Алая птица - Анна Рудольф
— Мне удобно.
Маг задумчиво хмыкнул и красноречиво сдвинул ее ниже, на что она даже бровью не повела.
— Все равно удобно.
— Ты снова напилась какого-то зелья?
Айрин покачала головой, затем встала и оправила задравшуюся юбку.
Птичка неистово скакала по клетке, раздражая пронзительными трелями.
Рунар тоже поднялся с пола и заявил, что ему срочно надо выпить.
Выждав, пока он достанет из потайного шкафчика бутыль, Айрин, словно невзначай, поинтересовалась:
— Как дела у Медовии? — за ее спиной раздался звон стекла и меди, а следом приглушенный мат. — К слову, ее парфюм с ароматом гнилых фруктов отвратительно сочетается с запахом твоей лжи.
— Так это была сцена ревности?
Рунар поднес к губам чашку, которую Айрин выхватила прямо у него из рук.
— Не заблуждайся. Ревнуют тех, кого любят.
— Ах, простите, княжна Эсталинор! Я забыл, что вы независимая женщина с камнем вместо сердца.
В чашке оказался ром, от которого у Айрин вышибло слезу. После первого глотка она не сдержала позорный кашель, но упрямо допила крепкое пойло до дна.
— Верно. И это настоящее благословение! — маг хотел возразить, но она перебила: — В следующий раз, когда придешь с очередного «вынужденного» свидания, потрудись сменить тряпки, иначе от запаха этого гнилья меня стошнит.
В этот раз она его довела. Рунар сорвал с себя рубашку и отшвырнул в дальний угол.
— Так лучше?
Окинув его фигуру нарочито оценивающим взглядом, Айрин равнодушно пожала плечами, хотя у нее от напряжения все внутренности сжались в колючий ком. Рунар прищурился и, как загоняющий добычу дикий кот, двинулся в ее сторону.
— Скажи-ка мне, дорогая, у тебя язык отвалится признаться?
— У тебя, видно, тоже отвалится, раз ты бесстрашно прикрываешься шарибским, — заметив его смятение, Айрин расправила плечи и гордо заявила: — Nu fer ma foler! Wuo shurane eli jemiat.
«Ты дурак! Я понимаю каждое слово».
— И давно? — после краткого молчания поинтересовался он, будто невзначай.
— Давненько.
— Обманщица. Какая же ты обманщица! — Рунар разразился нервным смехом, затем беспощадно произнес: — La vihress fargaren.
В эскальтском не было слова «благословенный», потому что не существовало богов. Судьбы людей принадлежали им самим, а духам не было дела до людей. Над всем царило одно лишь небо, откуда предки внимали молитвам, но не карали за грехи и не возвышали за благодетели, а деяния выносились на суд земной. Так рассказывал Лутар и — Рунар проверял — нелегально добытые исторические книги.
Поэтому, желая уязвить, он назвал Айрин великой княжной и хотел также добавить, что тоже знает эскальтский, но вдруг пол под ними дрогнул.
Из щелей между потолочными плитами на их головы посыпался известняк вперемешку с песком. Бесчисленные склянки на полках зловеще задребезжали.
Айрин выронила чашку и неосознанно попятилась к центру комнаты, подальше от шкафов.
Рунар, наоборот, стремительно приблизился к ней и за руку утащил под закаленный каменный стол, за которым проводил магические опыты, а сверху для надежности выставил щит.
Перед лицом неведомой опасности Айрин растеряла весь свой гонор: она прижималась к магу изо всех сил и тихо попискивала от страха, бесконечно повторяя что-то про птиц.
— Что?
— Мы забыли птичку, ее завалит!
— Не завалит, уже все прошло.
Толчки прошли также быстро, как и начались, только из-за паники Айрин не заметила этого и в героическом порыве спасти верещащую птицу до искр в глазах ударилась головой о столешницу.
Со вздохом Рунар вернул непутевую княжну обратно к себе на колени и утешительно поцеловал ее в лоб. Айрин шмыгнула носом и тыльной стороной ладони вытерла красные глаза.
— Успокаивайся. И мы, и твоя глупая птица в безопасности, — мягко произнес Рунар. Его гнев улетучился вместе с землетрясением. — Если подобное повторится, всегда прячься под стол, поняла? По возможности беги на улицу, но только если выход рядом. Ни в коем случае не лезь в потайные ходы, иначе рискуешь остаться там навсегда.
— Откуда ты знаешь?
— В горах такое не редкость, — уклончиво ответил Рунар и коснулся поцелуем ее соленой от слез щеки, затем припухших губ.
Айрин издала тихий, схожий с мяуканьем звук, отвечая раз, другой, третий… последний… самый-самый последний…
— Я слышала под водой гул, когда посещала купальни, — шепотом поделилась она, путаясь пальцами в его волосах.
— Если так, то маги земли должны были почувствовать неладное, — также тихо произнес Рунар и несдержанно коснулся губами тонкой кожи у нее за ухом, пуская чувствительные мурашки. — Я отправлю послание в Академию.
— Когда ты успел так хорошо выучить эскальтский? Я всю голову с ним сломала, — смущенно пожаловалась Айрин.
— В свое время я превосходно изучил шарибский и аймаррский под бессмысленный бубнеж сокамерников. Эскальтский, безусловно, сложнее, но, признаюсь, не на много, — с ноткой самодовольства поделился маг.
Айрин опустила взгляд и провела костяшками по его обнаженной груди.
— Шрамы почти сошли. Тебе не холодно?
— Больше нет, — он накрыл ее руку своей ладонью, останавливая движение. — Как бы мне ни нравилось, сейчас надо уходить из подземелий.
Айрин отдернула руку. Она вовсе не имела в виду ничего такого!
Выбравшись из-под стола, они смущенно принялись за внезапные срочные дела: бессмысленную перестановку клетки, перекладывания свитков и перьев с места на место, — и если для Айрин подобные порывы все еще были в новинку, то Рунар не смог найти оправдания своему смятению.
Неловкое напряжение вдребезги разбила стража, явившаяся по их души. Вместо того чтобы украсть у жалких остатков ночи пару часов сна, они оба предстали перед рассерженными и похмельными очами короля.
Мрачная, как туча, Медовия сверлила Рунара недовольным взглядом. Айрин же достался такой, что ее должно было немедленно разорвать на мелкие клочки и разнести по всей земле.
Помимо Советницы в приемной присутствовали лорд Инглот и зевающий кронпринц.
В дальнем углу в обществе накрытой тканью человеческой фигуры и двух стражников позвякивал бубенчиками шут.
Реджинальд мерил шагами кабинет.
— В коробке с демонами
