Песнь феникса - Инна Андреевна Бирюкова
– Вяжи ее, мужики, – спокойно скомандовал корчмарь. – Вроде не буйная, быстро управимся.
Лучше бы они прибили меня сразу. Потому что, оценив обстановку, я испугалась. А испуганная женщина хуже урагана, пожара и наводнения вместе взятых.
Ну что ж. Не знаю, для чего вам надо меня вязать. И мне почему-то очень не хочется это узнавать… Но я вам сейчас покажу «не буйную».
Я решительно выхватила меч и взбежала на пару ступенек вверх по лестнице. Бандиты возмущенно завозились, поудобнее перехватывая оружие. Я на всякий случай отвела назад руку. Если еще кому-нибудь придет в голову сделать из меня тренировочную мишень – я посбиваю метательные ножи по старинке – телекинезом. Думать о том, сработает у меня заклинание или нет в боевой обстановке нельзя. Сейчас нужно действовать наверняка и только проверенными методами.
Первый удар я отбила легко и тут же, пользуясь высотой, приласкала нападавшего коленом в густую бороду. Он отвалился сразу. Заодно двоих молодцев справа осчастливила внезапно поднявшейся в воздух длинной скамьей по темечку. Увернулась, возмутилась тем, что теперь на меня пошли сразу трое (остальные не помещались на лестнице), и окончательно сосредоточилась на поединке. Какой-то умник просунул меч сквозь деревянные перила и пытался тыкать им мне в ноги. Я возмутилась и наступила на лезвие, с некоторым трудом переломив оружие. На редкость хрупкий металл – дешевка. Кто-то слева влез на скамью, оказавшись со мной почти на одном уровне, и замахнулся для удара. Я не глядя махнула рукой. На этот раз прилетел стол, чуть не задев углом меня саму. Нападавших оросило недопитым пивом и объедками. На меня тоже попало немного. Я брезгливо скривилась и пропустила коварный удар кистенем, практически выбивший из руки меч. И не отказала себе в удовольствии ответить ударом на удар: Только не кистенем, а кулаком в нос. Что, впрочем, только раззадорило одноглазого верзилу.
И тут я испугалась еще больше, осознав, что это мой первый самостоятельный бой, что я очень быстро выдохлась, что рука болит от перенапряжения и совсем скоро я не смогу даже удержать меч, не то что парировать удар… А душегубцы не кончаются! Совсем! Сколько их уже лежит у подножия лестницы? А сколько их еще на ногах, жаждущих до меня добраться?
Я вскрикнула и направила на злодеев энергетическую волну, не слишком сильную, но широкую, от стены до стены, посбивав с ног всех до одного. И, сунув меч назад в ножны, припустила по лестнице вверх, сообразив, что через главный выход мне ни за что не пробиться. Злодеи возмутительно быстро бросились вслед за мной. Я пискнула и, не поворачивая головы, швырнула за спину пульсар. Не думая, что он получится (так как выходили они у меня через раз на третий), не думая, что в кого-нибудь попаду, а просто так, чтоб отвлечь. Взрыв сотряс стены корчмы. Меня швырнуло вперед, дыхнуло в затылок клубами пыли, дыма и щепок. Я упала, зацепилась за что-то и повисла, дрыгая ногами. С трудом подтянулась и закинула одну ногу. Затем вторую. Когда пыль немного осела, оказалось, что лестницы больше нет. А болталась я на последней ее ступеньке. Странно, но огня почти не было. А тот, что был, быстро потушат. Оглушенные негодяи приходили в себя, и я, не мешкая больше, поспешила за вещами. В три прыжка преодолев коридор, рывком распахнула дверь… и чуть не осталась без носа, чудом отшатнувшись от рубящего удара сбоку.
– Достали! – сообщила я, так и не переступив порог, и захлопнула дверь.
Разбойник так спешил меня схватить, что врезался в нее головой, пробив дыру в хлипких досках. Какое-то время мы озадаченно друг друга изучали.
«Да, таким крепким и широким лбом можно проломить и более приличную дверь», – подумалось мне.
Потом он заорал, по-видимому, от злости, и вытащил голову из дыры. Дверь тут же вновь распахнулась, явив мне разъяренного здоровенного мужика с разбитой головой и расцарапанной шеей. Тоненькая струйка крови, неспешно сочившаяся из-за левого уха, прибавила мне настроения. А ему убавила.
