Кассандра Клэр - Город небесного огня
— На неопределенный срок, — сказал Роберт, и Хелен опустилась на стул, а Алина рядом с ней, на ее лице была маска скорби и шока. Остров Врангеля, возможно, был резиденцией всех, кто когда либо защищал мир, это престижная должность во многом, но так же это крошечный остров в замороженном Арктическом море к северу от России и за тысячи километров от Лос Анджелеса.
— Это достаточно хорошо для вас? — спросила Джиа холодным голосом, — мистер Балог? Мисс Седжвик? Должны ли мы проголосовать за это? Те, кто согласен с тем, чтобы отправить Хелен Блекторн на остров Врангеля, пока ее верность не определиться, скажите «да».
Хор «да» и тихий хор «нет» раздался в зале. Эмма ничего не сказала, так же как и Джулиан; они оба были слишком молоды, чтобы голосовать. Эмма нашла руку Джулиана и крепко сжала ее; его пальцы были как лед. Он был похож на того, кто был ранен столько раз, что они уже не хотели вставать. Хелен тихо рыдала на плече Алины.
— Остался вопрос о Марке Блакторне, — сказал Балог.
— Какой вопрос? — Потребовал Роберт Лайтвуд, его голос звучал раздраженно. — Мальчик был взят Дикой Охотой! Маловероятно, что мы можем вести переговоры и договориться о его освобождении, разве мы не должны беспокоится об этом?
— Вот именно, — сказал Балог. — Пока мы не ведем переговоры о его выпуске, проблема остается. Мальчику будет лучше с себе подобными, в любом случае.
Круглое лицо Артура Блэкторна побледнело.
— Нет, — сказал он. — Мой брат не хотел бы этого. Он хотел бы, чтобы мальчик был дома, со своей семьей. Он указал на места где сидели Эмма, Джулиан и остальные. — У них итак отняли слишком много. Как мы можем отнять еще больше?
— Мы защищаем их, — отрезала Седжвик. — От брата и сестры, которые только предадут их со временем, когда осознают, принадлежит ли их верность Двору. Все, кто за то, чтобы поиски Марка Блекторна были прекращены, скажите «да».
Эмма подошла к Джулиану, когда он склонился вперед на своем кресле. Она неловко держалась за его сторону. Все его мышцы были жесткими, такими жесткими, как железо, будто он готовил себя для падения или удара. Хелен наклонилась к нему, шепча и бормоча что-то, а на ее лице появились прожилки от слез.
Когда Алина наклонилась, чтобы погладить Джулиана, Эмма увидела кольцо Блекторнов на пальце Алины. Когда хор «да» разнесся по залу в ужасной симфонии, блеск кольца заставил Эмму подумать о сигнале бедствия далеко в море, где никто не мог видеть его, где не было никого, что мог бы помочь.
Если это было миром и победой, подумала Эмма, возможно, война и сражение было лучше, в конце концов.
Джейс спрыгнул со своей лошади и протянул руку, чтобы помочь слезть Клэри. — Ну вот мы и на месте, — сказал он, поворачиваясь к озеру.
Они стояли на небольшом скалистом пляже, с которым сталкивался западный край озера Лин. Это был не тот пляж, где стоял Валентин, когда вызывал ангела Разиеля; не тот пляж, где Джейс потерял свою жизнь, а потом получил ее, но Клэри не возвращалась к озеру с тех пор, и его вид все еще вызывал дрожь во всем теле.
Это было милое место, без сомнений. Озеро простиралось на большое расстояние; цвета зимнего неба, покрытое в серебре, шероховатое и рифленое, оно напоминало кусок металлической бумаги, которую то сворачивало, то разворачивало при касании ветра. Облака были белыми, и холмы вокруг них были пусты.
Клэри пошла к краю воды. Она предложила ее матери пойти вместе с ней, попрощаться с сыном, но Джослин отказалась в последний момент, сославшись на то, что она уже давно попрощалась, и теперь настало время для Клэри. Конклав сжег его тело по желанию Клэри.
Если тело сжигают — это честь, а те, кто умер с позором, тех хоронят на перекрестке целыми и не сожженными, как мать Джейса. Сожжение — это больше, чем услуга, — думала Клэри; это был способ убедить Конклав в том, что он был мертв.
Но все же, прах Джонатана не был доставлен в обитель Безмолвных Братьев. Он никогда не станет частью Города Костей и его душа никогда не найдет свое место среди душ других нефилимов.
Он не будет похоронен с теми, кто был убит, и это, по мнению Клэри, было справедливо. Омраченных сожгли, а пепел похоронили на перекрестке рядом с Броселинд.
Там будут памятники, некрополь, чтобы вспоминать тех, кто когда был Сумеречным охотником, но не будет памятника для Джонатана Моргенштама, которого никто не хочет вспоминать. Даже Клэри желала забыть, но это было непросто.
Вода в озере была чистой с легким радужным блеском, будто пятна нефти. Она покрывала сапоги Клэри, когда та открыла серебряную коробку, которую держала.
Внутри нее был пепел, рассыпчатый и серый, испещренный с частями обугленных костей. Среди пепла лежало кольцо Моргеншернов, мерцающее и серебряное. Оно висело на цепочке вокруг шеи Джонатана, когда он был сожжен и это было единственным, что осталось нетронутым и невредимым огнем.
— У меня никогда не было настоящего брата, — произнесла она.
Она почувствовала ладонь Джейса, которая легла ей на спину, между лопаток.
— Был, — сказал он. — У тебя был Саймон. Он был для тебя братом во всех нужных смыслах. Он смотрел, как ты растешь, защищал, и боролся с тобой и за тебя, заботился о тебе всю твою жизнь. Он был тем братом, которого ты выбрала сама. Даже если его…больше нет, никто и ничто не сможет у тебя отнять это.
Клэри глубоко вздохнула и бросила коробку вдаль насколько могла. Она летела далеко, над радужной водой, черные пепел образовал дугу позади него, как шлейф реактивного самолета, и кольцо упало вместе с ним, вращаясь снова и снова, посылая серебряные искры, когда оно падало и падало и исчезло под водой.
— Ave atque vale, сказала она, говоря полные строки древней поэмы. — Ave atque vale in perpetuum, frater. Здравствуй и прощай навсегда, мой брат.
Ветер у озера был холодным; она почувствовала это на ее лице, лед на щеках, и только тогда она поняла, что плакала, и что ее лицо было холодным, потому что было мокрым от слез. Она удивлялась, с тех пор как узнала, что Джонатан был жив, почему ее мать плакала в день его рождения каждый год.
Зачем плакать, если она ненавидела его? Но Клэри поняла теперь. Ее мать оплакивала ребенка, которого у нее никогда не было, мечтая о сыне, представляя, как бы он выглядел.
И она плакала из-за горького шанса, который уничтожил этого ребенка, прежде чем тот был рожден. И так же, как Джоселин много лет назад, Клэри стояла возле Смертельного Зеркала и оплакивала своего брата, которого она никогда не имела, мальчика, которому никогда не был дан шанс жить.
И она так же оплакивала всех, кто погиб в Темной Войне, и она оплакивала мать и ее потерю, и она оплакивала Эмму и Блэкторнов, напоминая себе, как они боролись со слезами, когда она рассказывала им, что видела Марка в тоннелях Фэйри, а сейчас он принадлежал Охоте, и она оплакивала Саймона и дыру в ее сердце, где когда-то был он, и то, как она будет скучать по нему каждый день своей жизни до самой смерти, и она оплакивала себя и изменения, которые произошли в ней, потому что иногда даже шанс на что-то лучшее может чувствоваться, как маленькая смерть.
