Юлия Фирсанова - Божественные головоломки, или Война за любовь
— Хочу, спасибо. Я тебя так люблю, Элия, — тонкие ручки постарались как можно сильнее обнять сестру.
— Я тебя тоже люблю, моя хорошая, — ответила старшая богиня, — а теперь спи, а то не успеешь посмотреть все сладкие сны, приготовленные тебе медовой феей.
— Ага, — успокоенная Мирабэль зевнула, аккуратно прикрыв ротик ладошкой, и, свернувшись клубочком в кровати, мгновенно заснула, прежде, чем сестра подоткнула ей одеяло. Таиса и крошка дикати потихоньку перебрались из кресла под бочок юной хозяйки и тоже сладко засопели.
— Совсем еще дитя, — с мягкой снисходительностью качнула головой Элия, покидая спальню кузины, — надеюсь, Творец, ей не придется повзрослеть слишком быстро.
В чем-то Богиня Любви даже завидовала сестренке, той беззаботной легкости бытия, которую омрачали лишь придирки строгого Нрэна и подколки Энтиора. В семье Бэль любили и баловали. Каждый слуга в замке охотно шел на поводу у веселой шалуньи и потакал ее желаниям. Вспоминая собственное детство, прекрасная принцесса не могла не замечать разницу. Ее, до обретения силы богини и начала расцвета женственности, большинство родственников небрежно игнорировало. Зато потом молоденькой красавице пришлось выдержать немало сражений, чтобы доказать безжалостным, циничным, могущественным мужчинам свою силу и завоевать истинное уважение и любовь. Что ж, Элия не жалела о прошлом, оно стало превосходной школой и закалило характер, отточило до совершенства искусство укрощения и обольщения, сделало из легкомысленной, наивной девчушки прославленную Розу Лоуленда. Вот только иногда богиня задумывалась над тем, какой она могла бы стать, если б ей изначально доставалось столько тепла, заботы и любви, как Мирабэль.
Гирлянда мелких колокольчиков-бубенчиков на входе в апартаменты принца Джея подняла мелодичный трезвон. Она была навешанная владельцем столь хитроумным способом, что миновать преграду, не поднимая звуковой волны, мог только сам принц, да и то лишь пользуясь талантом Бога Воров, отмыкающего любые запоры и проникающего сквозь любые двери.
Сонный молоденький слуга вытаращил глаза на ночную гостью — прекрасное видение в шелесте темно-синего шелка, оттененного светлым водопадом волос — и вмиг подлетел с табурета. Резная мебель этой модели симметрично располагалась между множеством одинаковых дверей, ведущих в глубину апартаментов бога или не ведущих никуда. Двери ловушки, фальшивые двери, настоящие — разобраться в прихожей-шкатулке из дерева и золота мог только сам принц, затеявший игры с многомерным пространством.
Элия даже не стала пытаться повторить трюк брата, она одарила вихрастого паренька с лисьей мордашкой легкой улыбкой, от которой светлая кожа его моментально стала пурпурной от макушки до кончика подбородка. На лице краска не остановилась и принялась завоевывать территорию шеи.
— Джей у себя? — спросила принцесса.
— А-а-а-г-мх, — промямлил парень, смешался еще больше и беспомощно указал рукой на вторую дверь по левую сторону от себя.
— Спасибо, — вторая улыбка едва не остановила сердце юноши, его спасло, пожалуй, только то, что богиня покинула прихожую, оставив как воспоминание лишь тонкий запах роз.
Принц сидел в кабинете на низком кресле, привычно перекинув одну ногу через подлокотник, и раскладывал на широкой круглой столешнице с бортиками пасьянс из девяти колод. Пальцы мелькали с неуловимой быстротой, карты летали туда сюда, отбрасывались, перекидывались с одного края на другой, укладывались стопой, распадались веером. Действо сие производило гипнотический эффект не меньший, чем пассы опытного гипнотизера. Правда, вряд ли у последнего на столе стояла бы початая бутылка «Алого Заката», а под ножками кресла перекатывалась батарея опустевших товарок. Тару помельче Джей сегодня игнорировал, отпивая прямо из горлышка.
Своим появлением Элия нарушила увлекательный процесс пьянки-релаксации. Карты зависли в воздухе и упали на стол, Джей резко вскинул голову, прищурившись, посмотрел на сестру и выпалил:
— Хочешь сыграть?
— Кошелька не прихватила, — отшутилась Элия, проведя ладонью по складкам юбки.
— А я разве предложил ставить деньги? — пристально следя за ее движениями, дернул углом рта принц, машинально тасуя карты так, как не снилось и виртуозу-иллюзионисту.
— На раздевание я с тобой тоже играть не буду, — улыбнулась богиня, припоминая одну из любимых забав брата.
— А на желание? — склонил голову бог и взгляда не отвел, чтобы женщина видела, какое пламя полыхает в резко выцветших почти до белизны глазах.
— Джей, я не затем пришла, — ответила Элия.
— А зачем ты пришла ко мне ночью? — выделяя последнее слово, выдохнул мужчина. Он взметнулся из кресла, отшвырнул его ногой и придвинулся практически вплотную к принцессе. Уже не расслабленно-отстраненный, а напружинившийся, преисполненный энергичной готовности действовать.
— У тебя застежки запутались, — промолвила Элия, кивком указывая на грудь принца, где ряды золотых фигурных цепочек съехали налево. Пальцы богини легли на замочки и перестегнули первую пару, коснулись и голой кожи. Бог вздрогнул как от удара током.
— Как ты любишь дразнить меня, — выдавил сквозь зубы Джей, сжимая руки в кулаки, чтобы не схватить Элию и не оборвать мучительно-сладостной пытки.
— Разве ты не любишь, когда я тебя дразню? — резонно ответила на вопрос богиня, интимно склонившись к самому уху принца.
— Обожаю, — выдохнул мужчина, придвинувшись еще плотнее, — мне нравится все, что ты со мной делаешь, не по вкусу только одно — слишком редко и слишком мало! А еще я ненавижу, когда меня игнорируют!
— Обиделся, — заметила Элия, имея в виду недавнюю встречу в коридоре.
— Да, этот длинный хрен меня сегодня просто достал, — наморщил нос принц, разумеется, имея в виду кузена-воителя, и пожаловался на куда более серьезную обиду, чем проповедь святого Нрэна: — А ты просто прошла мимо…
— У меня были на то веские причины, дорогой, — мягко ответила женщина, — как и на то, чтобы прийти сейчас.
— Вряд ли ты скажешь, что передумала и решила завалить меня прямо здесь, — криво усмехнулся Джей, наслаждаясь остротой чувств, напряжением, натянувшим каждый нерв до предела. Прикосновения Элии к застежкам на рубашке, жар полыхающего желанием тела, явственный интерес в глазах богини, тот, который она иногда давала ощутить и безмерно льстивший мужскому самолюбию принца — как все это будоражило кровь.
— Бэль волнуется, не оскорбила ли тебя, умчавшись так поспешно с урока. Я пообещала извиниться, чтобы малышка могла спокойно заснуть, — объяснила богиня.
