Песнь феникса - Инна Андреевна Бирюкова
– Что это за кляча? – вместо ответа спросила Рикнака.
– Это не кляча! – обиделась за кобылу пифия. – Это казенное средство передвижения. Именуется почему-то Метелкой. Жрет все подряд. В данный момент активно кормится подножным, в прямом смысле этого слова, кормом. А твоя лошадь где? – тут она тревожно привстала. – Или тебе не дали? Как же мы тогда поедем? Вдвоем в одном седле долго не протянем. Да и Метелка, по правде говоря, хорошо если меня свезет.
– Мне не нужна лошадь. И тебе, кстати, тоже.
– Не поняла.
– Сейчас объясню, подвинься.
Пифия запыхтела, но подвинулась.
– И достань карту, пожалуйста.
– Мы даром теряем время, – строптиво заметила пифия, но в сумке покорно зашуровала. – На вот, держи свою карту.
– Спасибо, – полугномша деловито разложила карту на столе, затем порылась в своей сумке и вытащила еще одну карту. Развернула.
– Ух ты! – не сдержавшись присвистнула Авалайн. – Это что?
Карта была нанесена на плотную, но прозрачную бумагу. Никаких ориентиров не содержала, кроме извилистых линий-ходов да изредка встречающихся непонятных символов. Пифия ненадолго призадумалась и вспомнила-таки, что так выглядят гномьи руны, где-то она уже видела такие же.
– Это подземные ходы, – пояснила Рикнака, накладывая свою прозрачную карту поверх обычной. Они полностью совпали и размерами, и масштабом, вероятно, парой и были изготовлены. – Очень давно, во времена Великой Битвы, гномы прорыли множество тоннелей. Так было проще вести подрывную деятельность во вражеских лагерях, перебрасывать войска, доставлять провизию, эвакуировать мирных жителей… много всего. Сейчас ими почти не пользуются. Но все гномьи маги знают, как найти вход в тоннели и открыть его. Это было первым, чему меня научили. Смотри, по поверхности дорога заняла бы около недели или даже больше. Но под землей мы пройдем практически по прямой дня за три.
– Три дня под землей?! – побледнев, возопила Авалайн.
– А что такого? Еда у нас есть, вентиляция там должна быть в порядке… По крайней мере, те ходы, в которых я бывала, сохранились превосходно… Или мы уже не спешим?
– Мы спешим.
– Тогда не будь задницей. Между прочим, я тебе практически военную тайну раскрыла. Ближайший ход совсем рядом, мы доедем до него даже на Метелке, а потом отпустим ее, и она преспокойно вернется в Академию.
– И директор решит, что меня схарчили волки, – мрачно продолжила пифия.
– Ну а что ты предлагаешь? В карман ее что ли сунуть? Тоннели делали гномы для гномов. Мы с тобой мелкие – пройдем. Но кобыле там будет не развернуться.
– Как же они возили продовольствие в войну?
– На ослах. Но… Стоп, почему мы вообще об этом сейчас говорим?
– Ни почему. Просто мне любопытно.
– Так что, оставляем кобылу?
– Видимо, да. Как и половину поклажи. Я на себе все не утащу.
– О, чуть не забыла! На вот, держи, – с этими словами Рикнака вытащила из сумки и протянула недоумевающей пифии завернутый в тряпицу канделябр.
– Это что?
– Твой канделябр, конечно, не видишь, что ли?
– Да я-то вижу, но зачем? И не мой он, а Леткин!
– Кто знает, возможно, с его помощью тебя снова озарит. А нам любое твое видение только в помощь.
– И что мне теперь, это орясину с собой так и таскать? Тяжеленный же, зараза!
– Ничего, я, так и быть, беру на себя провизию.
Идти действительно оказалось не так уж далеко, даже с учетом того, что Метелка под двойной ношей еле передвигала ноги, а Рикнака мимоходом заметила, что они пешком дошли бы вдвое быстрее. Так или иначе, а скоро их глазам открылся небольшой пологий холм. Ничем ни примечательный, поросший редкими неизвестной породы кустиками. Рикнака спешилась и, не дожидаясь, пока полуэльфка последует ее примеру и отпустит лошадь, направилась к его подножию. Огляделась, не обнаружила ничего, с ее точки зрения, подозрительного и, припав на одно колено, прикоснулась рукой к земле. С минуту молчала, сосредоточенно сдвинув брови, потом что-то практически беззвучно зашептала. Понять, что она произносит заговор, можно было только по торопливому движению подрагивающих от напряжения губ. Но ни одного слова Авалайн разобрать так и не удалось, хоть она и напрягала изо всех сил свои полуэльфийские уши.
