Фрейлина Её Величества - Дия Семина
Может быть, в его понимании замужество с кем-то влиятельным сделает меня настолько счастливой, что я потом сама брошусь к нему на шею и назову спасителем. Ведь вывез в «Просвещённую Европу», по дорогам которой колесят автомобили российского производства. А ещё сто лет назад они жгли на кострах одарённых. А теперь спохватились и решили восполнить генетический пробел.
Хотя если их одарённые были такими, как Руперт – то и поделом.
Осмотрелась ещё раз, больше ничего интересного не нашла.
В этот момент в замке лязгнул ключ и пришлось бежать к себе, надеясь, что он не заметит мой магический след.
Зато появилась надежда, что ночью смогу таким же образом прийти к Ульяне Павловне или Тёме и рассказать о себе.
Моё спасение – дело одной недели, а может быть, и этой ночью за мной придут. И тогда Руперт фон Ведель, я тебе отомщу…
Глава 12. Кто молится о вас?
Особняк графа Чернышёва охвачен внезапным переполохом. С трудом понимая, что произошло и чем вызван срочный выезд, слуги поспешно собирают багаж, подготовили большую карету и грузят всё подряд. Этот хаос потребовал прекратить сам князь Разумовский, громко пояснив экономке, что семья переезжает к нему, совсем недалеко, и необходимо собрать только личные вещи.
— Ваше Сиятельство, я тогда отвезу Его Высочество во дворец и сразу в Канцелярию проеду, дело нужно оформлять. Алексей Петрович сказал, что вояжем займётся его личный секретарь и канцелярия дворца. От нас только документы Вероники и Артемия Петровича.
Разумовский записал в ежедневник, что нужно собрать в дорогу для старшего сына, и тут же едва заметно поморщился, предвкушая неприятные разговоры, причём один за другим, на одну и ту же тему, но сначала с Чернышёвыми, после с любимой женой, и, возможно, с самим царём и большим магическим советом.
Потеря Вероники – ужасная трагедия, но если пропадёт и Артемий, об этом даже думать страшно.
Появилась мысль спустить на этого Руперта Алексея и посмотреть, чем закончится схватка тёмного наглеца и чёрного мага, несомненно победа будет за более опытным царевичем. Но желательно и Марию Орлову – жену царевича не выпускать из страны, нельзя подвергать девушку опасности.
— Это опаснейшее мероприятие, а я должен против своей воли уговаривать всех отпустить детей с Алексеем…
— Что вы сказали? — Курский тоже что-то записывал в свой неизменный ежедневник и не сразу понял сентенцию канцлера. Но, видимо, смог уловить смысл, открутив назад, как ленту сообщения, полученную через телеграф. — Да, это опасно, но будем честны, Артемию нужна эта поездка, его излишне опекали, а вы сами прекрасно понимаете важность становления мужчины. Алексей и Мария вполне ответственные, серьёзные люди, с ними явно поедет кто-то из старших фрейлин и, возможно, граф Апраксин, старый наставник Алексея. Это не развлекательная поездка, а визит государственного уровня.
— Ах, Олег Осипович, вы повторили мои мысли, но мне нужно в этом убедить жену, и графа Чернышёва.
— А, это, действительно, очень сложная задача…
В этот момент в комнату вошёл сам царевич, и у него снова вид победителя.
— Господа, я убедил графа и графиню в безопасности поездки, они уже предоставили мне все бумаги и личные данные юной графини, так что я собираюсь в дворцовую канцелярию, мы должны выехать сразу же, как подпишут документы.
— Позвольте, я Вас отвезу, Ваше Высочество, — Курский взглянул на канцлера, и предложил свой автомобиль царевичу.
— Ваше сиятельство, постарайтесь как можно быстрее передать бумаги князя Вяземского. Времени нет! — ещё раз настойчиво повторил Алексей Петрович и вышел, следом поспешил Курский, но оглянулся на своего шефа, пожал плечами, мол, как, оказывается, быстро умеет убеждать Алексей, и вышел.
Разумовский опомнился, быстро набрал номер своего особняка и предупредил, что к ним переезжает чета Чернышёвых и нужно срочно подготовить гостевые покои на втором этаже.
«Пора ещё раз поговорить с Анной, теперь уже без лишних свидетелей», — подумал и поспешил в комнату, где Матвей Сергеевич приводит в чувства несчастную жену.
Поднялся, но войти в комнаты не успел, сзади его окликнул Артемий:
— Андрей Васильевич, это правда? У меня были занятия, а потом сообщили ужасную новость. И сейчас у дома сам царевич Алексей предупредил о скорой поездке, но не уточнил причину, у дома уже столпились репортёры…
— Да, мой мальчик, Веронику похитил прыгун из Европы из-за её уникального дара. Я примерно догадываюсь, когда он вас обнаружил. Бал дебютантов, мне сообщили, что в зале был чужак, он переодевался лакеем и следил. Это ужасное упущение, защитные силы дворца оставляют желать лучшего.
— Но Вероника? — встревоженно простонал Тёма.
— Алексей утверждает, что наш способ короткого прыжка её не спасёт, за несколько минут мы не снимем метку, вам придётся ехать в Швейцарию лично. Не представляю, как сообщить об этом Ульяне Павловне и твоему дяде.
— Я поеду, и сам сообщу дяде, прямо сейчас, — Тёма решительно вошёл в спальню и замер, сердце сдавила боль, точно такое же чувство он испытал в детстве, потеряв родителей.
Анна сидит на диванчике, рядом Матвей Сергеевич, слёз уже нет, но состояние настолько подавленное, что уже и горничные не задают глупых вопросов, что брать, а что оставить. В гардеробной проворно складывают в большие чемоданы вещи, ориентируясь на своё усмотрение.
Увидев Тёму и канцлера, несчастная мать, протянула руку навстречу юноше и прошептала:
— Я поеду с вами! Это решено и не обсуждается! Алексей не сказал?
— Н-нет! — Андрей Васильевич посмотрел на графа, пытаясь понять, что происходит, но Матвей вдруг поддакнул:
— Если дело обстоит так, как его увидел Алексей и нашу дочь хотят силой выдать замуж за кого-то в Европе, то я считаю очень разумным, чтобы Анна поехала с вами, я останусь, потому что не хочу подвергать опасности Арсения, тем более что эта поездка – визит царственных особ. Алексей согласен, он сейчас оформит документы, и графиня Чернышёва войдёт в состав свиты, как фрейлина княгини Марии Орловой. Это было предложение самого царевича, и мы решили согласиться.
Разумовский не сразу понял этот странный поворот, и сначала показалось, что это логично:
— Но… Хотя в этом тоже есть смысл. Думаю, что если дело обстоит так, как говорит Его Высочество, то ни один знатный дом не захочет услышать даже намёка на обвинения в
