Эшелон сумрака - Анна Цой

— Если ты не дворянка, то кто тогда? Аристократка? Маловероятно — представления у тебя забавные, но не надменные, — он задумался, — если только из какой-нибудь далекой провинции.

Его точно интересовало моё происхождение, и это было странным. Может, только для меня?

— Вы поднимаете меня, а нужно низвергать, — рассмеялась я, — я даже не жила в городе никогда.

Тут он совсем замолчал, скорее всего обдумывая мои слова.

— Хочешь назваться деревенской крестьянкой? — насмешливые слова, — ты определенно лгунья. Зачем, правда…

Я поджала губы и задрала голову к небу, отчего с макушки слетела ткань и мне пришлось возвращать её обратно.

— Вы первый, кому я не лгала, — сообщила лорду.

— Ни разу? — усмешка.

Я улыбнулась.

— Только про возраст, милорд, — не выдержала я.

Он рассмеялся вслед за мной.

— Ты ещё слишком юна, чтобы понимать смысл подобных вещей, — обыденным тоном почти без эмоций.

Мне хотелось сказать ему, насколько сильно он ошибается. Но он был прав в какой-то степени — я была достаточно взрослой, чтобы понимать смысл сокрытия возраста.

— Стараешься выглядеть взрослее, как делают дети, — будто самому себе произнес он, а после поинтересовался, — тебя не обижают здесь?

Говорил он именно так, как говорил бы с ребенком. Такой «юной» меня ещё никто не считал.

— Нет, милорд. Все замечательно.

— Ты когда-нибудь была на Зимней ярмарке? — решил уйти от темы он.

— А сколько лет вам, господин? — позволила себе дерзость я.

Всё потому, что он относился ко мне снисходительно, будто нашёл себе маленькую девочку-куклу, над которой можно было только мило надменничать.

Тишина отрезвила, и я вновь поежилась, понимая, что сейчас мне уж точно влетит. И не только за слова, но и за то, что посмела находиться здесь так долго.

— В десять раз больше, чем тебе, — холодные слова.

Я расцепила пальцы и попыталась разглядеть на них его возраст. Это… ещё десять, кроме тех, что были у меня?

— Это… немного, — решила сказать ему, — голос у вас очень молодой, — а после палец в небо, — вам двадцать пять?

Кажется, я не попала, потому что он промолчал.

— Немного? Ты не умеешь считать? — задумчивое, — или для тебя это большая цифра?

Я замешкалась.

— Тридцать, господин? — мне казалось, что старше он точно не мог быть.

Иначе, как бы он имел такие прекрасные волосы и такой красивый голос?

До меня донесся его тяжелый вздох.

— Вероятно, про мой возраст ты узнаешь в тот момент, когда я узнаю твой, — вновь насмешливое.

Я нахмурилась, не понимая смысла его слов.

— Можем обменяться сейчас, — какой-то теплый смех от лорда.

Мое лицо тоже посетила улыбка.

— Если вы мне прикажете, то я…

— Нет, — остановил мои торопливые слова он, — в таком случае это должно остаться тайной.

Я довольно кивнула.

— Тебя пропустят в спальню? Уже поздно, — поинтересовался он.

Я замешкалась.

— Да, конечно! Но… мне стоит пойти спать сейчас, — я поджала губы, не зная, как спросить его.

— Иди, — отпустил меня лорд, — я буду ждать тебя завтра ночью.

Я почти подпрыгнула от той радости, которую дали мне его слова. Потому поднялась быстро и с целой кучей счастья в сердце.

— В…вы придете на завтрак в… столовую? — неуверенно спросила у него.

Волнение при этом завладело всем моим существом.

— А ты будешь там? — насмешливый вопрос.

Но не давящий на меня.

— Да, милорд, — поспешно сказала я.

— Тогда тебе следует ждать, — милое настолько, что я зажмурила глаза и едва ли не полетела вниз — в последнюю секунду удержалась за один из поручней.

Тем самым заглянув вниз и увидев толстую ставню, подобную тем, что были во всех вагонах. Я даже не могла сказать — стоял лорд у окна или сидел рядом, для этого мне нужно было бы упасть на землю или заглянуть под ставню, стоя на ней.

— Я буду ждать, — шепнула я.

А после побежала озябшими ногами в старых ботинках не по размеру к концу поезда. Там меня ждала постель с уже полюбившейся пружиной, теплота вагона и мои собственные мысли, впервые за долгое время наполненные счастьем. А ещё воодушевление, потому что завтра меня вновь ждало чудо. Ещё волшебнее того, что случилось сейчас.

* * *

Новый день был подобен первому, что я пробыла здесь. Я вскочила на ноги самая первая, улыбнулась кивнувшей мне Мери и галопом пронеслась по вагонам. Волосы я прибирала уже на кухне, где за мной сурово наблюдала Веста, начавшая сверлить мое лицо взглядом, стоило мне открыть уже привычно тяжёлую дверь кухни.

— Господин в столовой, — сузила глаза она, — пришёл и приказал выделить ему «девушку с кухни». Вот передник, разнос и вперед, — меня ткнули белоснежной тканью в грудь, заставив отшагнуть, а в руку всучили пустой поднос, — чего застыла? Неужто он звал кого-то другого?

Я мотнула головой. Затем вперила глаза в рюшечный фартук, впилась побелевшими пальцами в металлическую поверхность и опустила глаза к полу.

Вмиг вся моя решительность улетучилась под ещё неосветлённые солнцем облака, чтобы исчезнуть где-то там, где верит в мою душу Всезнающий, и наблюдают за сомнениями мама и бабушка. Губы задрожали. Сердце в этот раз не колотилось, как бешеное, но и не замирало, трепыхаясь где-то в груди.

Кухонная дверь громыхнула — в вагон вошла Шага. Я почти прокусила губу.

— Милорд приказал накрыть ему на стол, — я протянула ей всё, что было выдано мне, а после того, как она кивнула и забрала, добавила, — расскажешь мне, как он выглядит?

Она неуверенно кивнула, забегала глазами и была отвлечена шипением поварихи:

— Ох и достанется тебе, Лушка, — женщина уместила кастрюлю на печи, — знаешь же, что тебя ему надо, так чего трусишь? Сама полезла — сама и выбирайся! Ум то в напёрсток поместится!

Я вжала голову в плечи. Но промолчала, пойдя набирать крупу в мерную чашу.

— Чего сама не пошла, раз интересно? — не удержалась Шага, завязывая за спиной шнурки передника.

Манки требовалось намного меньше, чем воды, потому я и начала высчитывать в голове сколько её нужно на эту кастрюлю. Мысли постоянно сбивались, но я упорно продолжала думать о каше, а не о лорде, который ждёт именно меня. Там — прямо за стеной.

В ответ ей я только пожала плечами — всё остальное было выше моих сил. Она закатила глаза, махнула на меня рукой и буркнула:

— Твоё дело, — после чего бухнула подносом по мешку с рисом у самого входа и пошла к дырявой двери напротив.

Через неё всегда проходили