Елена Острикова - Проводники судьбы (СИ)
— Тогда едем домой! Миша, жми на газ! Через четверть часа сможешь набрать заветный номер.
— Набрать номер — да, а поговорить?.. Вряд ли! — Мира сорвалась на плач. — Он мертв, понимаешь, мертв! Ему вонзили нож под левую лопатку, да причем, по самую рукоятку!
Мира хотела сказать что‑то еще, но лишь судорожно сглотнула и залилась слезами.
Обняв подругу, Вера положила ее голову себе на плечо:
— Ты видела его труп? Нет! Видела хотя бы кровь? Нет, не видела! Не делай поспешных выводов! Может быть, все было совсем не так, как тебе показалось…
Спустя пять минут и семь версий произошедшего со счастливым концом, созданных воображением Веры, она спросила:
— Хочешь, я переночую сегодня у тебя?
Мира лишь кивнула в ответ.
— Тогда заедем ко мне на минутку. Я возьму свои вещи, ладно?
— Конечно, — Мира едва могла скрыть нетерпение.
Всю оставшуюся дорогу она сидела молча, массируя виски в тщетной попытке унять головную боль.
Не далее, чем через полчаса, Мира уже у себя дома дрожащими пальцами набирала одиннадцатизначный номер телефона.
С каждым новым гудком ее сердце все учащеннее билось в груди, грозя вырваться наружу или вовсе остановиться. На шестом на том конце провода раздался мужской голос, какой‑то неестественный и отстраненный:
— Да, я слушаю.
— Саша! Это я, — Мира так и не поняла, узнал ли он ее по голосу или хотя бы по номеру, высветившемуся на дисплее сотового.
— Привет! Как хорошо, что ты позвонила! — его голос все еще был каким‑то чужим, но постепенно приобретал привычные интонации, и девушке показалось, что ничего этого не было: выстрелов, драки, удара ножом в спину.
— Саша, ты… живой?
— Конечно, я живой! Что со мной могло случиться?!
Мира оторопела.
— Я… я хочу сказать: ты не ранен? Пожалуйста, скажи мне честно!
— Нет! О чем ты говоришь, в конце концов?! Я уже давно лег спать, ты меня разбудила.
Услышав это, девушка ненадолго лишилась дара речи. От удивления или от радости — она и сама не могла сказать наверняка.
— Мира, ты меня слышишь?
— Разбудила? Что значит «разбудила»?
— Я рано лег спать: устал на работе. А что случилось?
— На меня напали… То есть на нас напали! Ты же был там! Разве я должна что‑то объяснять?
— Где «там»? О чем ты говоришь? Ты сама цела?
Мире стало казаться, что она сходит с ума. Голос Александра уже не казался ей глухим и чужим, а напротив — звонким и знакомым. Мира теперь не могла сказать наверняка, было ли первое впечатление игрой ее воображения, или все дело в том, что она разбудила его.
Молчание затянулось. Девушке вдруг неожиданно расхотелось что‑либо разъяснять, ей стало решительно все равно, как именно Александру удалось избежать неминуемой смерти. Ей было приятно слушать знакомый голос и сознавать, что он жив и невредим.
— Мира, не молчи! Что с тобой стряслось? Ты пострадала? Скажи мне! Я сейчас приеду к тебе, ладно? — теперь в его голосе явно звучала тревога.
— Нет — нет, не надо! — поспешила возразить Мира. — Со мной все в порядке.
— Ты уверена? Может быть…
— Нет, ничего не надо. Спасибо тебе. Я лишь хотела знать, что ты не пострадал. Теперь все хорошо. Мне очень хорошо.
Мира знала, что ее слова звучали странно, но они были от чистого сердца, и Александр был из тех, кто способен понять это и оценить.
— Давай увидимся завтра, я обо всем тебе расскажу, — предложила Мира. — Я зайду к тебе около семи. Ладно?
— Как скажешь…
Александр хотел сказать еще что‑то, но Мира не дала ему договорить, ясно дав понять, что разговор закончен:
— Прости, что разбудила. Я сейчас тоже лягу спать. Увидимся.
— Сладких снов, Мира.
Глава 10.Последняя капля
Капнув пипеткой жидкость мутно — желтого цвета на предметное стекло и прикрыв его сверху покровным, профессор Сукровцев заглянул в объектив микроскопа. Настроив резкость, он внимательно оглядел все поле зрения. Удовлетворенный увиденным, он обратился к молодому аспиранту:
— Антон, вымой предметное и покровное стекла и положи их сушиться.
В то время как молодой человек принялся исполнять указание, профессор добавил к содержимому пробирки один из реактивов, стоящих на полках лабораторного шкафа, после чего жидкость стала прозрачной, и вновь обратился к младшему коллеге:
— Пусть отстоится десять минут, потом процедишь через бумажный фильтр.
С подозрением посмотрев на и без того прозрачный раствор, Антон, тем не менее, согласно кивнул.
Сукровцев тем временем принялся беспокойно мерить шагами лабораторию. День клонился к вечеру, и в медицинской академии было тихо и пустынно. Впрочем, в отдаленной лаборатории, затерянной среди хранилищ с реактивами, и без того никогда не было шумно.
— Все готово, — Антон протянул пробирку своему научному руководителю.
— Отбери два миллилитра и добавь индикатор.
Выполнив менее чем за минуту сказанное, Антон подавил грустный вздох, увидев, что содержимое пробирки приобрело ярко — розовый оттенок.
— Щелочная среда, Игорь Николаевич, — отметил аспирант, наблюдая выражение ужаса, появившееся на лице пожилого профессора.
— Какой индикатор ты добавил? — спросил профессор изменившимся голосом.
— Фенолфталеин.
Для любого, кто хоть немного разбирается в химии, ответ был совершенно очевиден: ни один другой индикатор не дал бы такого оттенка. Но профессор Сукровцев, чьи многомесячные исследования, как теперь стало ясно, пошли прахом, отказывался смотреть правде в глаза.
— Отбери еще столько же и добавь универсального индикатора.
— В этом нет необходимости, Игорь Николаевич, — устало проговорил Антон. — Среда сильнощелочная. Если ввести реактив в кровь, последствия будут однозначно губительными для организма.
— Сделай, как я сказал, — произнес Сукровцев. — Мне надо знать уровень рН наверняка.
Это было сказано негромким голосом, но в нем звучало такое отчаяние, что Антону стало жаль старого профессора.
Опустив в пробирку индикаторную бумагу, он сверил оттенок со шкалой.
— Уровень рН тринадцать. Щелочность слишком большая. Если вещество попадет на кожу, то вызовет химический ожог, а что произойдет, если ввести внутривенно… об этом вообще лучше не думать.
— Но почему? Почему реакция дает щелочную среду? Этого не должно быть! Я же достиг своей цели, создал вакцину, которая действительно работает, заставляя клетки делиться со скоростью, во много раз превышающей естественную.
