король (не) желает жениться - Мила Синичкина
моего мальчика, Роберта. И его глаза полны осуждения. Ведь я ему лгала.
– Что будете с ней делать? – равнодушно спрашивает жрец.
– Генрих, отдай ее мне, – говорит Киприот, – я с ней разберусь.
– Нет, – он качает головой, – я сам справлюсь. Стража! Мальчика забрать, а девицу кинуть в пруд к
пираньям.
Почему–то обезличенное обращение «девица» ранит больше всего. И я не сразу осознаю, что
меня грубо хватают и тащат куда–то. Прямо так, в красивом белом платье.
Понимаю, что конец близко, когда вижу перед собой гладь пока еще спокойного озера.
– Нет! – вскрикиваю. – Ведь нас так тянет друг другу! – словно очнувшись, пытаюсь воззвать к
милосердию Генриха. – Не оставляй ребенка без матери!
– Ты обманула нас. Ты нам не нужна, – равнодушно произносит король, прижимая к себе Роберта.
Мысль, что сын увидит, что со мной сделают пираньи, последняя. Дальше мое тело встречается с
гладью озера. Генрих решил проблему…
– Ааа! – истошно кричу, задыхаясь. – Помогите! Кто–нибудь!
– Госпожа? – в покои вбегает Розалинда. – Что случилось?
Смотрю на нее, потом на себя. Я в постели, запуталась в одеяле.
– Кажется, пока ничего, – медленно отвечаю.
День рождения начинается не очень.
– Нет–нет, Рози, все хорошо, – привстаю на кровати, кряхтя. Даже мышцы болят, словно
действительно куда–то тащили, – просто проверку устроила.
– Проверку? – помощница смотрит на меня, как на умалишенную. Считает, небось, что с
приездом Генриха госпожа ненормальной стала. – Ладно, как скажете, – Розалинда опускает глаза
в пол, разворачивается к двери, но в последний момент добавляет. – Просто знайте, дурные сны, они от совести идут.
– Что? Ты к чему клонишь? – подозрительно прищуриваюсь.
– Ни к чему, госпожа, – качает головой Розалинда. – Пойду распоряжусь насчет завтрака для вас.
И сбегает из покоев.
Дурные сны от совести. Ха! Слишком длинный язык у девчонки. Он тоже до добра не доводит, как
и сны с совестью.
Медленно одеваюсь в домашнее платье, делать ничего не хочется. Чувствую себя ужасно
разбитой. Так и подмывает лечь в кровать и провести в ней весь свой день рождения.
А что, праздник ведь мой!
Но потом я вспоминаю о куче приглашенного народа благодаря Генриху и моим личным
стараниям. А ведь еще надо использовать пузырек Смитерса.
– Ох! За что мне это?! – стону в голос.
Жила себе прекрасно в уединении. Справляла скучные дни рождения и была счастлива.
Для меня, когда никто не трогает – это истинная радость. В обычное–то время постоянно гости
дергают. Не всех устраивает с Розалиндой проблемы решать, особо недовольным и спесивым
хозяйку подавай! То есть меня.
Но даже от таких гостей я бы не отказалась в данный момент. В конечном итоге они мне приносят
золото и серебро. Реже медяки.
А сегодняшние только угощаться за мой счет будут. Хоть я и приказала организовать легкий
фуршет в саду, безо всяких столов с первым, вторым и третьим.
И их же еще развлекать надо. Правда, с этим справятся наемные работники, Розалинда
позаботилась. Во всем, что касается своих обязанностей она умница. Этого не отнять.
Привожу–таки свои волосы в подарок и беру пузырек Смитерса. С момента его приобретения я
постоянно думала о том, как им воспользуюсь. Но день настал, а решимость моя тает.
– Где тут именинница? – раздается громкое позади.
Испуганно вздрагиваю и торопливо засовываю зелье в вырез платья.
– Г–генрих, – заикаюсь. После сна король вызывает легкую панику, – приветствую.
– Какая же ты красавица! Даже утром, – говорит он весело, не улавливая моего настроения. – Иди
сюда, покружись.
Хватает меня за руки и притягивает к себе. А потом крутит, рассматривая, как товар.
– Т–ты что себе позволяешь?! – на этот раз заикаюсь от возмущения.
Меня пока еще не разоблачили и пираньям не скармливают. И я не игрушка.
– Прости, душа моя, – он прижимает ладонь к груди, словно раскаивается, – но я так счастлив.
Ведь невеста моя – истинная красавица. И день твоего рождения – повод для великой радости.
Вносите!
Громко приказывает Генрих, заканчивая свою приторную речь.
На миг пугаюсь. Что такое сейчас внесут? Приговор?
Но в покои входят мои же слуги с большими вазонами, наполненными цветами. Здесь и
простенькие ромашки с вереском, и величественные лилии, и маленькие крокусы. Нет только роз.
Но я, кажется, догадываюсь почему.
– Ого! Красиво, – тихо восклицаю, восторженно осматривая комнату.
Теперь она превратилась в настоящий цветник. Невольно улыбаюсь.
– Нравится?
– Очень! Спасибо, – искренне благодарю. – Розы, я полагаю, ты оставил моему садовнику?
– Да, не стал забирать у него минуту славы. Посмотрим, расцветут ли они на кустах ко времени.
– А откуда все эти букеты? Это ведь наверняка очень сложно, достать их в это время.
– Королю многое подвластно, – Генрих пожимает плечами и по–мальчишески усмехается.
Снова вздрагиваю, припоминая сон. Действительно подвластно многое.
Черт. Я целый день буду о нем думать? Тогда нужно скорее пузырек использовать. Он, помимо
основного эффекта, делает людей добрее и честнее.
Не смогу найти Генриху невесту, так узнаю у него, способен ли он скормить человека пираньям.
Солгать не сможет.
– А–хах, – выдавливаю из себя жеманный смех.
– Как бы там ни было, –
