Анна Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина

— Доброго дня, — сказал он, опустив взгляд. Дождавшись от меня ответной любезности, уходит.

Я тихонько толкнула дверь и вошла внутрь. Квартира Джона богата на пространство, здесь несколько комнат и большой широкий балкон. Кухня объединена с гостиной. Есть еще одна гостиная, одна спальня, есть рабочий кабинет и ванная комната.

Не нашла одежного шкафа — вообще никакого, вскоре сообразив, что для гардероба предусмотрена отдельная комната.

Квартира светлая. Как и кабинет Джона на Первой центральной — здесь нет ничего лишнего.

Я прошла через кухню и потянула на себя прозрачную дверь на балкон, на меня сразу посыпались капли дождя. Шумный поток воды на бетонных плитах хлещет меж узких щелей низкой ограды.

Закрыла дверь на балкон и поспешно сняла с себя мокрое платье.

— Наконец-то! — в чувствах удовольствия выдохнула я и сразу пошла в душ, под теплые струи воды. Былое напряжение в теле быстро спало.

Обмотанная белым полотенцем, иду в спальню и захожу в гардероб. Здесь только одежда Джона: длинный ряд рубашек по левую сторону и брючные костюмы — по правую, а между — отдельный вертикальный шкафчик для галстуков. На нижних полках наручные часы и запонки. На полу несколько пар обуви.

Небрежно сваленные на стул серый джемпер и штаны выглядят как домашняя одежда.

Выбор для меня невелик, поэтому беру черную рубашку Джона. Я в ней утонула. Когда высохло белье, его надела тоже.

Большой округлый холодильник пуст. Я налила себе чай и, усевшись за стол, покусываю старое и уже подсохшее печенье. Судя по всему, Джон здесь бывает нечасто.

Отсутствующим взглядом смотрю в окна — уже стемнело, а на улице все еще стучит дождь. Сижу вот так еще долго, до тех пор, пока не услышала, как проворачивается ключ в замке.

Оставляю кружку и поднимаюсь из-за стола. Дверь в квартиру открылась, и на пороге появился Джон. Его волосы и плечи влажные от дождя.

— Анна, — на суровом как камень лице расползлась довольная улыбка.

Плечом я облокотилась о выступ стены, сложив на груди руки. Рубашка Джона едва прикрывает мне бедра, и свои обнаженные ноги завожу одну за другую. Стараюсь выглядеть спокойной, но румянец на щеках выдал мое волнение.

У Хэнтона прямой и темный взгляд. Мужчина скидывает с себя пальто и неспешно приближается ко мне.

— Я взяла твою рубашку, — смущенно говорю я, испытав чувство странного удовольствия. Отлипнув от стены, отступаю на два шага назад.

— Носи ее когда угодно, — с легкой хрипотцой в голосе сказал он.

— Сейчас?

— Сейчас она будет очень мешать… — расстегивает верхние пуговицы своей белой рубашки, и я делаю еще шаг назад, а мужчина подступает на два вперед. Множество оттенков желания пробежало на моем лице. Расстегнута последняя из пуговиц, и Джон отбросил рубашку в сторону.

Впервые вижу его сильное тело: рельефное, покрытое небольшим количеством волос.

Джон рывком притянул меня к себе и впился мне в губы в нетерпеливом и невероятно долгом поцелуе, заставляя широко раскрываться мой рот. Когда одним неуловимым движением он стянул с меня рубашку, ему каким-то непостижимым образом почти удалось не оторваться от моих губ.

— Ни под каким предлогом сегодня не уйдешь, — убедительно заявил Хэнтон. В его голосе и даже взгляде строгость удивительным образом сочетается с нежностью.

— Ладно, — проронила я.

Серая сталь его глаз встречает мой взгляд уверенным, не скрывающим намерений взором. Непроницаемая улыбка становится решительной.

— Джон? — с опаской выдохнула я. Мое сердце рвется из груди.

— Да, дорогая, — спокойно отозвался он, мягко подтолкнув в сторону спальни.

— Ты что-то задумал?

Мужчина усмехнулся. Вопрос был изначально глуп, а Джон не дал мне возможности оправдаться. В одном только белье и с взъерошенными волосами отвечаю на невероятно сладкий поцелуй.

Терпкий вкус сигар на его губах и аромат дорого одеколона сводят меня с ума. Моя кровь обращается в раскаленную лаву, она растекается по венам, и на рассудок неизбежно опускается туман.

