Свет - Рейвен Кеннеди
Он идет ко мне, яростно чеканя шаг, и земля крошится под его ногами. Площадь рушится в тишине, пока он отравляет гнилью все на своем пути, идя прямо по разложившимся телам и превращая их в пыль. Пока крики не прекращаются. Бежать больше некому. За ним следует лишь тихая погибель.
Я стану для тебя злодеем.
Он – воплощение смерти и мести. Олицетворение ярости.
Он, не раздумывая, уничтожает все и вся рядом с собой, а я упиваюсь этим, не обращая внимания на хаос и побоище.
Может, из-за гнили во мне. Может, из-за того, что я фейри. А, может, потому что человек, которого я люблю, готов разрушить мир, чтобы меня защитить. И это тоже сила, которую не по силам иссушить даже этому ограждению.
Пока мы вместе, все будет хорошо. Потому что ради него я буду сражаться, а ради меня он будет убивать, и если нам суждено стать злодеями, то так тому и быть.
Слейд идет вперед, предвещая взглядом расправу, а вокруг предплечий и шеи извиваются и скручиваются корни его силы, отражая гниль, которая расползается по земле. Остановившись всего в десяти футах от сцены, он останавливает взгляд на монархах, дворянах и стражниках.
Они жмутся друг к другу, и на мгновение я задаюсь вопросом, не пытается ли королева Изольта подавить силу Слейда. Если это так, то она с треском терпит неудачу.
Она ему в подметки не годится.
Никому не сравниться с ним.
Потому я удивляюсь, что никто не воспользовался дарованными последними секундами, дабы сбежать. Они кричат на короля Меревена, велят ему поторопиться. Не понимаю, почему, а потом замечаю маленького мальчика – наверное, это принц Второго королевства. Отец держит его за плечи и ставит перед собой.
На меня с силой обрушивается негодование. Неужели, закрывшись невинным ребенком, они надеются, что Слейд их пощадит?
Это вызывает презрение, но они должны понимать, что в отношении своей магии Слейд продумывает все до мельчайших деталей. Он мог бы отравить всех гнилью и сделать так, что ни одна капля силы не прикоснется к мальчику – в точности, как он уничтожил окружавших меня стражников.
А потом король Меревен что-то резко говорит сыну. Мальчик кивает, лезет в карман одеяния и достает катушку ниток. В мгновение ока он продергивает нитку между пальцами, а затем, сосредоточившись, закрывает глаза, вытягивая размотанную нить в тугую линию. В воздухе искрится магия, будто кто-то только что подлил масла в огонь.
Слейд стоит всего в трех футах от сцены и уже взбегает по ступеням, когда магия мальчика вступает в действие.
Если бы я не держалась за прутья, то точно упала бы. Скопившееся золото плещется у моих ног. Но я не свожу взгляда со сцены, которая теперь покрыта какой-то завесой из ткани такого же цвета, что нить мальчика. Меня заключают во второй слой, отделив от них. Окружая мое ограждение, завеса становится немного толще.
Она вздымается и колышется, как белье, подвешенное на бельевой веревке. Завеса простирается над нами куполом, но она не совсем прочная и при движении становится полупрозрачной, поблескивая на солнце.
Слейд влетает в нее, и ткань изгибается вокруг него, а потом туго натягивается и отталкивает назад.
– Тебе не пройти, – с чванливым торжеством выкрикивает король Меревен, сжимая плечи сына. Мальчик стоит, крепко зажмурив глаза и держа пальцами нитку.
Слейд поднимает обе руки и упирается ими в барьер. Он упирается ногами, напрягая мускулы, и гниль с разъяренной силой изливается из его рук. Я вижу, как растягиваются прожилки по куполообразной ткани, заражая ее.
Но гниль не рушит вздымающийся щит, а разъедающие капилляры будто потеряли свою силу. Слейд рычит, навалившись еще сильнее, да так мощно, что у меня покалывает кожу.
Но это никак не отражается на развевающейся ткани.
Вдруг сила отсекается, у меня перед глазами появляется пелена, а Слейд, с волос которого капает пот, начинает тяжело дышать, в гневе скрежеща челюстью.
– Король Ревингер, повторю: вам не пройти. Завеса моего сына непроницаема. Но позвольте сказать, – говорит король Меревен, протянув руки, будто он самый великодушный и просветленный на свете человек, – мы вам не враги.
Слейд скалится в его сторону, бросив такой взгляд, что даже у меня в жилах стынет кровь.
– Любой, кто причинит вред Аурен – мой враг.
– В том-то все и дело, король Ревингер. Враг – это она, – говорит королева Изольта.
Королева Кайла кивает и проходит мимо своего брата.
– Именно так. Мы только что доказали это здесь, на Слиянии, вот почему нам было так важно забрать ее у вас. Она опасна. Она обманывает королей и отнимает у них силу. Мы не хотели молча смотреть, как это происходит и с вами.
От ярости золото, льющееся из моих рук, расплавляется. Оно падает дымящимися каплями, которые шипят при падении.
– Нужно вырвать из вашего разума ее когти. Взгляните сами, – говорит король Меревен и показывает на меня. – Она украла силу золотого прикосновения, а теперь еще украла и вашу гниль. Вам следовало раньше предать ее суду.
Слейд резко переводит взгляд на меня, на золото, теперь плещущееся у моих бедер, на корни, плавающие в его глубинах. Золото меж тем с противоестественным притяжением изливается из моих рук. Веки наливаются свинцом. Сердце замирает.
– Она ничего не крала, – рычит он. – Отпустите ее. Сейчас же.
– Боюсь, мы не можем этого сделать, – говорит Меревен. – Вам известен закон. Как только обвиняемая признана виновной, решение должно быть незамедлительно приведено в исполнение.
Слейд почти дрожит от силы своей ярости.
– Если вы хотя бы пальцем коснетесь ее, я сгною каждого из вас, не сходя с этого места.
Король Толд переминается с ноги на ногу, а его змеи возбужденно шипят.
– Меревен, возможно, нам стоит обсудить…
– Нет, – огрызается тот, и пятна на его щеках становятся краснее. – Решение было вынесено. Хочешь, чтобы она и твою силу украла? – спрашивает он, а потом переводит взгляд на нового правителя Пятого королевства. – А вы? Хотите, чтобы она и вас соблазнила, а потом украла силу?
Оба мужчины молчат.
– Она убила короля. Мы не можем смотреть на это сквозь пальцы, – вмешивается королева Изольта. – Она испорченная женщина, которой нужно предстать перед уготованной ей судьбой.
Слейд смотрит на них жутким взглядом – таким, будто, если он просто моргнет, то разорвет их на части.
– Опустите барьер и выпустите ее. Сейчас же. Или
