Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон
— О! — сказала она, переводя дыхание.
— Tu… non, — прошептал он еще более мягко. — Не ты. Я не позволю тебе уйти.
Я запустила руки в ткань юбки. Это было похоже на хорошую, сильную схватку. Ничего ужасного в результате этого события не случилось.
Фергус возобновил свою работу, время от времени делая паузы, чтобы сказать Марсали что-нибудь забавное на французском. Я встала и осторожно прошла в их сторону, дойдя до прикроватного столика. Нет, ничего необычного. Я бегло оглядела стол, чтобы быть уверенной, что все на своем месте и в боевой готовности.
Возможно, все будет в порядке. Было небольшое кровянистое пятно на простыне, но это была всего лишь сукровица — нормальное явление перед родами. Оставался неровный пульс ребенка и возможность несчастного случая из-за пуповины, но с этим ничего нельзя было сделать. Mарсали приняла решение, и оно было правильным.
Фергус снова принялся за грудь. Я потихоньку вышла в холл, прикрыв дверь наполовину, чтобы дать им какое-то подобие уединения. Если начнется кровотечение, я буду с Марсали через несколько секунд.
У меня в руке по-прежнему была банка с листьями малины. Я подумала, что можно пойти и сделать чай, может, это хотя бы позволит мне чувствовать себя полезной!
Не найдя жену дома, старый Арч Баг пришел к нам с детьми. Фелисити и Джоан крепко спали на скамье, Арч курил трубку у очага, пуская кольца дыма, чтобы развлечь Германа. Между тем Джейми, Йен и Мальва Кристи оказались вовлечены в оживленную литературную дискуссию относительно достоинств Генри Филдинга, Тобайаса Смоллетта, и…
— Овидий? — спросила я, выхватив конец фразы. — Серьезно?
— Пока ты счастлив, у тебя множество друзей, — процитировал Джейми. — Когда времена омрачаются, ты остаешься один. Не считаете ли вы, что это справедливо в случае бедного Тома Джонса и малыша Перри Пикля?
— Но ведь истинные друзья никогда не бросят человека лишь потому, что у него некоторые затруднения! — возразила Мальва. — Какой же это друг?
— Боюсь, самый распространенный тип друзей, — вставила я. — К счастью, не единственный.
— Да, не единственный! — подтвердил Джейми и улыбнулся Мальве. — У горцев самые верные друзья, хоть, может, только потому, что и кровных врагов они наживают запросто.
Она слегка покраснела, но поняла, что ее намеренно поддразнивают.
— Хмф! — сказала она и задрала нос, чтобы презрительно посмотреть на него сверху вниз. — Мой отец говорит, горцы такие свирепые воины из-за того, что в горах нет ничего ценного, поэтому в самых кровавых битвах ставки смехотворно низкие!
Это замечание всех рассмешило, и Джейми поднялся, чтобы подойти ко мне, предоставив Йену и Мальве продолжать спор.
— Что там с девчушкой? — спросил он спокойно, зачерпывая для меня горячую воду из чайника.
— Я не уверена, — сказала я. — Фергус… эээ… помогает ей.
Джейми поднял брови.
— Как? — спросил он. — Я и не знал, что мужчина еще на что-то способен в этом деле, кроме как однажды его успешно начать.
— О, ты бы очень удивился, — уверила я его. — Даже я удивилась!
Он выглядел заинтригованным, но не стал расспрашивать меня, поскольку миссис Баг потребовала, чтобы все прекратили говорить о несчастных людях, которые плохо кончают на страницах книг, и садились за стол.
Я тоже присоединилась к трапезе, но есть не могла из-за беспокойства о Марсали. Чай как раз заварился, когда мы закончили с едой. Я перелила его в чашку и понесла в хирургическую, осторожно постучав в дверь перед тем, как зайти.
Фергус весь покраснел и запыхался, но глаза у него сияли. Его невозможно было убедить пойти и поесть, он упорно настаивал на том, что останется с Mарсали. Его усилия дали свои плоды: начались регулярные схватки, хотя по-прежнему довольно редкие.
— Все пойдет быстрее, как только воды отойдут, — сказала мне Марсали. Она тоже немного разрумянилась, и взгляд ее был будто обращен внутрь. — Так всегда.
Я еще раз проверила пульс, никаких значительных изменений, такой же неровный, но не ослабевший ритм, и вышла из комнаты. Джейми был в своем кабинете, который располагался на другом конце холла. Я вошла и села рядом, чтобы в случае необходимости быть недалеко.
Он писал обычное вечернее письмо сестре, время от времени прерываясь, чтобы растереть правую руку, сведенную судорогой. Наверху миссис Баг укладывала детей спать. Я слышала плач Фелисити и голос Германа, пытавшегося ей петь.
С другого конца холла доносились шорохи и перешептывания, скрипел стол, что-то передвигали. И внутренний слух, повторяя мой собственный пульс, регистрировал мягкое и быстрое сердцебиение ребенка.
Все моментально могло кончиться плохо.
— Что ты делаешь, саксоночка?
Я изумленно подняла глаза.
— Ничего я не делаю.
— Ты будто смотришь сквозь стены, и непохоже, чтобы тебе нравилось то, что ты видишь.
— О! — Я опустила взгляд и поняла, что непрерывно комкала в руках ткань юбки. На бежевом домотканом полотне был большой смятый участок. — Видимо, я вспоминаю свои неудачи.
Он бросил на меня быстрый взгляд, затем встал и, подойдя сзади, положил ладони на основание моей шеи. Джейми стал разминать плечи сильными уверенными движениями.
— Что за неудачи? — спросил он.
Я закрыла глаза и чуть опустила голову, стараясь не кричать от боли в скрученных узлом мышцах и от облегчения, которое дарили прикосновения.
— О! — сказала я и вздохнула. — Пациенты, которых я не смогла спасти. Ошибки. Несчастные случаи. Мертворождения.
Последние слова повисли в воздухе, и на миг Джейми остановился, но тут же продолжил еще интенсивнее:
— Но ведь бывают случаи, когда помочь не в твоих силах? И ни в чьих других. Сделать некоторые вещи правильно просто не в нашей власти, верно?
— Ты в такое не веришь, когда дело касается тебя. Так почему я должна?
Он прервал массаж, и я посмотрела на него через плечо. Джейми открыл было рот, чтобы возразить мне, но понял, что не может. Только покачал головой, вздохнул и продолжил.
— Ох, ладно. Думаю, это правда, — сказал он с горькой иронией в голосе.
— Наверное, это греки называли hubris — высокомерием, да?
Он коротко и смешливо фыркнул.
— Да. И ты знаешь, к чему это приводит.
— К одинокой скале под палящим солнцем со стервятником, клюющим твою печень, — сказала я и засмеялась.
Джейми тоже.
— Да, что ж, одинокая скала под палящим солнцем — это то самое место, где
