Двое для трагедии - Анна Морион
Франсуа лежал лицом вниз, раскинув руки, его шея была неестественно искривлена, а из артерии ручьем, стекающим на мраморный пол, текла кровь. Тело Софии находилось недалеко от тела ее супруга: она лежала на спине со скрещенными на груди руками, тоже со сломанной шеей, а на ее шее бордовой лентой текла кровь, растекаясь вокруг ее головы и впитываясь в ее темные волосы.
– Довольна? Как тебе эта прекрасная картина? – Грейсон прижал меня к себе, сорвал с моей шеи колье и поцеловал в губы.
Я попыталась оттолкнуть его от себя и вдруг с ужасом почувствовала на губах что-то мокрое, и в голову мне ударил запах крови. Эта кровь пропитала мои губы, и меня чуть не стошнило от понимания того, что на моих губах и в моем рту была кровь французов. Я принялась яростно стирать кровь ладонью, но она только размазывалась по моему лицу. Моя грудь, руки и платье тоже были выпачканы кровью.
Сознание покидало меня: я уже впадала в пустоту, как Грейсон грубо встряхнул меня, возвратив в жестокую реальность. Я с ужасом увидела его вампирские длинные клыки, губы и подбородок, обильно забрызганные кровью. Она стекала на воротник его белоснежной рубашки, которая и без этого кровавого ручья была покрыта бордовыми пятнами.
Мне вновь стало дурно, но Грейсон еще раз встряхнул меня.
– О, нет, милая, это еще не все! Неужели ты думаешь, что на этом все закончилось? – ласково спросил он, улыбаясь пропитанной кровью улыбкой.
– Убей меня тоже! Я не могу этого вынести! – сквозь рыдания воскликнула я: как я хотела умереть в этот миг!
– Тебе было интересно, куда мы деваем трупы? Сейчас увидишь!
– Нет! – истошно завопила я. – Отпусти меня! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Грейсон со смехом высвободил меня из своих объятий, и я бросилась бежать, куда глаза глядят. Я бежала по замку, не останавливаясь. Меня душили рыдания, а перед глазами стояла ужасная до дрожи картина: мертвые Франсуа и Софи; в ушах звенели их предсмертные крики, а мое платье, лицо и руки были покрыты их кровью. Но вдруг я споткнулась, запутавшись в длинном подоле своего платья, и упала на пол. У меня не было сил подняться и бежать дальше, и я доползла до стены и, обняв свои колени, осталась сидеть так, продолжая громко рыдать. Голос Грейсона бил меня по вискам: «Это твоя вина! Это ты убила их!».
– Вот, ты где. Пойдем, я уже все устроил, ты ведь хотела посмотреть на это? – Вдруг услышала я ненавистный мне голос прямо над ухом. Грейсон стал поднимать меня.
– Нет, оставь меня в покое! Убийца! Ненавижу тебя! – закричала я, яростно отбиваясь от его рук, но он легко поднял меня и потащил за собой.
Я упиралась с криками и рыданиями, но вампир быстро шел вперед, заставляя меня почти бежать за ним.
– Умоляю тебя, Брэндон! Я не хочу это видеть! Умоляю, оставь меня в покое! – кричала я, но мои мольбы никак не повлияли на жестокого вампира, и мне даже показалось, что они лишь веселили его. На все мои просьбы он отвечал настойчиво и бескомпромиссно: «Нет, ты должна увидеть то, о чем так настойчиво интересовалась. Мне нравится твое любопытство!».
Это постоянное напоминание моей вины сводило меня с ума и растравливало мою душу: мне хотелось повернуть время вспять и все вернуть, все исправить! Но что я могла сделать? Мои извинения, рыдания и раскаяние никак не могли помочь мертвым. Теперь они никому не нужны! Софи и Франсуа были мертвы, и мои мольбы не воскресят их! Что Грейсон собирался сделать с их телами? Расчленить? Похоронить? О, должно быть, у этого маньяка было много «интересных» способов избавиться от них!
Вампир завел меня в подвал и вывел из замка через тайную боковую дверь в темный заброшенный сад, где находилось небольшое каменное здание. Легко удерживая меня одной рукой, он достал из кармана брюк ключ, отпер дверь здания, затолкнул меня внутрь, вошел сам и закрыл за собой дверь на ключ.
Я хотела убежать, но меня окружали четыре толстые каменные стены. Внутри здания было темно, но, когда Грейсон включил тусклый желтый свет, я с ужасом увидела лежащие на полу мертвые тела супругов Дюпри. Мертвецы лежали рядом с огромной печью, занимающей большую часть пространства маленького здания.
«Это ведь крематорий!» – с ужасом поняла я.
Вампир собирался сжечь тела супругов Дюпри! Как до этого, очевидно, сжег тела Сьюзен, Лурдес и всех девушек, когда-то побывавших в камерах его подвала!
– Начнем представление? – весело сказал мне Грейсон, с улыбкой наблюдая за тем, как я с ужасом в глазах и прижавшись к стене, не отрываю взгляд от печи. – Сейчас я покажу тебе то, что скрывает от тебя Седрик. Ты желала узнать, как мы избавляемся от трупов? У тебя есть уникальный и единственный шанс понаблюдать за этим тайным процессом: еще никто и никогда из смертных не удостаивался такой чести. Видишь, как высоко я ценю тебя?
Слова вампира эхом отзывались в моей голове: «То, что скрывает от тебя Седрик».
«Нет, Седрик не скрывал это от меня! Он признался мне, что сжег труп, когда мы были в Брно!» – возмущенно подумала я, готовая защищать честь возлюбленного от ужасных обвинений Грейсона. Но вдруг до меня дошло понимание.
Я всегда думала, что это был единственный случай, когда Седрик сжег тело… О, нет, ведь проклятый Грейсон прав: Седрик собственноручно сжег тысячи трупов своих жертв. Как это ужасно и отвратительно! И он молчал об этом! Скрывал от меня масштаб своих преступлений!
– Вайпер, вернись ко мне и наблюдай за тем, что хотела увидеть. – Голос Грейсона прервал мои тяжелые размышления. – Это – мой личный маленький крематорий. Конечно, сам я нечасто сжигаю трупы: в основном это дело моего управляющего, ты его видела – Эрика. Но в начале месяца я уже сжег здесь двух юных очаровательных девушек, твоих подружек.
Чудовище, он еще и хвастался этим!
Мои ноги отказывались держать меня: я прислонилась к стене и медленно сползла по ней, а затем зажмурила глаза, чтобы не видеть Грейсона, и закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его голоса.
– Нет, мы так не договаривались! – Вампир вдруг очутился рядом со мной и заставил меня отнять ладони от ушей и открыть глаза. – Если ты еще раз закроешь глаза, клянусь, я не посмотрю на то, что Маркус – мой друг, а Седрик – его брат. Поняла меня?
Я машинально кивнула и вцепилась пальцами в свое запачканное кровью платье, чтобы не позволить себе невольно закрыть глаза, ведь я обязана была смотреть на то, что Грейсон делал с трупами тех, кто еще совсем недавно
