Семь дней в постели демона - Алекса Никос
— Ты должна быть в платье и на каблуках, сделай прическу и макияж. Только не такой отвратительный, как сегодня.
Стискиваю зубы, понимая, что он снова хочет подпитаться моими эмоциями, стараясь вывести меня из себя.
— Хорошо, господин, — киваю, но не удерживаюсь от ехидного замечания. — Может быть мне местного стилиста пришлёте? Пусть он меня оденет и накрасит, в соответствие с вашими изысканными вкусами.
— Отличная идея, — расплывается в улыбке Люцифер. — Я пришлю тебе Ангелику. У неё прекрасный вкус, уверен, что эта демоница даже из тебя сумеет конфетку сделать.
Задыхаюсь от возмущения, ловлю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Значит, я еще и страшная? Дурой называл, шлюхой называл, а теперь, еще и внешность не очень. Он специально делает всё, чтобы я его возненавидела? Хочет взрыва? Не получит.
— Уверена, что вы правы, господин, — роняю равнодушно и возвращаюсь к беседе с Бармаглотом, намекая, что разговор с Люцифером мне более не интересен.
Бармаглот, по крайней мере, меня не оскорбляет. А даже интересуется моим мнением по поводу блюд, которые будут в меню, потому что кухню смертных он тоже хочет в него включить, подбирает самые вкусные рецепты.
Вечером, откопав в шкафу длинную сорочку, которая ничего не прикрывает, нацепив кружевной комплект белья, иду в спальню Люцифера.
Весь день я бродила по замку, иногда находя себе собеседников среди слуг или охраны, впрочем, почти безуспешно, они явно боялись сказать что-то лишнее, то, за что их потом могут наказать. Я рассматривала шикарные интерьеры замка, такие разнообразные, будто собранные из разных эпох, словно пазл. Любовалась картинами, украшающими стены: натюрморты, пейзажи, портреты невиданных мной раньше животных, людей, сцены каких-то сражений — все виды живописи встречались на моём пути, разве что, авангарда и импрессионизма не видела, видимо, демоны — не ценители этих направлений. Некоторая мебель напоминала старинную, сохранившуюся из прошлых веков, не удержавшись, проводила рукой по резным спинкам стульев, бархату кресел, а, наткнувшись на комнату с малахитовой мебелью, застыла, потрясённая сходством с тем мебельным гарнитуром, который я видела в Эрмитаже, когда была на экскурсии. Как же здесь много пространства и насколько же красиво! Мне разрешалось гулять только по одной половине, во вторую доступ был запрещен, это я выяснила, когда попыталась проскользнуть за очередную дверь и наткнулась на сурового вида охранника. Пожав плечами, не стала выяснять причин запрета, мне и этой половины по горло хватит, такая она огромная. Наверное, подсознательно я просто хотела затеряться среди этих лабиринтов, чтобы меня никто не нашел, остаться там, переждать срок, положенный контрактом.
Но эта затея с треском провалилась в тот самый момент, когда мужчина, каждый раз будто пытающийся ударить словом побольнее, обнаружил меня в портретной галерее, куда я забрела уже под вечер, проигнорировав обед. Здесь были собраны изображения всех правителей Материка демонов, их семей, какие-то зарисовки из их быта. Я с любопытством рассматривала картину, на которой демон обучал своего сына искусству сражения, если верить подписи, когда меня заставил вздрогнуть холодный голос Люцифера, раздавшийся за спиной:
— Что ты здесь делаешь?
— Гуляю, рассматриваю портреты, — так же холодно ответила ему, но тут же с вызовом в голосе добавила — Вы не говорили, что это запрещено, господин.
Я обижена. Всё еще очень обижена на него.
— Ночью жду тебя у меня в комнате.
Кивнула, не выдать паники, которая захватила меня. Его комната — последнее место, где я хотела бы оказаться этой ночью. Но выбора у меня по-прежнему нет, поэтому, нацепив на лицо улыбку, еще раз подтвердила свою готовность, теперь словами:
— Да, господин.
И вот, проведя час перед зеркалом, иду по тёмному коридору, освещаемому редкими факелами. Как бы я себя не убеждала, что мне всё равно, что он обо мне думает, понимаю, что это неправда. Для чего лгать себе, что этот мужчина не смог пробраться в моё сердце и обосноваться там? Я только полчаса наряд выбирала для сегодняшней ночи, слегка накрутила волосы, рассыпав их по плечам. Я готовилась и даже предвкушала, а значит, мне точно не всё равно. Но ему об этом знать совсем необязательно, он только посмеётся над глупой, наивной смертной, которая не сильно сопротивлялась, плывя в расставленные сети.
Около дверей в его покои прикрываю глаза, успокаивая внутреннюю дрожь. Никаких эмоций, с ним нельзя допускать их, он ими питается, не отдавая ничего взамен, я должна оставаться спокойной и равнодушной, хотя заранее понимаю, что мне это вряд ли удастся, но я буду держаться. Мою мантру прерывает горячий шепот, раздающийся возле уха:
— Ты вовремя, — дверь открывается и меня, буквально, вталкивают в покои. — Подготовилась, молодец.
Окидывает мою фигуру плотоядным взглядом. В глазах ничего, кроме страсти и похоти. Так и должно быть. У нас лишь соглашение, контракт. Но почему же меня это обижает? По-прежнему больно, как и вчера вечером, когда он сказал, что ему безразлично моё имя.
— Сегодня сама, — он улыбается, глаза загадочно блестят в свете свечей, — хочу увидеть красивый стриптиз в твоём исполнении.
А я стою посреди комнаты, словно Жена Лота, та самая, что превратилась в соляной столб, оглянувшись на Садом, разрушающийся под натиском небесного огня, не могу сдвинуться с места. Демон снова требует от меня то, что я никогда не делала и совершенно не подозреваю, даже с чего должна начать. Не могу расслабиться и отпустить свою обиду, не хочу вновь оголяться перед ним и пылать страстью, ругая предающее меня тело.
— Если ты не знала, то стриптиз — это, когда медленно красиво раздеваются, — подсказывает он, видимо, устав ждать от меня действий.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Здесь повсюду его запах: дым, перемешанный с ароматом острого перца и приправленный мятой, каждый предмет интерьера, стены буквально пропитаны им. Стараюсь сосредоточиться и вспомнить хоть каку. — нибудь музыку, что поможет настроиться на нужный лад, но в голове пусто, крутится только какая-то навязчивая, но медленная мелодия, не могу вспомнить даже, где я её слышала. Веду руками по своему телу, очерчивая изгибы, стягиваю с плеч лямки ночнушки, вспоминая, как мужчина так же вчера снимал с меня платье, ощущаю, как невесомая, полупрозрачная ткань опадает к мои ногам. Остаюсь в корсете, перевязанном атласными лентами, трусиках и чулках, закреплённых на поясе. Дёргаю ленты корсета, плавно распускаю их, чувствуя, как моя грудь, с уже затвердевшими вершинами сосков, освобождается от стягивающей её жесткой ткани. Небрежно, одной рукой, кидаю корсет на пол, вслед за ним летят трусики, что я медленно, дразняще спускаю по ногам. На мне остаются лишь чулки и
