миротворец…
Я отбивная.
– Убирайтесь отсюда, – помертвевшим голосом произнесла я. – Выведите остальных и убирайтесь. Сейчас же!
И оставив позади ничего не понимающих парней, понеслась в темный коридор, где находились подсобные помещения, кухня и уборные.
И разрушитель.
Моя бедовая голова все-таки вспомнила, что священнослужители тоже могут получать нейро-панели. За выдающиеся заслуги в виде тотальной набожности и невыносимого благочестия.
Глава 6. Рождение разрушителя
«Не пугать, не злить, не провоцировать», – вспомнила я напутствие господина Марчеса, стоя перед узкой дверью в уборную. На миг возникло искушение уйти и броситься с повинной к начальнику городской безопасности. Но я тут же отбросила эту мысль. Я не могу облажаться.
В конце концов – на мне золотой браслет! Мне надо просто оказаться в непосредственной близости от разрушителя и запустить волну. С таким усилителем даже моих жалких способностей хватит для нейтрализации.
Надо просто подойти ближе. Поговорить. Успокоить. Все просто, Кассандра.
Почему-то мысль о парне за дверью вызывала внутри горячую дрожь.
Толкнув створку, я оказалась в небольшом помещении, к счастью, чистом. Закрытые кабинки отделяла ширма. Парень с лицом грешного ангела стоял у раковины, смывая пятно с ткани сутаны. Он остался в штанах и белой рубашке с воротником- стойкой. И глядя на его спину и плечи, я поразилась, что могла принять его за девушку. Хотя с его худобой неудивительно, что я ошиблась… Худой, гибкий, высокий. Слишком красивый.
Он обернулся через плечо, услышав стук, и темные глаза удивленно расширились.
– Это мужская уборная, – негромко произнес он. Бархатный голос погладил меня изнутри.
– Другая закрыта, – соврала я, не моргнув глазом, и сделала шаг к парню.
Снятая сутана висела на его левой руке, так что я все еще не видела запястье. А если я ошиблась? Вдруг разрушитель – одна из послушниц? Или все-таки – он? Почему-то я не могла просто подойти и осмотреть его, как сделала с архитектором. Будущий священнослужитель вызывал во мне странные эмоции. В том числе и несвойственную мне робость.
– На самом деле я просто хотела помыть руки, – притиснулась я ближе и встала возле длинной раковины, открыв второй кран. – Ты не против?
Парень пожал плечами и повернул голову. Наши взгляды встретились в зеркальной глубине. И я увидела, как расширились его зрачки, еще сильнее затемняя кофейные радужки. С трудом оторвав взгляд, я посмотрела на его сутану.
– Сильно испачкал? Я видела, как тебя облили.
– Это всего лишь морс.
– Угу. – Я помолчала, лихорадочно придумывая тему для разговора. – Выглядит такой тяжелой. Это парадная, да? Красивый узор на подоле…Вы всегда в них ходите? В этих сутанах?
– Снимаем только перед разговором с розоволосыми незнакомками в мужских уборных, – серьезно ответил парень, и я широко распахнула глаза.
Его губы дрогнули. А потом он хмыкнул. Совершенно по-человечески!
– Эй, ты что, смеешься надо мной? – возмутилась я.
– Немного. Знаешь, мне не каждый день выдаются такие встречи. Неожиданные.
Да уж, мне тоже. С утра ничто не предвещало разрушителя. Но я по-прежнему не вижу его запястье!
– По правде, я редко разговариваю с…девушками.
– Ну раз мы оба все-таки здесь…Кассандра! – Я протянула руку, благоразумно решив умолчать о слишком известной в городе фамилии.
Парень с удивлением опустил взгляд на мою ладонь. Черные ресницы дрогнули. А потом аккуратно пристроил сутану на край раковины и протянул свою руку. Длинные пальцы обхватили мои, согревая. Два браслета матово блеснули в свете ламп. Мой – золотой, и его – белый.
Все-таки он.
– Август, – серьезно сказал разрушитель.
– В честь святого Августа Великомученика? – слабым голосом произнесла я.
– В честь месяца моего второго рождения, – все так же серьезно оповестил парень. И улыбнулся, поняв, что я таращусь на него. – Ладно, в честь святого тоже, ты угадала.
Разомкнул пальцы, и я ощутила желание снова взять его за руку.
– Второго рождения? Это как?
– Когда мне было восемь, я попал под завал в горах. Пролежал под камнями несколько суток, родные не надеялись увидеть меня живым. А я вот все-таки выжил. Святой отец из нашей церкви назвал это чудом и божественной милостью. И велел родителям отдать меня в семинарию. Так что тот день я отмечаю, как второй день рождения.
Он мягко улыбнулся, и я на некоторое время застыла, рассматривая его лицо.
– Ты странно на меня смотришь, – отметил парень, заметно смутившись.
– Просто мне еще не доводилось говорить с такими как ты. Наверное, это сложно? Жить в семинарии?
– Совсем нет. По правде, я люблю это место даже больше, чем родной дом. К тому же, моя сестра решила последовать за мной и поступила в иконописную школу. Мы часто видимся.
Август уважительно кивнул на мой браслет.
– А ты поступаешь в академию миротворцев?
Отправляюсь в ад. Прямо сейчас. Какая мне к чертям академия?
– Точно… А ты? Не знала, что парни в сутанах тоже получают нейро-панели.
– Лишь некоторые из них, – снова дрогнули его губы. – Мне очень повезло. Уже второй раз.
Почему-то ужасно хотелось еще раз увидеть его улыбку. Но, похоже, Август был к ним не слишком склонен.
– Я собираюсь нести слово божье на границе, мне понадобятся особые силы.
– Граница? Ты сейчас что же, говоришь о границе с южными землями? С Равилоном?
– Равилона больше не существует, Кассандра, – негромко сказал Август. – Но да. На границе с тем, что от него осталось.
– Ты сдурел? – ахнула я.
И прикусила язык.
