Оставь мне музыку! - Мира Ризман

последнего в этом списке понравилось ей ещё меньше, чем Ву. Уж не надумал ли старый омэйю купить её контракт для своего избалованного младшего сына? Попасть к Эри после всего того, что с ней произошло, казалось для Вирджин сущим кошмаром. Собственно, к Ву она испытывала нечто подобное, и потому с замиранием сердца начала наблюдать за начавшимся аукционом, который почти мгновенно превратился в настоящее сражение! Имена прыгали то вверх, то вниз, ставки стремительно поднимались. Сорок рубинов, пятьдесят, восемьдесят! Её контракт сулил крупную сумму для родителей, да и для школы. Большинство выпускниц получали в среднем от десяти до пятидесяти рубинов, и это считалось вполне достойным вознаграждением! Однако сумма последней ставки за её контракт уже обещала побить рекорд. Увидев сотню, Вирджин нервно заморгала. Да быть такого не может! Мисс Нахалка, чудачка играющая на флейте — и вдруг такой фурор! Сотня быстро превратилась в полторы, а там и допрыгала до двухсот. После столь высокой суммы несколько имён погасло — омэйю выбывали из аукциона. Это было верным признаком близкого финала, и Вирджин с печалью отметила, что Ву и Этерел всё ещё возглавляют список. Но в то, что происходило дальше её глаза и вовсе отказывались верить! Ставки продолжали подниматься. Сам Ву назначил за неё триста рубинов! Но Эдгар тут же перебил, добавив сразу ещё сорок! «Да что происходит?!» — недоумевала Вирджин, смотря на то, как цифры неистово растут, а имена омэйю прыгают по турнирной таблице. Из двадцати почитателей осталось уже меньше десятка, но этих избранных, похоже, цена вообще не волновала! Увидев четыреста от Эдгара, Вирджин попросту зажмурила глаза. Если её контакт будет стоить четыреста рубинов... Вирджин попросту не представляла себе такой суммы! Это же целое состояние! Его хватит на то, что безбедно прожить старость отцу и отправить на хорошее обучение брата! Вирджин покачала головой и потёрла глаза. Да быть не может, чтобы кто-то покупал себе любовницу за такую цену! Её мать, леди Виолетт некогда получила сотню рубинов, что считалось истинным богатством! А тут…

* * *

Вирджин осторожно покосилась на табло. Рейтинг возглавлял Этерел, собравшийся отвалить за неё четыреста пятьдесят рубинов. Строчка Ву погасла, указывая на то, что он сдался. Вирджин вздохнула с облегчением. Она и представить не могла себе, что её могло ждать, если бы Ву всё-таки заполучил её. Сердце подсказывало, что ничего хорошего. Тем временем Эдгар поднял ставку ещё на десять рубинов и время словно замерло. Секунда, другая, табло мигало, и несколько имён снова сошли с дистанции. А потом начался отсчёт, и Вирджин уже мысленно представляла, что будет говорить Эдгару, как внезапно ставка вновь изменилась. Какой-то сумасшедший собрался отдать за неё пятьсот рубинов! «Эдгар, наверное, расстроится», — поняла Вирджин, когда вновь замигал отсчёт и больше никто не осмелился поднять ставку. Она подошла к экрану и прочитала имя победителя.

— Дом Кирэй. Никогда о нём не слышала!

— Значит, мне придётся провести для вас небольшую экскурсию! — произнесли за её спиной. Вирджин резко обернулась и увидела в дверях комнаты довольно высокого темноволосого мужчину в голографических очках.

— Позвольте представиться, мисс Вирджин. Я — Тодо, главный помощник омэйю Кирэя. Ваш господин сейчас немного занят, поэтому не сможет забрать вас лично. Но, если вы поторопитесь, мы можем отправиться к нему сейчас.

— К нему? Куда? — растерянно поинтересовалась Вирджин.

— На фестиваль в соседней школе, — с улыбкой произнёс Тодо. Голос у него был приятный, мелодичный, доброжелательный. Тодо как-то сразу располагал к себе, и в его компании легко было говорить. Возможно, именно поэтому Вирджин не спешила замолкнуть и продолжала проявлять любопытство:

— Но соседняя школа для мальчиков! И раз у омэйю уже есть помощник…

— У омэйю Кирэя школа для одарённых музыкантов, и сейчас он отбирает лучших из них.

— Школа? — Вирджин была потрясена.

— Если поторопимся, то успеем на окончание концерта, — заметил Тодо, и Вирджин тут же подскочила к нему. Оказаться на концерте для мальчиков, которых отбирают в элитную школу, показалось ей весьма заманчивым предложением. Вдобавок она желала как можно скорее посмотреть и на того, кто отдал за неё огромное состояние. Это должен быть невероятный омэйю и никак иначе!

Тодо шёл довольно быстро, так что Вирджин фактически приходилось бежать за ним. У ворот школы их уже ждал огромный чёрный наномобиль, который взметнулся в небеса так быстро, что Вирджин не успела даже вздохнуть. Казалось, дверь только закрылась за ней, а они уже паркуются возле школы Ойдо.

Они остановились возле дверей зала, прислушиваясь. Играла скрипка. Вирджин с явным интересом прижималась ухом к дверям. Доносившаяся музыка казалась весьма привлекательной. «Это ведь та самая классика…» — осознавала она, напрягая слух. И с каждой минутой интерес Вирджин только возрастал. Кто бы сейчас не играл за дверями этого зала, делал он это просто потрясающе! Наконец, раздались овации, и Тодо приотворил дверь, проталкивая Вирджин внутрь. Вот только в тёмной ложе было не так-то просто ориентироваться. Вирджин чуть не налетела на кресло омэйю, в последний момент затормозив и отшатнувшись к бортику.

— Простите, что помешали, — начал было Тодо, но его почти тут же прервали.

— Какого демона, Тодо! Зачем ты её сюда притащил?!

Сердце Вирджин замерло. Недовольство в голосе омэйю неприятно резануло по самооценке. Да как такое вообще возможно?! Он заплатил за неё пятьсот рубинов, а теперь не желает даже видеть? Вирджин обернулась, но в полумраке ложи увидела только силуэт и острый, пронзающий взгляд, показавшийся ей весьма недружелюбным.

— Я подумал, юной мисс Вирджин, было бы интересно на концерте, — оправдался Тодо.

Кирэй с явным пренебрежением усмехнулся, заставив Вирджин чувствовать себя ещё более неловко. Честно говоря, ей уже хотелось покинуть ложу, но тут заиграла музыка, и Вирджин, чуть посторонившись к краю балкончика, повернулась в сторону сцены. Под яркими огнями софитов мальчишка пианист — по виду её сверстник — исполнял нечто невероятное. Его пальцы то порхали над клавишами словно бабочкам, то погружались в инструмент подобно молотам. Рояль едва ли не ходил ходуном: он то рычал и гудел, то заходился плачем или смехом, издавал переливчатые трели и журчал, как ручеёк, и пел… О, как он пел! Вирджин чувствовала, как по коже трепещут мурашки. Музыка, казалось, проникала в самое сердце и была настолько невероятна, что заставляла позабыть о реальности.

Зал взорвался аплодисментами, и Вирджин хлопала с тем же восторгом. Внутри неё всё ещё бурлили эмоции,