— Мой, — ему в губы вдруг нагло выдохнула я. Так хочу, чтобы желаемое стало действительным.

Мужчина тут же опрокинул меня на кровать. Нависнув надо мной, заглядывает мне в глаза.

— Твой? — в его голосе угадывается скепсис.

Лежа на спине, робко улыбнулась ему, ведь, идти на попятную уже поздно.

— Ох, Анна… — склонился надо мной Джон. Взгляд темный, туманный. — Дерзкая Анна.

Я пыталась сопротивляться собственным чувствам. Я сделала все возможное, чтобы устоять и не допустить того, что происходит сейчас. Мне нельзя быть здесь. Быть его. Так велела мне гордость. Но…

Несмотря на обстоятельства, несмотря на протестующие вопли здравого рассудка в моей голове я безумно счастлива, оттого что прямо сейчас могу быть с ним. Я в восторге от того, что происходит между нами. Это восхитительно!

Грубая ладонь скользит по горячей коже, его губы бесконечно покрывают поцелуями мне шею и лицо. Обнимаю его. Притягиваю мужчину к себе так, как если бы существовал способ стать еще ближе.

Это великолепно!

Мне бы хотелось, чтобы этот вечер тянулся чуточку дольше, но всему хорошему когда-нибудь приходит конец.

На улице стало совсем темно. Рассудок опять способен генерировать назойливые мысли, и не все они приходятся мне по нраву.

Я устала. У меня совсем нет сил. Я не хочу о чем-то думать вообще.

Я слышу свое громкое дыхание и улыбаюсь, прикрыв мгновенно отяжелевшие веки. Испытывала ли я когда-нибудь нечто подобное? Любовь, счастье, восторг и все это одновременно и так же ярко, как сейчас? Думаю, что нет.

Я прикрываюсь тонким одеялом. Стыд мне пока еще не чужд.

Я чувствую, как он смотрит на меня. Почти физически, кожей ощущаю этот взгляд. А потом он взял мою руку в свою большую ладонь и поднес мои тонкие пальцы к своим губам.

Мои ресницы медленно-медленно поднялись вверх. Взгляд неторопливо переместился к Джону. Дрожь по телу, когда заглядываю во мрак глубоких серых глаз. В них угадывается туманный упрек.

Упрек?

Я слегка нахмурилась.

— Кто дал тебе право ворваться в мою жизнь и снести все к черту? — холодно говорит он, в то время как его пальцы продолжают ласково поглаживать мою ладонь.

— Я только постучалась, — тихонько призналась я. — А ты, вместо того чтобы захлопнуть дверь, взял меня за руку и заволок в свою жизнь сам. Дверь закрыта. Ключ у тебя.

Я улыбнулась. Ответной улыбки на его губах не появилось. Мужчина внимательно смотрит на меня и вдруг спрашивает:

— Зачем ты вышла за Стоуна?

Улыбка на моем лице стала гаснуть. Есть тысяча способов испортить волшебный вечер, и Джон воспользовался одним из них в этот самый момент. Недовольная, начала перекатываться на другой бок, а Джон удержал меня на месте.

— Ужин стал удобным поводом, чтобы посмотреть на него, — невозмутимо заявил Хэнтон. — Получив представление о нем, я решительно не понимаю, как вы двое могли встретиться.

— Зачем тебе это нужно? — с претензией в голосе, спрашиваю я.

— Я представлял Томаса Стоуна человеком сильного характера, — взгляд у Джона такой, будто он остался разочарован тем, что это оказалось не так. — Ему бы подошла женщина…. прямая противоположность тебе, — он медленно приблизил ко мне свое лицо и губами раскрыл мне губы и после непродолжительного поцелуя выдохнул:

— Ты не для него…

Эти слова нашли пылкий отклик в моем теле. Дух захватывает!

— Ты расстанешься с Мелиссой? — прямо спрашиваю я, и мой голос чудом не дрогнул.

Джон тихо рассмеялся. Встретившись с моим серьезным взглядом, уверенно заявил:

— Я не намерен этого делать.

— Джон… — в моем голосе опять слышится претензия.

— Я не сделаю этого! — жестко оборвал Хэнтон.

Я не рассердилась. Если и есть на кого сердиться, то только на себя, ведь я позволила себе непозволительную глупость поверить, что могло быть как-то иначе.

— Будет лучше, если я вернусь в Гринпарк, — немного обдумав, с тоской говорю я.