Серебряная герцогиня - Анастасия Разумовская
У него были очень красивые глаза: голубая радужка в тёмно-синем кольце, которое ещё более подчёркивало голубизну. Не однотонные: нежно-, ярко-, тёмно-голубые. Это придавало особенную глубину. Драгоценные камни, на которые можно любоваться бесконечно.
— Нет, Джай, — шепнул Ульвар, снова касаясь её губ. — Это твой ребёнок. Только твой. И для меня — тоже. Мне наплевать, чья сперма заронила в тебе жизнь. Для меня он — твоё дитя. И я обещаю тебе, что никогда не причиню ему зла.
— Слово короля…
— Слово мужчины, — мягко возразил он, — ему можешь верить.
Он притянул девушку к себе, целуя, и она поддалась. Целовал долго-долго, а затем оторвался и встал.
— Джайри, ты — лучшее, что есть во мне. Просто оставайся собой. И люби меня.
— Что?
Но Уль не ответил, направился к дверям.
— Ты говорил, что Лэйда может поднять бунт, — вдруг вспомнила Джайри.
Король обернулся, приподнял тёмную бровь.
— И поэтому я её убил, чтобы эта неприятность побыстрее случилась? Вот прям, чтобы до моей коронации успеть?
Рассмеялся и вышел.
«Он говорит правду или лжёт?» — думала Джайри, снова откинувшись на подушку и глядя в потолок. Это ложь или правда? С Ульваром никогда нельзя быть уверенным наверняка. И ей вспомнился другой человек. Тот, с кем наоборот можно было быть уверенным.
Джайри всхлипнула.
— Шэн, — прошептала с горечью, — Шэн, я не понимаю, почему тебя нет? Если ты жив, то почему тебя нет до сих пор?
Она обхватила подушку и расплакалась. Горько и беспомощно. И ей показалось, что кто-то незримый мягко коснулся её волос и прошептал: «Я же обещал. Сделаю и приду».
* * *
Дьярви проснулся в прекрасном настроении. Рука почти не болела, немного ныла, но её уже не дёргало. Ему всю ночь снились прекрасные сны. В них Дьярви спас короля на поле боя, закрыв своей грудью. А потом в одиночку разгромил целый отряд врагов. Кем были враги, парень не помнил, но их было много, и вместо лиц у них были свиные хари. Противники жутко визжали, когда Дьярви выпускал в них — одну за одной — нескончаемые стрелы.
«Ты один стоишь всего моего войска!», — сказал король, вытирая благодарную слезу.
И тотчас назначил Дьярви капитаном. На свадьбе с Серебряной герцогиней парень как раз и проснулся. Джайри даже во сне смотрела на него своим насмешливым взглядом чуть свысока. И всё же утренняя эрекция чутко отозвалась на томительные грёзы.
Дьярви простонал и счастливо уставился в низкий потолок.
Юдард побери! Как же хорошо…
Ему было немного стыдно, но… Юноша вскочил и прошёл в душ. Когда он спустился вниз, его уже ждал плотный завтрак. За окном было ещё темно и шёл дождь. Дьярви принялся с жадностью есть, вспоминая события вчерашнего дня и тщательно вырезая из них девушку, смущавшую его целомудрие.
С ним вчера говорил сам король!
— Ваш отец — Домар сын Гаэтана? Да, помню его. Очень суровый воин.
И лёгкая усмешка. Король словно понял всё, абсолютно всё. Даже то, что Дьярви бежал из дома.
— Не могу представить, чтобы горец не владел умением стрелять без промаха, но капитан Ференк обязан проверить ваши умения. Мне же от вас нужно не только мастерство, но и преданность короне. Считайте, что вторую проверку вы прошли. Сколько у вас с собой денег?
— Это неважно.
Ульвар приподнял бровь.
— Дьярви, запомните: король никогда не задаёт неважных вопросов.
— Тридцать. Я взял с собой тридцать медных щитков, когда выехал из Горного щита.
Король с любопытством глянул на него и проницательно усмехнулся.
— А сколько их осталось сейчас?
Дьярви залился краской. Опустил глаза. Монарх ждал.
— Их не осталось. Но это неважно, Ваше величество! Я снял комнаты с завтраком и… Всё это неважно.
Ульвар хмыкнул.
— Люблю горцев, — признался откровенно. — Нет более непреклонных врагов и нет более верных друзей, чем жители Горного щита. Ну что ж, если капитан Ференк одобрит вашу кандидатуру, то вы завтра заступаете на службу. На восходе солнца нужно быть в корпусе стражи. Семь дней в неделю вы будете посвящать тренировкам. Восьмой — ваш свободный день. Жалованье — пятьдесят медных щитков. Выдаваться будет в определённый день месяца. Вопросы есть?
— Нет.
Дьярви вытянулся, с обожанием глядя на монарха. Отец не прав! Ульвар — благородный и отважный король. Тот, за кого можно отдать жизнь без размышлений.
— Хорошо. Я велел позвать капитана. Он проводит и покажет вам всё, что нужно. А теперь… Сегодня вы не были лучником, однако послужили мне. Когда я приказывал никого не пускать в кабинет, я не имел ввиду моего брата. Мало кто способен выдержать напор Медведя. Считаю, что обязан вас наградить за службу. Помимо жалования. Не возражайте.
Дьярви дёрнулся было, но последние слова короля попали прямо в цель и прозвучали приказом. Пришлось проглотить свою гордость. Но ведь это — награда, верно? А кто, как не король, имеет право награждать?
Ульвар открыл ящичек стола, вытащил небольшой полотняный мешочек и протянул Дьярви. Почему-то юноше показалось, что король его кинет, но нет. Ульвар вежливо подал прямо в руку. Горец сглотнул, и сердце затопило теплотой. Да, за этого короля умереть — самое меньшее, чего тот достоин.
— Ваше величество…
— Не стоит благодарить. Вы это заслужили. Просто оставайтесь таким же верным и преданным своему королю…
На этом их прервали. Капитан Ференк оказался среднего возраста высоким мужчиной со сломанным носом. Не надо было страдать особой наблюдательностью, чтобы понять, что капитан — бывалый вояка. Остаток дня прошёл в бесконечных тренировках: стрельбе из лука по мишеням, рубке чучел саблей…
«Я — лучник короля!» — думал Дьярви, когда Отама — так звали невесту хозяина таверны — молча собирала посуду.
Эта же мысль билась в голове, когда парень подъезжал к калитке, ведущей в королевский сад. И губы сами собой широко растягивались в улыбке. Он никогда ещё не был так счастлив! Даже тогда, когда старший брат взъерошил волосы младшего и сказал: «Отличный выстрел, Дьяр». Дьярви было тогда шесть лет, и он поразил стрелой свою первую козу.