– Так сам же виноват! – попеняла я, ловко уворачиваясь от загребущих лапищ.
– Да я тебя!.. Голыми руками!..
– Верю, – сообщила я, проскальзывая ему за спину и отвешивая – чисто из природной вредности – пинок под зад. И наконец смогла пробраться в комнату с номером восемь. За спиной раздался грозный рев, и потрепанная дверь слетела с петель, едва я успела закинуть на спину заплечный мешок.
С перепугу запустив в негодяя пульсаром, я метнулась в сторону, краем глаза отмечая, что вместо пульсара у меня вышел почему-то светляк, и ожидая повторной атаки. Которой, кстати, не последовало. Я перестала метаться и вгляделась в нападавшего. Тот заполошно махал ручищами, отгоняя светляк, словно осу. А несостоявшийся пульсар с бешеной скоростью крутился вокруг вражеской физиономии, оставляя на ней точечные ожоги. Ух ты! Ну и я! Ну и молодчина! Понять бы еще, как я это сделала, и цены мне не будет.
Я скосила глаза за окно. Там уныло паслись какие-то типы, каждый из которых был больше меня раза в два. Они мигом на меня уставились и заулыбались. Я улыбнулась им в ответ и, недолго думая, скинула вниз свою чересседельную сумку с поклажей. В одного попала, и он мирненько прилег на мостовую. Второй погрозил мне кулаком, пнул сумку, но не ушел. Наверное ждал, когда же вслед за сумкой спущусь я. Я показала ему язык и выбежала из комнаты, напоследок отвесив излишне занятому здоровяку еще один пендель. Провозилась я долго, драгоценное время, скорее всего, уже было упущено, но покорно дать себя связать – неизвестно для чего! – было никак нельзя.
Проскочив коридор, я тихонько притворила за собой дверь, ведущую на чердачную лестницу.
Зачем меня понесло на чердак? Ну а куда же еще? От разгромленной лестницы уже доносились грозные, ругательные выкрики. Под окном меня ждут и, попадись я им, по головке не погладят. А других выходов тут нет. Это они хорошо придумали – тут меня ловить. Знать бы еще, для чего. Хотя я, кажется, недавно решила, что не хочу этого знать.
На пыльном чердаке сильно пахло мышиным пометом. Я зажала нос рукой и, высоко поднимая ноги (не уверена, что такая мера предосторожности могла бы спасти меня от близкого знакомства с оставившими помет грызунами, но все же, направилась к небольшому прямоугольному окошку. Любопытные звезды, мерцая, заглядывали сквозь него, указывая путь. На улице давно стемнело. Тем лучше.
Так, сейчас прикинем… Если сориентировалась я правильно, то оно выходит на противоположный от моего окна край двускатной крыши. А значит, преследователи меня не засекут. Если, конечно, они не разбросали своих людей вокруг постоялого двора. Я тихонько высунула нос наружу. Все верно – с этой стороны совсем пусто. Меня здесь никто не ждет. Тихонько поскуливая от страха, осторожно выбралась на покатый край, немножко проскользила, быстро перебирая ногами и сбрасывая вниз пучки соломы, и замерла, прислушиваясь. На улице тихо. Приглушенные голоса доносятся из постоялого двора. Похоже, преследователи заняты, ведь затаиться я могла в любой из комнат. Но медлить все равно нельзя. Раз уж они недооценили ведьму-недоучку и оставили для нее лазейку, просто глупо не шмыгнуть в нее из-за собственной трусости.
Я позволила себе поскулить еще чуть-чуть, затем потихоньку, спиной вперед, перенесла себя за край крыши, повиснув на руках. И поняла, что висеть буду хоть до судного дня, но вниз не спрыгну. Даже если неприятели сию минуту примутся щекотать мне пятки.
Время шло. На фоне темного неба пролетела ночная птица, удивленно что-то вякнула, завидев меня, болтающуюся как колбасу, и даже пролетела мимо еще раз, видимо, впечатлилась. К счастью, тело мое оказалось еще более слабым, нежели характер. Онемевшие, дрожащие пальцы разжались, не выдержав моего собственного веса, и я ухнула вниз, как куль с мукой. Со страху попробовала сгруппироваться, но так и не поняла – получилось или нет. В ушах коротко просвистел ветер, растрепавшиеся волосы взметнулись вверх, мазнув по лицу… Способность здраво мыслить вернулась ко мне только после глухого удара и резкой
