В объятиях камня - Глория Эймс

Отец обратился за помощью к самому королю.

Глава 17. Суд

- Уважаемый суд! Повторяю, у меня нет никаких претензий к моей супруге, - твёрдо сказал Брилеус. – Ее отъезд с бродячим цирком на следующий день после заключения брака был нашим совместным решением. Я лишь прошу, чтобы нам позволили уйти отсюда вместе.

- Это уж нам решать, когда и как вы уйдете, - перебил судья. – Случай-то не рядовой! Итак, ваши показания внесены в протокол, теперь заслушаем следующего…

Одного за другим вызывали всех, кто имел хоть какое-то отношение к моему побегу. Хуже всех пришлось Илвоту – его как привели в кандалах, так и оставили в них сидеть.

Заседание уже шло больше двух часов, но окончательное решение не спешили выносить.

На заседании также был какой-то министерский чин по фамилии Беруф, пожилой, обрюзгший маг-менталист, с недовольными складками в уголках рта и высокомерным взглядом. Даже судья обращался к нему с заметной долей почтения. Как только этот Беруф появился в зале суда, Брилеус совсем сник – видимо, его присутствие грозило новыми неприятностями.

«Что же я натворила…» - неотступно вертелась в голове мысль.

Только бы для Бри это не имело фатальных последствий! Да и вольный маг тоже не заслужил тюрьмы…

Теперь я отчетливо понимала: с самого начала идея похищения была провальной. Как только отец понял, что мы ускользнули в глушь, он обратился к старым проверенным друзьям, надавил на нужные рычаги… Имея влияние и связи даже при королевском дворе, нетрудно быстро вычислить, куда могла деться беглянка вроде меня, разослать вооруженные отряды и найти в течение суток.

Время шло, и вызвали Илвота. Он был напуган, но старался держаться бодро, даже с некоторым вызовом и удалью.

- Итак, все подтвердили твою личность, - сказал судья. – Вольный маг, значит?

- Вроде того…

Судья повел бровью. Тотчас стоявший рядом конвоир дал Илвоту легкий подзатыльник, и тот поспешно уточнил:

- Да, ваша честь!

- Ты утверждаешь, что выкрал девицу Леатиду Брирге по поручению ее супруга?

- Да.

В зале волной прошло перешептывание.

- Совершал ли ты какое-либо насилие в отношении Леатиды Брирге?

- Вот еще! – возмутился Илвот. – Да она сама кого хочешь изнасилует!

С разных сторон раздались смешки. Я взглянула на отца – тот нахмурился, читая какие-то документы, и даже будто не слышал, что говорил вольный маг. Но я была уверена: каждое слово достигает его слуха и остается в памяти.

Замяв мимолетную ухмылку, судья продолжил задавать вопросы. Илвот отвечал, не сбиваясь. Он рассказал в точности, как все происходило, но ответы, похоже, нисколько не повлияли на мнение судьи.

Заслушав показания всех, включая мою горничную Мирелту (она тоже рассказала лишь то, что видела, не приврав ни слова), судья с помощниками удалился на совещание. А я подошла к отцу:

- И что теперь? Что будет с ними?

Отец молча сложил документы, убрал в папку и медленно завязал тесемки. Затем глубоко вздохнул:

- Невозможно втихую замять дело, раз тебя пришлось искать с королевской гвардией. Я бы с удовольствием просто отвез тебя домой. Но увы!.. Леа, ты сама довела до этого суда всех нас. Ты хоть понимаешь?

- Понимаю. Сожалею. Раскаиваюсь, - сдержанно ответила я. – Но важны не мои переживания, а что будет с парнями.

- Скорее всего, твой «как бы муж» отделается штрафом. Ему повезло, что сохранил свидетельство о заключении брака. Хотя оно, как видишь, не имеет никакой силы, зато отчасти оправдывает его поведение. А воришка получит по всей строгости.

- А конкретно?

- В лучшем случае десяток-другой лет в темнице. Чтоб неповадно было похищать девиц из благородных семей.

- А в худшем?

- Пойдет на виселицу. Насколько я знаю, магов тоже казнят, хотя это и редкое событие.

От волнения у меня застучало в висках. Нужно что-то делать!

- Отец, пожалуйста! – я схватила его за рукав. – Они просто помогали мне, ты же знаешь!

- Они перешли границы допустимого. И сейчас я не могу ничего сделать. Даже если бы захотел помочь.

Судья с помощниками вернулся. Зал затих, ожидая решения.

- В свете предоставленных доказательств и необычности ситуации, когда временный пробный брак был заключен между магом и магиссой, происходящей из семьи людей… – судья набрал побольше воздуха и объявил: – Решено следующее: брак считается недействительным, а документ о заключении оного подлежит уничтожению.

Бри всплеснул руками и растерянно посмотрел на меня. Затем все взгляды обратились на Илвота.

- Что касается главного организатора похищения девицы… – судья подчеркнул интонацией это слово, напоминая лишний раз, что брак недействителен, – девицы Леатиды Брирге из дома ее отца, то он приговаривается к заключению на пятьдесят лет в королевской темнице как особо опасный преступник магического происхождения.

Беспомощно вцепившись ногтями в деревянную балку, служившую разграничителем между публикой и судом, я стояла, переводя дыхание. Как же так?! Пятьдесят лет тюрьмы за мой бунт против родителей?

- Ну как так-то?! – неуверенно протянул Илвот, ссутулился и больше ничего уже не произнес.

- Слово предоставляется магистру Беруфу, - судья почтительно протянул руку в сторону министерского чина.

Тот поднялся со своего места и брезгливо окинул взглядом зал:

- Сообщаю, что в свете произошедших событий будет пересмотрен контракт с магистром Брилеусом. Если его действия на основании внутреннего расследования будут признаны порочащими звание министерского работника, то он будет уволен со своей должности без права в дальнейшем заниматься профильной магией, то есть ментально-переговорной. На текущий момент на магистра Брилеуса налагается штраф, и он отстраняется от всех текущих дел…

- Леа, едем домой, - отец тронул меня за рукав. – Здесь больше нечего делать. Дальше будет всяческая бюрократия, не имеющая к нам отношения.

Почти не разбирая дороги из-за стоящих в глазах слез, я пошла следом за отцом.

Двери здания суда захлопнулись так громко, словно отсекли всякую надежду на спасение.

Глава 18. Решение

В карете мы с отцом сели рядом, а напротив – моя горничная, что давала показания на суде. Мирелта за всю дорогу ни слова не проронила, только перебирала воланы своей юбки, почтительно опустив глаза. Но когда мы поднялись, чтобы выйти возле дома, она на мгновение взглянула на меня, и сразу стало ясно: она и осуждает, и восхищается моим поведением.

«Учудила молодая госпожа, ничего не скажешь!» – читалось в ее