Юлия Исаева - Брачные узы (СИ)

— Ты будто не в себе, — заметила Софи, умолчав о том, кто именно пригласил Даниэля и его друзей.

— Я крайне взволнован, — кивнул Луис.

— Как это не похоже на моего веселого и беззаботного друга, — Софи робко улыбнулась, пытаясь понять, что явилось причиной её собственного внезапного беспокойства. Луис был явно увлечен каким-то секретом и теперь, должно быть, спешил поделиться им именно с ней.

— София, мне предстоит сказать нечто очень важное, — Луис мягко сжал руки девушки, усаживая её на диван напротив себя. Его красивое лицо, казалось, совсем истончилось, сделавшись странно бледным.

— Говори скорее, у нас не так много времени перед тем, как кто-нибудь заметит наше отсутствие, — девушка оказалась в щекотливой ситуации и всячески ругала себя за невозможность с достоинством прекратить разговор прямо сейчас, — Даже хорошим друзьям неприлично проводить столько времени наедине.

— Мне больно думать, что ты могла истолковать мою привязанность исключительно, как свойство дружбы. Мы знакомы не так давно, чтобы говорить о полном взаимопонимании, но и этого времени хватило, чтобы я полюбил тебя и захотел видеть своей женой. Прошу разрешения обратиться к твоему отцу за благословением.

Софи вскочила на ноги, её руки послушно выскользнули из неуверенной хватки Луиса.

— Это очень плохая шутка!

— Я серьезен, как никогда! — заверил Луи, вставая вслед за девушкой, — Прошу подумать над моим предложением!

— Но…

— Не спеши с ответом, прошу тебя! — умоляюще глядя на свою избранницу, воскликнул юноша.

— Никак не ожидала от тебя… от вас… такого!

— София, ты так говоришь, будто моё чувство к тебе сравни предательству.

— Так и есть! — заявила девушка, торопливо покидая комнату. Луис последовал за ней, но был так удивлен отказом, что почти сразу упустил девушку из виду.

Между тем, вечер продолжался, и в ближайшие несколько часов София безнадежно искала уединения, но не находила его по причине тех обязанностей, что возложила на себя, став организатором торжественного приема. Гостям требовалось не только внимание Глории, но в первую очередь беседы с самой Софией. Кружась в водовороте знакомых и незнакомых лиц, среди шелков и мундиров, Софи смогла отвлечься от неожиданной выходки своего друга Луиса и не заметила, как оказалась посреди парка в обществе его благородия Даниэля. Софии подумалось, что этот мужчина имеет удивительное свойство оказываться рядом с ней в минуты сомнений и душевных терзаний.

— Вас, кажется, что-то беспокоит, — заметил Даниэль, вышагивая на почтительном расстоянии от её светлости. Среди гостей, гуляющих по узким дорожкам парка, собеседники могли поговорить, не опасаясь, что их подслушают, и, не ставя под сомнение собственные манеры и положение.

— Вы всегда так наблюдательны?

— Положено по роду деятельности.

— И то верно.

— Есть шанс, что вы решите поделиться со мной своими мыслями?

— Мы с вами не достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы делиться личными переживаниями, — холодно заметила София.

— Правда на вашей стороне, — быстро сдался Даниэль, впрочем, его отступление не казалось отражением неуверенности в желании помочь, скорее оно идеально укладывалось в нормы банальной учтивости и такта, являясь идеальным выходом из затруднительного положения, — В таком случае позвольте отвлечь вас беседой, если моё общество не представляется слишком скучным.

— Отнюдь. С вами я всё равно, что наедине с собой, — неожиданно призналась София, чувствуя, что в этом утверждении больше истины, чем ей хотелось бы, — В том смысле, что вы не угнетаете меня лицемерием и необходимостью вести пространные беседы о погоде.

Даниэль, казалось, не заметил внезапного смущения и неловкости идущей рядом девушки.

— Как вы уже знаете, я только что вернулся из Каваира. Поразительно непродолжительная дипломатическая миссия, но весьма познавательная с точки зрения знакомства с культурой народа и устройством государства…

София шла по парку, заложив руки за спину и внимательно слушая странные истории, связанные с поездкой его благородия. В них не было ничего особенно необычного или поразительного, но рассказ, тем ни менее, увлекал, успокаивая и внушая уверенность не только в благополучном разрешении всех межгосударственных конфликтов, но и в, собственно, человеческих силах, прилагаемых к осознанию и обустройству личного счастья.

— Думаю, мой отец с большой радостью примет традицию, подобную этой, — призналась София в ответ на рассказ Даниэля о порядке заключения браков в Каваире.

— Всего лишь ещё один предмет для спора, — пожал плечами его благородие, — В нашем правительстве заседают люди, слишком расположенные к собственным дочерям, чтобы насильно выдавать их замуж за мужчин по собственному выбору, хотя некоторые, полагаю, были бы не прочь, как и его светлость Руфус.

— Он счастлив, что Глория стала женой по любви, но категорически не принимает моей позиции.

— Как странно, что наш разговор снова обратился к этой теме, — не меняя тона, заметил илле Даниэль.

— В таком случае, нам следует прервать прогулку и отвлечься на что-то менее предсказуемое и унылое.

— Полностью с вами согласен, более того, мне пришлось оставить сестру на попечении Сантери, а он, к сожалению, слишком любит карты, чтобы бдительно следить за молодой девушкой, вроде Эльви.

— Что же вы молчали?! Я желаю немедленно познакомиться с вашей сестрой! — оживилась Софи.

— И как я мог сомневаться? — пряча ухмылку, заметил его благородие, направляясь вслед за стремительной илле рэи'Бри.

София и Даниэль нашли Эльви в обществе Сильи вэн'Драф и Глории. Сантери, как и предсказывал его благородие, сидел за игорным столом, издавая победный клич всякий раз, как в его руках оказывалась удачная карта.

— Ваш муж рискует выдать свое истинное положение и остаться без выигрыша, — заметила Глория, когда формальности, связанные со знакомством Софии и Эльви были улажены, и небольшая компания уютно устроилась на диванах.

— О, в игре его привлекает вовсе не выигрыш, — призналась Силья, поражая глубиной своей внешней величественной скромности. Эльви ерзала и суетилась, не желая сидеть на месте, Софи с интересом наблюдала за девочкой, совсем не участвуя в общей беседе, которую, между тем, поддержал единственный в их компании мужчина — Даниэль.

Даже зная, что между Даниэлем и его сестрой нет кровного родства, София всё равно ожидала увидеть какие-то общие черты, хоть какую-то схожесть, но нет, между детьми разных родителей внешне не могло быть ничего общего. Эльви оказалась круглолицей девочкой с карими глазами и длинными прямыми волосами цвета меда. В её чертах угадывалось южное происхождение, но кожа была удивительно белой, что делало её темные глаза ещё больше и выразительнее. На фоне загорелого Даниэля илле Эльви казалась болезненно бледной, впрочем, она источала такую силу и энергию, что все мысли о проблемах со здоровьем мгновенно отступали. Глядя на девочку, София легко представляла покойную мачеху его благородия: женщина не была невероятной красавицей, но и без того легко привлекала к себе мужское внимание.