Связанные берегом - Ирина Фарова
— Когда захочет, тогда и найдет себе мужика. И по сердцу будет, а не по глупости.
— Мы можем долго спорить на эту тему, но я останусь при своем мнении, — ответил он. Велел принести нам со Светиком по коктейлю. — Я вас угощаю. Пейте, красавицы, юбки пропивайте. Раз такое веселье, то его можно и расслабиться. Вон как погода хулиганит! Аж на душе становится радостно.
Он выглядел довольным. Только вот черные глаза оставались холодными и жестокими. И вся эта напускная веселость была наигранной. Светик чуть не рыдала. Я видела, что она была напугана. Видела, как она боится, но самообладанию ей было не занимать.
— Как тебя зовут? — спросила я, делая глоток коктейля.
— Дядей Савой все кличат, — сказал он, хитро прищурившись. Так и знала, что мужик сильно в возрасте. Наверное ровесник тети Зины.
— А я Женя. Дядя Сав, но вот скажи, за каким ураганом тебе писклявая девчонка, которая ничего не умеет? Она же тебе потом жить спокойно не даст. Будет ныть да капризничать. Тебе оно нужно?
— А есть выбор? — спросил дядя Сава, потирая подбородок.
— Давай я стану твоим якорем. Ты только девку помоги спасти, от таких же голодных до якорей, — предложила я. — Сам же говоришь, что тебе все равно с кем. Лишь бы девка была. Так какая разница я или она?
— Разницы то никакой принципиальной нет. Только зачем мне лишний раз шевелиться и кого-то спасать? — спросил дядя Сава.
— Выгоды никакой.
— Вот и я о том же, — он рассмеялся. Грубо рассмеялся.
— Я с тобой три плаванья проведу. И не придется якорей искать.
— Одиннадцать. Лет. Пройдешь со мной все плаванья.
— А больше ничего не хочешь? — спросила я. — У тебя плаванья по полгода.
— И что? — хмыкнул он.
— Двадцать два плаванья — это перебор. Я слышала, что мало кто выдерживает так долго в якорях.
— Угу, с катушек слетают. Девкам ведь что нужно? Семья, детишки и беззаботность. Никто не хочет в грязи купаться.
— Такая грязная работа?
— Отвратительная, — улыбнулся он, только улыбка вышла мерзкой. — А ты что? Еще детишек хочешь? У тебя уже есть одна красотка.
— Так я не такая уж и старая, чтоб о детях не мечтать.
— Согласен. Ты еще молодка.
— Шесть плаваний.
— Лет.
— Пять плаваний.
— Семь лет. Ты меня не переторгуешь, девочка, — усмехнулся он.
— Четыре года.
— Шесть лет.
— Хорошо, — сдалась я, чувствуя, что он ниже не скинет.
— Договорились. Давай руку, — велел он. Я протянула ладонь. Он захватил мою ладонь, пожав руку. А затем как заорет. — Я тут девку уломал на шесть лет побыть якорем.
Отовсюду послышались поздравления. Еще и насмешливые пожелания счастливой жизни и долгих лет.
— За это я прошу вот эту красотку не трогать, — кивнул он в сторону Светика. — Заприте ее куда-нибудь в кладовке, а ключ выкиньте. Раз такое веселье пошло, то будем развлекаться! Угощаю всех за мой счет.
С улицы порыв ветра ударил в стену. В кабаке загорланили песню. Какой-то мужик грубовато взял Светика за плечо. Она попыталась возмутиться, но ее ловко взял на руки, подняв прямо со стула. Я хотела его остановить, но дядя Сава меня остановил.
— Сама же хотела, чтоб девка целой осталось. Значит ей тут не место, — сказал он. Еще один порыв ветра заставил меня вздрогнуть. Мне показалось, что дом сейчас снесет. — Чего? Ветерка боишься?
— Я первый раз такой шторм вижу.
— Да ладно тебе. Всего лишь ветерок. Ну чего? Пойдем сделку скреплять? — спросил он. — Или еще поболтаем? Узнаем друг друга лучше?
— Зачем тянуть? Вряд ли мы друг другу понравимся больше, чем сейчас, — сказала я, залпом допивая коктейль.
— И то верно, — сказал он. — Куда уж больше нравится, чем сейчас?
В какой раз я подумала, что делаю чего-то не то, но и отступать было нельзя. Из кабака вела скрипучая лестница, которая поднималась на этажи. Мы поднялись на второй этаж. Длинный коридор. Вдалеке окно. По бокам двери.
Сава шел неторопливо. Что-то бормотал под нос. Вроде напевал песню, но я не была в этом уверена.
— Зачем тебе это? — спросил он, открывая дверь.
— Что именно?
— Зачем за девчонку пошла. Тебе же это не нужно, денька, — спросил он, пропуская меня вперед.
— Откуда знаешь?
— Надо слепым быть, чтоб по волосам не понять.
Небольшая комната. Кровать. Стеллаж с полками, на которых стояли какие-то вещи. Может то, что он привозил из плаванья? Сбоку висел мешок с вещами.
— Ты сегодня должен был в море выйти?
— Завтра. На новом корабле пойду, — ответил он.
Ставни закрыты. Стекол здесь не было. Сквозь щели в ставнях в комнату проникал сырой воздух.
Щелчок. Сава закрыл дверь на замок. Я обернулась. Моряк стоял, прислонившись плечом к косяку и скрестив на груди руки. Злость и веселость улетучились.
— Так зачем за Зинькину дочку вступилась? — спросил он.
— Жалко. Она моей ровесница. Мать для нее хочет…
— Ее мать еще та… — он выругался.
— Я не знаю всей этой истории. Да и знать не хочу, — ответила я. — Но девчонку жаль. Она не причем.
— Зато хорошая была бы месть, — сказал Сава.
— Но мы договорились, что ее не тронут.
— В комнате пока запрут, чтоб голову не дурила. Мужики все же не железные.
— Ясно.
Ветер продолжал попытки снести дом. Дождь барабанил по ставням. Капли проникали сквозь щели и теперь стекали тонкими ручейками. Матвей бы понял, что я напугана. Подошел бы ко мне, обнял. Сказал бы, что погода бушует на улице, а здесь безопасно.
Меня била дрожь. Может виной всему была мокрая одежда? Или причина была в страхе. Да, я шла сюда наполненная смелостью, но эта смелость медленно улетучивалась, уступая место сомнениям и неуверенности.
— Так и будешь там стоять? Я не знаю, как наш договор закреплять.
— Переспать надо, — ответил он. — Ты с кем-то была после того, как денькой стала?
Я отрицательно покачала головой. Вздохнула. Начала раздеваться. Страсти не было. Да и откровенно желания с ним делить одну кровать я не испытывала. Но я на это согласилась. Хотя оставалась надежда, что он передумает.
— Сколько благородства и драмы! Аж тошно становится. Проще надо быть, — сказал он, довольно быстро подходя ко мне. Резко повернул меня к себе, чтоб поцеловать. Я закрыла глаза.
Нет, он не откажется от своей идеи. И будут поцелуи. Будут грубоватые ласки. Все это будет, а мне всего лишь придется это принять. Хорошо
