Первозданная магия - К. Н. Кроуфорд
— Это правда? — тёмные глаза Мордреда сверлили Урсулу, и воздух вокруг него почернел от завитков мрака. — Что ж, посмотрим, что скажет по этому поводу Агнес.
Мордред повернулся к реке и, протянув руки к воде, начал произносить заклинание. Тёмная вода текла мимо, отражая городские огни, но вдруг на поверхности замерцал бледно-голубой отблеск. Температура резко понизилась, и по рукам Урсулы побежали мурашки.
Лёгкая рябь на реке усилилась, превращаясь в волны, пока из воды медленно не поднялась тёмная фигура, наполовину окутанная туманом. Пальцы Урсулы сжались в кулаки за спиной, и она невольно сделала шаг назад. Медленно выныривая из пены, из воды поднялась старуха. Длинные чёрные волосы закрывали её лицо, а кожа сияла, как лунный свет. На плечах у неё был накинут изодранный плащ, но спереди он оставался распахнутым, обнажая обвисшую грудь, а её костлявые руки сцепились вместе.
— Ты взывал ко мне, Мордред? — голос Агнес был булькающим, когда она заговорила. — Ты знаешь, что нежить не получит ответы на три вопроса.
— У меня есть кое-кто живой, кто хочет поговорить с тобой.
Агнес понюхала воздух, и из-под завесы волос показался бледный нос.
— Действительно. Я чую запах одной из гончих Эмеразель.
Урсула уставилась на старуху, словно загипнотизированная. При виде неё по спине пробежал холодок. Урсула отступила ещё на шаг, пока один из сыновей Мордреда не взвёл курок пистолета.
Дюйм за дюймом Агнес подползала всё ближе сквозь туман. Когда она вышла из густого тумана, Урсула увидела, что плащ ведьмы имел цвет морских водорослей. Сунув руку в тени своего плаща, Агнес вытащила выцветшую серую тряпку. Она размяла изорванную ткань между скрюченными пальцами.
— Эта блузка принадлежала Эммелине. Её любовник насмерть забил её на её же кухне, — Агнес подняла лицо, вглядываясь в Урсулу сквозь пряди волос. Теперь Урсула смогла разглядеть проблеск молочно-белых глаз. — Как тебя зовут, дорогуша? — что-то в её голосе заставило Урсулу ответить.
— Я Урсула.
— Без фамилии?
Урсула покачала головой.
— Это всё, что я помню.
Присев на корточки, Агнес отжала ткань между ладонями, и с неё в воду закапала кровь. Урсула содрогнулась.
Мордред бочком подошёл к Урсуле, и она почувствовала, как он снимает с неё кандалы. Он наклонился и прошептал:
— Спроси её, где Кестер.
Наконец-то её руки оказались свободны, но она не хотела бежать. Она тоже хотела знать, где Кестер.
— Где Кестер?
Старуха откинула волосы с лица, и у Урсулы пересохло во рту. Её лицо было искажено тёмной дырой на том месте, где должен был быть нос. Её молочно-белые глаза вгляделись в лицо Урсулы, и она опустилась на четвереньки, выползая из воды.
— Кестер? — прошипела старуха на берегу реки. Она достала из своего свертка ещё одну тряпку и начала разминать ею камни. — Кестер отправился в Замок в Море, — она перестала теребить ткань и посмотрела на Урсулу. — Почему ты бросила своего наречённого?
Урсула покачала головой.
— Я вернусь за ним. Прямо сейчас я не могу помочь ему.
— Ты нужна ему.
— Я вернусь. Просто…
Блондин ткнул Урсулу локтем.
— Спроси её, не может ли она поподробнее рассказать о местонахождении Кестера.
— Где именно этот Замок в Море? — спросила она.
— Вход поднимается со стороны моря большого рога. Думнония. Только чистые могут войти.
Солдат-вампир шагнул вперёд, держа в руке сотовый телефон. Его палец скользнул по экрану. Мгновение спустя он объявил:
— Она имеет в виду гору Святого Михаила. Вход там.
Мордред улыбнулся, и его рука потянулась к золотой застёжке на шее.
— Теперь у нас есть всё необходимое, чтобы вернуть мне законное место короля бриттов.
Что-то коснулось колена Урсулы. Она посмотрела вниз и увидела руку Агнес с перепончатыми пальцами.
— Почему ты пыталась убить своего отца?
— Я… — Урсуле потребовалось мгновение, чтобы осознать подтекст вопроса. Её отца? Она понятия не имела, кем был её отец. В обрывках воспоминаний, которые клубились в её мозгу, как дым, она никогда не помнила отца. Старика — да, но он всегда казался больше похожим на дедушку. — Я не помню. Я не знаю, почему я пыталась убить его.
— Я вижу пятно на твоей душе, — прошипела старуха, поднимаясь во весь рост. Она возвышалась над Урсулой, глядя на неё сверху вниз слезящимися глазами.
— Я не знаю… — произнесла Урсула. — Я не помню. Ты знаешь, кем были мои родители?
Агнес заговорила булькающим, певучим голосом.
— «Конец начнётся, когда магия сгустит воздух,
Потерянная, словно вырытая из почвы,
Извлечённая из самых буйных корней дубов».
Эти странные слова прозвенели в голове Урсулы как проклятие. Агнес была наполовину сумасшедшей, но, возможно, во всей этой чепухе имелись какие-то ответы. Высунув заострённый язык, старуха облизнула губы, затем вытащила из своего плаща ещё один кусок ткани — на этот раз тёмно-синий с золотой филигранью. Она поднесла его к лунному свету, прищурившись.
— Я почти забыла об этом. Преданный и предатель. Встретила судьбу, которой не заслуживала, — она снова опустилась на колени и потёрла его о речные камни. — Ты можешь задать последний вопрос, — сказала она, не поднимая глаз.
Мысли Урсулы лихорадочно метались. Ей так много хотелось узнать. Почему она потеряла память? Почему она пыталась убить своего отца? Живы ли её родители? Откуда она родом? Старуха встала и повернулась к реке.
— Подожди! — практически прокричала Урсула. Старуха медленно повернулась к ней лицом. Урсула резко втянула воздух. — Откуда я родом? Что случилось с моими родителями?
Чёрные волосы Агнес рассыпались по плечам.
— Я могу ответить только на один. Гора Асидейл — это место, где ты сделала свой первый вдох.
От этих слов у Урсулы чуть не перехватило дыхание. Гора Асидейл? Старуха начала растворяться в тумане, снова переходя вброд Темзу.
Сердце Урсулы бешено заколотилось, и словно дамбу прорвало. Внезапно ей захотелось знать всё. Ей нужны ответы, прямо сейчас. Она побежала за Агнес, и ледяная вода промочила её обувь.
— Пожалуйста. Расскажи мне о моих родителях. Они всё ещё на горе Асидейл?
Вокруг старухи поднялась пена, и она в последний раз повернулась к Урсуле.
— Это принадлежало твоей матери, — она протянула Урсуле пурпурную с золотом тряпку.
Урсула сжала тряпку дрожащими руками, едва замечая, что Агнес снова уходит под воду.
Ледяная вода хлестала по её ногам, когда она уставилась на ткань, проводя пальцами по материи, и её колени подкашивались. В лунном свете она едва могла разглядеть бархат, расшитый золотой нитью. Влага тёмными ручейками стекала между её пальцами, и она напряглась, когда
