Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

Мда. Учитывая, как горячо «любят» короля её рыцари, проблем в ближайшее время предстоит много. Ничего… как-нибудь разберутся.

Разбирались и с задачками посложнее.

Таша переступила порог — и окунулась в восторженный гул встречавшей их сиятельной толпы.

Пришла пора вершить справедливость.

Лив долго бежала по дворцовым анфиладам. Глотая злые слёзы, сама не зная, куда бежит: мимо картин, гобеленов и зеркал на дворцовых стенах, мимо изумлённых слуг и придворных, растерянно отступавших в стороны перед маленькой сестрой спасительницы королевства.

Почему, почему, почему все вокруг лжецы?! Почему Таша, почему Джеми, почему они, которых она любила… Хоть бы они все исчезли, хоть бы их никогда не было!

Или её самой не было…

Почему мама умерла? Почему Богиня допустила такое? Почему, почему, поче…

С разбегу врезавшись в кого-то, Лив пребольно ударилась лбом — и упала на ковровую дорожку, схватившись за голову.

— Кого я вижу! — удивлённо раздалось сверху.

Будь это кто угодно другой, Лив, наверное, кинулась бы на него с кулаками.

Но это оказался Иллюзионист.

Подхватив девочку под мышки, волшебник поставил её на ноги. Присев на корточки, дунул на пострадавший лоб: боль мгновенно утихла.

— И куда ты так… погоди, ты что, плачешь?

Пару секунд Лив судорожно грызла губы.

Потом, не выдержав, уткнулась волшебнику в плечо.

— Они все мне врали! — крик вырвался сам собой. — Таша, Джеми, Арон, все… а мама… мамааа…

Слова обратились в тоненький всхлип — и Лив зарыдала в голос.

Иллюзионист молча подхватил её на руки. Понёс куда-то. А Лив всё плакала и плакала, и слёзы выжигали в её душе что-то, что — откуда-то она знала — уже никогда не вернётся. Плакала, пока не поняла, что лицо её обжигают снежинки.

Она открыла глаза, когда Иллюзионист уже толкнул калитку Школы.

— За… зачем…

— Несу тебя к тому, с кем у вас теперь одна жизнь на двоих. — Волшебник перехватил её поудобнее. — Это поможет. Поверь.

К моменту, когда мимо кривых зелёных сосенок они поднялись на Драконью Скалу, Кес уже ждал на вершине: встревоженный и подобравшийся, точно готовый к охоте кот.

— Что стррялось?

— Тебе расскажут. — Иллюзионист осторожно поставил девочку на каменистую площадку перед драконьей пещерой. — Прости, мне пора. Хочу хотя бы на конец слушания попасть, а то выпытывай потом, как всё прошло… не вешай нос, стрекоза.

Улыбнулся ободряюще и тепло — как настоящий старший брат — и, не тратя время на пешую дорогу до дворца, исчез.

«Что случилось, маленькая волшебница?» — спросил Кес, когда Лив ткнулась лбом в чешуйчатый бок.

Вытирая слёзы, она больше не чувствовала ни боли, ни ярости. Одну лишь крайнюю, бесконечную, незнакомую ей до этого дня усталость.

Это чувство, которое появляется, когда становишься взрослой?..

«Мама… мама умерла. — Хлюпнув носом, Лив сердито вытерла щёки и губы рукавом свитера. — А они знали. И не сказали мне».

«Кто они?»

«Все! И Таша, и Джеми, и… я им верила, понимаешь?»

Плакать больше не хотелось.

Видеть кого-либо из них — тоже.

«Взррослые часто обманывают детей. — Кес свернулся вокруг неё клубком — тоже совсем по-кошачьи. — Для их же блага, как они считают».

«А мне плевать, что они считают! Если бы я знала сразу, я… я…»

Перед глазами всплыли странные видения. Человек в чёрном. Окровавленный меч. Мёртвая волчица на полу детской. Но этого ведь не было на самом деле — Лив помнила, что не было. Тогда что это? Видения, картинки из книжек, обрывки снов?

Явь, которую кто-то спрятал на задворки сознания?..

«Мне придётся спросить у них, — решила она. — Я спрошу, и они расскажут мне всю правду. А потом я уйду».

«Совсем-совсем уйдёшь?»

«Совсем. Во всяком случае, пока их не прощу».

Кес засмеялся одними глазами.

«Да ты гррозна в гневе, маленькая волшебница. — Дракон фыркнул, и морду его окутали белые струйки, мгновенно таявшие на ветру, овевавшем скалистую площадку. — Если однажды захочу поступить прравильно и оставить тебя в Школе вместо того, чтобы тащить в некое опасное место — буду знать, как лишить тебя всякого желания находиться в моём обществе».

Думая над ответом, Лив посмотрела в белёсое небо над их головами. Прислонила обе ладони к драконьему боку — понимая, что Иллюзионист был прав: одно прикосновение к Кесу успокаивало. И как чешуя может быть такой восхитительной на ощупь?..

«А почему тогда ты всё-таки вернулся за мной? — осмыслив его слова, спросила она внезапно. — Мастера ведь сказали тебе не брать меня… а ты всё равно взял».

Кес небрежно мотнул хвостом, обдав Лив каменной пылью.

«Мастерра теперрь имеют надо мной куда меньшую власть, чем ты. Желания его человека для дрракона — закон. А клятвы веррности я им не давал».

«Но ты ведь тоже не хотел меня брать. Ты только что сказал, что это правильная вещь — оставить меня в Школе. И сначала улетел, и тебе было всё равно, что там я хочу. Так почему?»

Дракон посмотрел на Лив узкими вертикальными зрачками.

Выпустил тонкую струйку дыма, витиеватую, как волшебная вязь.

«В одном можешь быть уверрена, маленькая волшебница. Я никогда не буду тебе лгать, — когда мурлыкающий голос вновь зазвучал в её ушах, он казался усталым. — Я веррнулся за тобой, потому что мне сказали сделать это».

«Но Мастерра…»

«Есть Мастерра, которых я слушаюсь. Есть ты, чьё желание для меня — закон. И есть третья сила, способная заставить меня подчиниться. Тот, кому когда-то я поклялся служить».

Лив непонимающе мотнула головой. Третья? Не Мастера, не она?

Но тогда…

— …кто? — заканчивая мысль вслух, спросила она.

Кес прикрыл глаза: лишь жёлтая полоска из-под прикрытых век светилась жидким золотом.

И произнёс имя.

Когда король выпрямился для вынесения вердикта, в зале воцарилась полная тишина: её нарушил лишь шорох, с каким сотня человек одновременно поднялась на ноги.