Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
— Расскажи мне, — попросил он.
Умолчав о Мэйтине и серых песках, я поведала эльфу о рыжеволосой женщине, ее муже и яблочном пироге, представив все так, будто побывала в их мире еще в ту ночь, когда ожившие бестии пели серенады под окнами Оливера Райхона.
— Так бывает, — степенно и спокойно, словно не услышал ничего удивительного, кивнул Грайнвиль. — Редко. В особых случаях. То, что ты была не совсем трезва, могло сыграть роль. Люди используют разные ухищрения, чтобы войти в глубокий транс. Травы, окуривания. Алкоголь имеет схожее действие. Ты отсутствовала недолго. Я думал, успела лишь сплести нужное заклинание. Но там иное понятие времени. И много дорог, на которых легко заблудиться человеку, потерявшему контроль.
— Значит, ты веришь, что это был другой мир?
— Верю. И рад, что ты вернулась. Я слышал от старших, что, если человек заблудится в паутине путей и попадет в иной мир, он может остаться там навсегда. Ты ведь не была собой, когда смотрела на чужие звезды? Ты ощущала себя той женщиной. И могла стать ею. Приняла бы ее память и ее жизнь и потеряла бы себя.
— Но как…
— Хочешь знать, кто это был?
Я закивала, хотя на самом деле собиралась задать другой вопрос.
— Есть теория, — начал неспешно эльф. — О бесконечном множестве миров. Все, что ты только можешь себе представить, где-нибудь существует. Все, о чем ты мечтаешь или чего боишься, где-нибудь сбывается. Миров так много, что возможно абсолютно все. Где-то ты можешь быть королевой. Где-то — нищенкой. Всесильной чародейкой или посудомойкой.
— То есть, — я недоверчиво тряхнула головой, — ты хочешь сказать, что та женщина — это я из другого мира?
— Ты — такая, какой могла бы быть, родись ты в другом мире, у других родителей, с другой внешностью и другой судьбой. Сколько есть вероятностных миров, столько есть вероятностей каждого человека… Так говорят старшие…
— Только человека? — пробормотала я, тогда как мысли были заняты совсем другим. — А эльфы?
— Людская жизнь коротка. Ее не хватает на то, чтобы осуществить все задуманное. Потому людям дана возможность проживать бесчисленное количество разных жизней. Эльфы и так живут достаточно долго. Но это… только теория. Мы ведь обсуждаем теорию, да, Илси?
Я склонила голову, соглашаясь, да так и пошла дальше, глядя под ноги, на дорожку, выложенную уже не разноцветной плиткой, а щербатой гранитной брусчаткой. Неделю назад, может, чуть больше, серых плит не видно было под снегом, а сейчас между ними уже пробивалась молодая травка — лишнее напоминание о том, как долго я уже здесь. Слишком долго. Намного дольше, чем рассчитывала поначалу. Забавного приключения не получилось. Загадки все множатся и множатся. А ответы влекут за собой новые вопросы.
— Почему ты уверен, что та женщина — вероятность меня? — спросила я эльфа, продолжая считать трещины на плитах. — Она может быть кем угодно.
Не то, чтобы мне не хотелось ее судьбы, наоборот — хотелось. Уютный домик, яблочный пирог, мужчина, с которым прожита долгая и счастливая жизнь, и чувства, не утратившие с годами света и нежности. Конечно, хотелось. Наверное, потому и задала этот вопрос — чтобы убедиться наверняка.
— Так говорят, — отозвался Грайнвиль. — Говорят, что попасть в другой мир человек может лишь по пути, связывающему все его возможные судьбы.
— Но кто подтвердит, что это действительно так, а не иначе?
— Были те, кто знал. Они сказали моим предкам. А я говорю тебе.
— Драконы?
Эльф не ответил.
Остановился. Мягко развернул меня к себе. Сжал тонкими пальцами мои ладони.
— Не ищи доказательств, Илси. Это так, просто поверь. И не ищи больше другие миры. Это опасно.
— Почему?
— Я уже сказал: ты можешь остаться там навсегда. Бывают, что маги погружаются в подпространство, чтобы работать с плетениями, и не возвращаются. Умирают для этого мира. А в другом не живут, а лишь наблюдают чужую жизнь. Ты можешь захотеть остаться в одной из своих версий. Какое-то время будешь радоваться этому. Будешь думать, что управляешь новой судьбой. Но вскоре забудешь себя прежнюю, и новая судьба будет управлять тобой. В одном мире может быть лишь одна версия одного человека. И это будет изначальная версия, и никак иначе.
С этим я поспорила бы.
Изначальная версия для Трайса — Элизабет. А я — пришлая, мне следовало раствориться в памяти и мыслях Элси, как это было, пусть всего на несколько минут, когда я оказалась мире той рыжеволосой женщины и ее “противного старикашки”. Но не растворилась. У меня был доступ к ее памяти, и эмоции порой прорезывались, обычно мне не свойственные, но я оставалась собой, как и обещал Мэйтин.
А в том, что Элси — местная версия меня, я не сомневалась с первой секунды, как услышала объяснения Грайнвилля. Я сама написала это. В своей книге, в самом первом абзаце: “Меня зовут Элизабет Аштон”. Но если нужны другие доказательства, они есть. Простейшее уравнение. Когда “а” равно “с” и “b” равно “с”, то “а” равно “b” — без вариантов. В доме, пахнущем счастьем и яблочным пирогом, у нас с Элси была одна и та же версия, обе мы на несколько бесконечных мгновений окунулись в одну и ту же память, успев испытать одни и те же чувства.
Не это ли имел в виду Мэйтин, говоря, что пойму, что случилось с Элизабет, когда смогу ответить на вопрос, кто она такая?
И, кажется, я поняла. Ничего с ней не случилось. Во всяком случае, она так думает. Бог-мальчишка просто поменял нас местами. При слиянии сознаний я, а не она оказалась доминирующей личностью. И сейчас Элси воспринимает мои мысли и поступки как свои. Вот почему Мэйтин так беспечен и смеется над моими страхами по поводу мною самой придуманной версии меня же. Когда я вернусь в свой мир, он, должно быть, просто заберет у нее лишнюю память, и Элизабет продолжит жить, уверенная в том, что по собственной воле перевелась на целительский, затеяла расследование загадочных исчезновений, вступила в анонимный бойцовский клуб… И все остальное, что я делала и еще сделаю — это тоже будет ее.
— Почему ты молчишь? — Грайнвилль еще держал меня за руки.
— Думаю.
— О чем?
Он разжал пальцы, отпуская меня, и я тут же отвернулась. Пошла неспешно по дорожке, глядя уже не под ноги, а на росшие вдоль обочины кусты, выискивая на тонких веточках набухшие почки…
— Почему об этом никто не знает? О том, что ты рассказал мне?
— Об этом все знают, Илси, — в голосе эльфа послышалось что-то похожее на удивление. — Я не открыл тебе великую тайну. Но подобные случаи — редкость. И нет прямых доказательств существования иных миров. Поэтому ты не найдешь упоминания о таком в своих учебниках. Разве только в сборниках легенд. Люди не способны принять истину без доказательств. Я знаю, потому что верю. Ты веришь, потому что знаешь. Но другим тяжело будет принять твое знание. Даже если ты расскажешь им о своем путешествии. Поэтому…
