Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко
— Я был уверен, что Инан не станет привлекать внимание к месту, в котором тебя спрятала!
— Инан наверняка подумала, что вы так подумаете, и специально привлекла, — хмыкнула Дейна. — Зачем вы тогда приехали? Решили взять Инан измором?
— Много чести, — фыркнул Ссадаши. — Нам нужна была достаточно большая территория с высокой стеной, на которую бы могли пройти все, даже вольные. Они меня всю ночь пасли, вместе с твоим благоверным.
— Вы устроили ловушку в храме Богини-Матери? — ужаснулась Дейна. А затем припомнила, что она сама едва не убила в священном месте человека.
— Вряд ли она оскорбилась. Боги… — Ссадаши поморщился от накатившего прилива дурноты.
— Что случилось? — Дейна помогла перевернуться ему набок. — Господин, вспоминайте. Я не знаю, что делать, потому что не знаю, что с вами.
Ссадаши чувствовал себя так, словно его отравили. Но отравить нага, а тем более его, не так просто. Да и как это могло случиться?
— Может, вам что-то подсыпали?
— Я бы почувствовал, — сквозь зубы прошипел Ссадаши.
— Да как можно всё почувствовать? Есть же яды без запаха и вкуса. Вспоминайте, что вы ели и пили? Шширар тоже упал! — опять вспомнила Дейна. — Может, вы вместе что-то ели?
— Нам весь прошлый день и ночь было не до еды, — язвительно протянул наагалей.
— Голодный обморок?
Ссадаши оскорблённо зашипел.
— Угощение в храме? — предположила Дейна.
После проповеди полагалось испить вина. Причём испить его в компании того, кого любишь менее всего.
— В нём ничего не было, — упрямо заявил наагалей. — Ни я, ни Шширар ничего не почувствовали.
— Это может означать только то, что вас обоих обвели вокруг пальца.
— Дай мне воду и оставь в покое! — Ссадаши мутило всё сильнее.
Дейне самой пришлось приподнимать его и прикладывать флягу с водой к губам. Наг жадно напился и, мучительно морщась, откинулся на постель.
— Рядом наверняка есть какое-то поселение. Ваши сапоги уже высохли, так что можно собираться в путь.
— Какой путь? Мне надо отлежаться, я не могу идти.
— Так и не надо, — успокоила его Дейна и, укрыв рясой, подоткнула края.
— А как мы выбрались из болот? — с внезапным подозрением спросил Ссадаши.
— Я звериную тропу нашла, — Дейна не сообразила, что интересует господина.
— Я ехал на тебе?! — яростно прошипел наагалей.
— Вы не ехали, я вас несла.
— Никаких ночных походов! — Ссадаши так разозлился, что сам повернулся набок, спиной к Дейне. — К утру отлежусь и своими ногами пойду. А ты о себе лучше позаботься. И не трогай меня!
Дейна и не тронула. Подтянула постель вместе с господином поближе к костру и несколько минут посидела рядом, всматриваясь в болезненно искривлённое лицо. Тревога её не отпускала. Ей хотелось и не хотелось прислушаться к приказу господина. Хоть она и видела хорошо в темноте, но идти ночью всё же опасно.
Запоздало заныло натруженное тело, в особенности спина и ноги, дёрнуло болью рану на животе. По-хорошему надо было согреть воды да промыть порез, но греть было не в чем.
Дейна всё же спустилась к реке и, присев на камень, обмыла рану холодной водой. Порез оказался не глубоким, но широким. Края разошлись, и обнажившаяся плоть горела от боли и натёкшего за день солёного пота. Дейна плескала на неё холодной водой, пока не вымочила все портки, а рана не занемела от холода. После чего сорвала с берега ладошку подорожника, прополоскала её в воде и тяжёлым вздохом пришляпала на порез.
К полуночи наагалею стало хуже, и Дейна пожалела, что послушала его.
Она задремала и проснулась от хруста. Бледный, покрытый холодной испариной наг полз в кусты. Дейна помогла ему туда добраться, и наагалея вырвало. Вот тут хранительница испугалась по-настоящему. Они находятся непонятно где, лекаря нет, где ближайшее поселение — тоже неясно, как помочь господину она не знает…
После у нага начался жар, ему стало холодно, и Дейна развела костёр посильнее.
Одеваясь, она ругала себя последними словами. Если бы она сразу продолжила путь, но уже, может быть, вышла к деревне. А там лекарь, знахарка или на худой конец какие-нибудь травы, которыми поят отравившуюся скотину! И помощи ждать неоткуда! Никто не знает, где они! Как же…
Дейна замерла, не застегнув до конца ремень. Подумала и начала вновь лихорадочно стаскивать штаны. Идея, конечно, сумасшедшая, но шанс есть. Вдруг ей удастся подобрать убедительные слова, и предок поможет.
Она лишь слегка приспустила штаны и сдёрнула с завязки портков каменную бусину. Упав на колени, она лихорадочно выровняла траву перед костром, повыбрасывала камешки и веточки и вдавила бусину в землю. После чего полоснула палец ножом и, капнув кровью на бусину, торопливо прошептала:
— Дедушка, ты мне очень нужен!
И замерла в ожидании.
Сама она звала предка лишь однажды, когда погибли тётушка и Шерр. Обычно его звал дядя, по праздникам. Дейна знала, что он точно придёт, и лихорадочно перебирала в голове слова, стараясь выбрать из них наиболее убедительные, ведь…
Из ночной тьмы повеяло пеплом. Дейна вздрогнула, когда серая шарушка коснулась её щеки, и придвинулась ближе к наагалею. Даже слегка приобняла его, чтобы предок сразу понял, что он с ней.
Ветер прошелестел со стороны реки, от болот. Встрепенулся костёр, деревья взволнованно зашептались, волна с тихим плеском ударила о берег. Ветер принёс клубы серой пыли, пригоршни пепла. Одна такая горсть прилетела в лицо Дейны, и она прикрыла глаза. А когда открыла их, перед ней уже стояла высокая — в сажень высотой — совершенно чёрная, с изморозью пепла фигура — расплывчатая, едва похожая на человеческую и вся в лентах чёрных полос.
— Дейна, — тихо прошелестело в воздухе, и фигура опустилась вниз.
Чёрные полосы обвились вокруг Дейны, осыпая её пеплом и обдавая жаром. Прямо напротив повисло бесформенное лицо с выпуклыми глазницами, носом и провалом рта. Женщина совершенно бесстрашно посмотрела в чёрные глаза. Предок склонил голову набок и уставился на наагалея.
— Твоё? — проникновенно спросил он.
— Моё.
— Змеехвостый, — в голосе предка зазвучала неприязнь. —
