Верхняя земля для дроу - Людмила Вовченко
Когда небо потемнело, мы вынесли на стол инструменты: тонкие иглы, ключи, гасители рун — Мирэлла учила Иллену ещё в те годы, когда слово «иначе» было опаснее костра. Дом зажёг мягкий свет, феникс сел на балку и прикрыл нас крылом — как окно от чужого взгляда. Два солнца опустились, и голубой отсвет лёг на наши руки.
— Готов? — спросила я у Риана.
— Готов, — тихо ответил он, и в голосе его была та уверенность, на которую кладут фундамент.
Ключ повернулся в замке ошейника ровно один раз — щёлкнуло, и металл сошёл, как шелуха. На коже осталась тонкая белая линия, и она, казалось, бледнела на глазах. Ардан вздохнул коротко, сдержанно; Каэль закрыл глаза на миг, как будто вдохнул глубже, чем когда-либо.
— Это не снимает клятв, — сказал Риан, глядя прямо. — Моих. Я обещал защищать тебя не потому, что должен, а потому, что хочу.
— И спорить, — напомнила я, и он улыбнулся, впервые — открыто и без тени.
Снятие ошейников не было ритуалом — без клятв и песнопений, без громких слов. Но дом Даг тихо загудел, огни в кристаллах качнулись, и я почти услышала: так верно. Сфинкс торжественно кивнул, феликус сказал «фух» и уткнулся мне в плечо.
Мы вышли на веранду. Ночь была густая, звёзды — как горячие иголки. Я стояла между ними тремя — и не выбирала «сейчас»: это было бы неправильно. Но позволила себе почувствовать — их тепло, их дыхание рядом, свою улыбку, которую никто не отнял и не купил. Мы касались друг друга просто — ладонь к ладони, плечо к плечу. Иногда так и начинается любовь — не с грома и молний, а с честного «я здесь».
Снизу, у воды, послышался мягкий плеск. Вивернолань пришёл попить, поднял голову к нам и, кажется, кивнул. Феникс вспыхнул на мгновение, в воздухе поплыл тёплый золотой лепесток — и сел мне на ладонь. Я засмеялась, и смех шевельнул ветви Дага.
— Завтра начнём «операцию Переселение приличных», — сказала я уже деловым тоном. — Иллена, твои списки. Риан — маршрут и охрана. Ардан — «тихие» тропы и отвлекающие костры, если понадобятся. Каэль… ты со мной. Мы объясняем, что такое контракт и дружба.
— Дружба, — повторил он, и это слово легло между нами уверенно, как доска в крепком настиле.
Дом тёпло вздохнул. Мы впервые легли спать без ощущения, что нас смотрят. И впервые за долгое время я уснула без «если что» на кончике языка.
«Дорога для своих, или как строят тропы свободные»
Ещё до рассвета мы были в пути. Сиреневое солнце только касалось горизонта, голубое ещё пряталось — воздух хрустел, как яблоко. Шли «двойками», как договаривались: Риан со мной — впереди, Иллена с Арданом — на полкорпуса позади, Каэль — «маяк» на гребне, чтобы вовремя подать знак. Феникс делал круги, сфинкс шёл своим ходом — «я просто гуляю», — но держался в линии.
Первым был Эрин — бывший лечец из квартала Мокрых ступеней. Внизу он чинит чужие кости, а его собственная жизнь трещит, как тонкий лёд. Серая прядь в волосах, спокойные руки. Он не спросил «почему», спросил «когда и где работать».
— Здесь, — ответила я. — С нами. Условия — вслух: договор на год, жильё, доля урожая, право голоса в спорах, право сказать «нет».
Он улыбнулся — редко и очень тепло.
— «Право сказать „нет“», — повторил. — Я давно такого не слышал.
Потом были двое стражей с Верхней линии — близнецы Нэр и Норан: молчаливые, плечистые, с одинаковыми шрамами на скулах. «Мы не красивые речи, мы — руки», — представились они, и я только кивнула: иногда именно таких рук не хватает дому, чтобы стоять.
К полудню мы привели их на поляну. Дом Даг медленно расправлял плечи, ограда сияла зелёными глазками кристаллов, вода в источнике была холодна, как благословение. Сняли ошейники — без барабанов, без речи, но с тем же светлым щелчком свободы. Я видела, как спины становятся прямее, как взгляд меняется — уходит ждать и приходит делать.
— У меня есть кое-что ещё, — сказала Иллена, когда мы вернулись на веранду. Она достала из дорожной сумки узкую резную шкатулку. — Кулон-маяк. Редкая вещь. Его можно «привязывать» к именам. Если кто-то из наших потеряется, кулон даст свет в нужном направлении — даже здесь, наверху, где магии нет. Это свет привязки, не сила.
— Мы не теряем своих, — ответила я, надела кулон и почувствовала лёгкий, чистый холодок у ключиц.
С закатом пришло короткое письмо. Не чёрная жемчужина — полупрозрачная тонкая пластина, пахнущая мокрым камнем. Строчки тянулись ровно, как резцы по стеклу:
Вы быстро. Посмотрим, сможете ли — долго.
Подписи не было. Запах — чужих благовоний — угасал на ветру.
— Она злится, — сухо заметил Риан. — Значит, живёт.
— Значит, мы — тоже, — ответила я.
Мы разлили по маленьким чашкам настой из лунной мяты; феникс дремал на коньке крыши, сфинкс носил «патруль», вивернолань, как огромная кошка на длинных ногах, улёгся у ворот и время от времени косил траву.
— Завтра — храм, — сказала я наконец. — Не за советами. За освящением дороги. Мы строим тропу для тех, кто умеет дышать. Пусть это слышит и Мать.
И — да, — пусть слышит ещё кто-то, там, в глубине храмового кристалла, кто однажды сказал: «Когда душа иная засветится…»
Я ещё не знала, к чему поведёт нас эта фраза. Но знала точно: мы больше не стоим на месте.
Дом мурлыкнул. Два солнца накрыли нас своим двойным светом. А ветер — принёс запах грядущего дождя. Хорошего, тёплого, первого дождя на нашей земле.
Глава 5
Глава 5.
«Дорога вниз и слова, которые греют кристаллы»
Утро было прозрачным, как стекло воды у нашего озера. Сиреневое солнце уже поднялось и грело плечи, голубое медленно выползало из-за леса, приклеивая к траве лёгкие блёстки росы. Дом Даг провёл по перилам тёплой вибрацией — мол, «идите, я подежурю». Феникс сложил крылья на коньке крыши, сфинкс дежурно проворчал, что «периметр вылизан», феликус потребовал список гостинцев из Подземья («сыр, булочки и сплетни»).
Мы шли к Верхним воротам впятером: я, Риан, Каэль, Ардан и Иллена. На плечах — плащи, в портальном рюкзаке —
