Обри Кларк - Искушение
Ник, лежа на кровати, играл в какую-то игру на мобильнике.
— Ник, — позвала она, пытаясь привлечь его внимание. — Я не понимаю, почему мне не удается расшифровать эти листы.
Ник отложил мобильник, подошел к столу и стал за спиной Кэсси, положив руки на спинку стула.
— Если уж ты не можешь, то никто не сможет, — сказал он раздраженно. — Ты ведь повязана с книгой, а эти записи даже не похожи на язык. — Он хлопнул ладонью по листам. — Разве твои способности не приходят изнутри тебя? Разве они у тебя не в крови?
— Так-то оно так, — ответила Кэсси, — Но Тимоти сказал, что Абсалом мог изменить ритуал экзорцизма, то есть превратить его в заклинание темной магии. Скорее всего, есть такой уровень темной магии, который мне недоступен. Я все пытаюсь и пытаюсь, но результат нулевой.
— Значит, мы обречены, — и Ник смахнул листы со стола.
Он покрылся потом, его грудь тяжело поднималась и опускалась.
Может быть, их разговор внизу настолько огорчил его, что демон внутри воспрял? Ник отвернулся, чтобы Кэсси не видела его лица.
— Ник, подойди ко мне, — попросила Кэсси и положила руку ему на спину.
Но он пожал плечами и сбросил ее, чтобы нагнуться за листами, упавшими на пол.
— Я контролирую себя, — сказал он, потрясая листами перед ее лицом. — Все дело в заклинании. — Он посмотрел на лист, скомканный в кулаке. — Все дело в…
Внезапно его глаза потемнели, верхняя губа безобразно перекосилась в левую сторону, и он забормотал: «Дисцедере малум спиритус. Экси седуктор. Релинкиуэре хаек инносенс корпора».
Кэсси вырвала листы из его рук и с размаху положила ладонь ему на грудь. Его сердце билось намного чаще, чем сердце Адама в ту ночь у пещер.
— Успокойся! — закричала она. — Останься со мной, Ник.
Он делал глубокие вдохи, постепенно замедляя ритм сердца, но его вишневые глаза оставались темными.
— Я смог прочитать запись, — сказал он дрожащим голосом. — Несколько секунд я понимал заклинание.
Кэсси посмотрела на нечитаемый текст, затем на Ника и все поняла.
— Не ты, а демон внутри тебя.
Ник вытер со лба пот.
— Я смог прочитать его, потому что одержим демоном?
Кэсси кивнула:
— Мы не знаем, кто именно из моих предков Блэков вселился в тебя, но теперь знаем, что он может расшифровать заклинание.
Оба замолчали, чтобы освоиться с тем, что открылось им: Нику придется позволить демону возобладать над ним, чтобы тот помог им разобраться с экзорцизмом.
— Нет, — сказала Кэсси, не давая Нику раскрыть рта. — Это слишком опасно.
— Это наш единственный шанс, — настаивал Ник. — Я позволю демону победить меня, а потом вернусь и стану собой.
— А что если у тебя не получится?
Ник забрал листы из рук Кэсси, подошел к столу, разложил их и быстро пробежал глазами по тексту.
— У меня хватит сил, — сказал он. — Как только переведем заклинание, ты сможешь освободить от демонов весь Круг.
Кэсси хотелось верить, что Ник сможет вернуться и стать собой и что она сможет помочь ему в этом, но ее пугала неизвестность.
— Я не хочу этого, — сказала она, хотя Ник уже открыл ее блокнот на чистой странице и взял ручку.
Кэсси была в ужасе от того, что они собирались сделать, но отговорить Ника было уже невозможно — он, закрыв глаза, с ручкой наготове стоял перед листом с заклинанием.
— Я знаю, я смогу, — сказал он и открыл глаза, темные, как черный мрамор.
Кэсси сделала шаг назад.
Ник сел на стул, чересчур прямо держа спину. Несколько секунд он сидел неподвижно и молча, а потом заговорил не своим голосом, на языке, которого он не мог знать, — звук его голоса напоминал низкий гортанный рык. Потом начал что-то писать.
Кэсси смотрела через его плечо. Тело Ника дрожало, шея дергалась в разные стороны, но он продолжал водить пером по бумаге. Почерк был неровным, но четким. Вверху чистого листа блокнота он записал:
Обряд экзорцизма
Кэсси не верила глазам, видя, что Ник продолжает писать. Вены на внутренней стороне рук извивались под кожей, из груди вырывался тревожный пронзительный звук — визжал кто-то изголодавшийся и греховный. Буквы брызгали из-под пера все быстрее и быстрее, а он продолжал писать, не останавливаясь, уже приблизительно пару минут. Затем резко отбросил ручку на стол и поднял на Кэсси лицо, покрытое пузырями. С губ падала пена.
— Кассандра, — голос звучал невероятно гулко, как из бездонной пещеры. — Помоги выбраться отсюда.
Кэсси вздрогнула. Кому помочь выбраться оттуда?
— Ник? Это ты?
Глаза Ника закатились. Задрожав всем телом, он в конвульсиях упал на пол.
Кэсси наклонилась к нему, ударила по щеке, надавила на грудь и закричала:
— Ник, вернись ко мне. Это Кэсси, пожалуйста, вернись.
Ник издал булькающий звук, и она поняла, что он давится своим языком.
— Ник, — закричала она, приподняв его с пола и прижав к груди.
Теперь их сердца бились рядом.
— Пожалуйста, не покидай меня, — прошептала она ему на ухо. — Я не смогу без тебя.
Ужасный булькающий звук прекратился, хотя тело Ника продолжали сотрясать конвульсии.
— У меня есть ты, — говорила Кэсси, — Я здесь и не позволю тебе уйти.
Она целовала его мокрые волосы и лицо, крепко прижимая к себе, как будто хотела раствориться в нем.
Он постепенно затихал. Кэсси покачивала Ника, как ребенка, удерживая в объятиях, и чувствовала, как замедляется его сердцебиение.
В эти минуты она забыла о заклинании, потому что тяжелое тело Ника, лежавшее у нее на руках, оказалось важнее всего.
Через некоторое время он прокашлялся и пришел в себя. Вместе с ним очнулась и Кэсси. Он быстро моргал и осматривался. Когда их взгляды встретились, Кэсси увидела, что глаза Ника стали обычного цвета.
— Что это было? — спросил Ник.
Кэсси взяла блокнот с полным текстом заклинания и ответила:
— Ты записал его. Ты сделал это.
— Я вернулся?
Кэсси бросилась ему на шею.
— Вернулся.
* * *Ник был опустошен борьбой настолько, что Кэсси пришлось помочь ему добраться до постели и подать воды.
Он заснул, а Кэсси просидела рядом с кроватью еще около часа, наблюдая, как поднимается и опускается его грудь, прислушиваясь к его ровному дыханию. Ей хотелось прикоснуться к Нику, но она не посмела нарушить его сон, понимая, что он отдал все силы и ему надо отдохнуть.
Пока Ник спал, Кэсси приступила к изучению заклинания. Оно выглядело загадочно: все строчки, написанные с большим нажимом, внезапно начинались и резко обрывались. Страдания, испытанные Ником, были видны в каждой букве. Кэсси перечитывала запись раз за разом.