Полугномша внезапно смолкла, прислушиваясь и словно ожидая ответа. И вдруг, не сумев сдержать победной улыбки, громко произнесла:
– Благодарю.
– Кого? – не поняла Лайн, но Рикнака лишь нетерпеливо шикнула на нее и поднялась на ноги, отряхивая штаны от налипших на них травинок.
– Смотри, – благоговейно сказала она, подходя к замершей в ожидании пифии.
– Куда?
Полугномша кивнула на то место, куда только что прикладывала ладонь. Воздух над ним начал едва заметно колебаться, трава как-то помутнела и расплылась. Задрожала земная твердь, исчезая. И вот уже перед глазами слегка сбледнувшей пифии в холме открылся лаз.
– Мы туда полезем? – обреченно спросила она.
– И как можно скорее – проход для нас открыт ненадолго, – сообщила Рикнака, едва ли не за шкирку втаскивая почему-то упирающуюся пифию под землю.
Едва они ступили в тоннель, земная твердь за их спинами с приятным звуком сомкнулась.
– Ты сдурела что ли совсем? – беззлобно выругалась полугномша, отпуская пищащую пифию. – Чего кусаешься?
– Прости, – буркнула та, оправляя одежду. – Сама не знаю. Нервы сдают, наверное.
– Страх перед наглухо закрытыми помещениями – нормальное дело, весьма распространенное, кстати, – с пониманием кивнула Рикнака. – Ничего, бывает. Может статься, ты даже успеешь привыкнуть за эти несколько дней, что мы здесь проведем.
– Мне дурно, – ответила на это заявление Авалайн, крепко зажмурившись и оседая прямо на пол.
– Перестань бледнеть и ныть, пожалуйста, – проникновенно, но жестко попросила полугномша. – В любом случае проход в этом месте нам уже не откроют, а до следующего топать и топать.
– Несколько дней под землей! С червями и без солнышка! Мы задохнемся, и нас даже не найдут! О чем я только думала?! Умираю! – взвыла пифия и окончательно распласталась в пыли мертвой лебедью.
– Тише ты! – шикнула на нее полугномша. – Здесь нельзя шуметь. Все тоннели, конечно, укреплены заклинаниями, но подумай сама, сколько лет они же не обновлялись. Лучше не рисковать.
Полуэльфка перспективой быть погребенной под завалом впечатлилась, но страдать не перестала, только теперь уже молча.
– Да перестань же ты! – взмолилась Рикнака. – Я и сама не в восторге от возвращения туда, откуда всю свою жизнь стремилась смыться. Но все же здесь не настолько плохо, чтобы моментально отдавать концы от тоски и отчаяния.
– Да ну?
– Раскрой глаза и посмотри вокруг.
– А смысл? Все равно ведь темень непроглядная.
– Ошибаешься. У тебя глаза уже к темноте привыкли. Открывай!
– Ух ты… – восхищенно выдохнула Лайн, перестав активно умирать, даже приподнялась на локтях, осматриваясь.
Все стены были сплошь усыпаны бесформенными светящимися кляксами, большими и маленькими, испускающими тусклый зеленоватый свет. В тех местах, где они скапливались кучкой штук по пять-шесть, даже можно было что-то разглядеть. Пол тоннеля устилал мелкий речной песок, в странном освещении казавшийся призрачно-зеленым.
– Я не поняла, вы что эстеты?
– С чего ты взяла?
– Ну вот с этого, – Лайн сделала неопределенное движение рукой.
– А, это обычный лишайник. Он крайне неприхотлив и вообще не требует солнечного света. Зато сам светится в темноте. У нас специально во всех пещерах его высаживали. Давно, правда.
– Этот прекрасно сохранился!
– Конечно, что ж ему сделается?
– Здесь действительно очень красиво. Возможно вы, гномы, не такой уж безнадежный народец.
– Этот мох здесь не для красоты, а из практичности, – сухо ответила полугномша.
Пифия пожала плечами.
– Не важно. Все равно, теперь не так страшно здесь находиться.
– Потому что красиво?!
– Ну да.
– Знаешь, самая опасная нечисть у нас в горах выглядит, как прекраснейшая белоснежная крупная кошка невиданной породы, с густой длинной шерстью и изумрудно-зелеными глазами. Она способна проглотить свою жертву целиком, не жуя.
– Это ты к чему?
– Да так, вспомнилось просто.
– Слушай, а зачем здесь столько песка?
– Он приглушает шаги, ты не знала?
– Знала, но зачем? Это какая ж была морока – сюда его таскать!
– Гномы очень трудолюбивы, – криво усмехнулась Рикнака. – Для них это плевое дело. В войну здесь проходили сотни и сотни сотен гномов. Звук от стольких пар
