Стефани Майер - Новолуние
Набрав в легкие побольше воздуха, Эдвард целую минуту сверлил землю невидящим взглядом. Губы скривила чуть заметная ухмылка. Когда он посмотрел на меня, в глазах вместо золотого сияния появился холодный зимний блеск.
– Белла, я не хочу, чтобы ты со мной ехала, – с расстановкой четко проговорил он, глядя на меня ледяными глазами.
Несколько раз повторив про себя его слова, я постепенно усвоила их смысл.
– Ты… не хочешь… меня… знать? – выдавила я.
Боже, какой ужасный вопрос!
– Да.
Я непонимающе смотрела на Эдварда, а он без тени смущения – на меня. Его глаза как топазы, жесткие, прозрачные, бездонные. Утопая в их ледяной глубине, я нигде не видела опровержения тому, что он сказал.
– Ну, это все меняет… – Удивительно, мой голос звучит спокойно и рассудительно… Наверное, все дело в шоке, сознание отказывается воспринимать слова.
Каллен нерешительно взглянул на деревья.
– Конечно, я всегда буду любить тебя… По-дружески… Но то, что произошло в твой день рождения, доказывает: пришло время перемен. Потому что я… устал притворяться. Белла, я не человек! – Он отвел глаза, и ледяные черты его лица действительно показались нечеловеческими. – Прости, что я позволил нашим отношениям зайти слишком далеко.
– Пожалуйста, не делай этого… – Мой голос превратился в чуть слышный шепот; страшная правда постепенно проникала в сознание, разъедая его, словно кислота.
Каллен, не мигая, смотрел на меня, в безжалостных глазах я прочла приговор. Ничего не поможет, он уже принял решение.
– Белла, ты мне не пара. – Он перекроил произ несенную раньше фразу, чтобы мне было нечего возразить. Я же прекрасно понимаю, что недоста точно хороша для Эдварда Каллена.
Я открыла рот, потом безвольно закрыла. Эдвард терпеливо ждал: на красивом лице ни следа эмоций. Нужно попробовать снова.
– Если… если ты правда так хочешь…
Каллен коротко кивнул.
По телу расползалось оцепенение, я даже шею не чувствовала.
– Если можно, я бы хотел попросить об одолже нии.
Вероятно, Каллен что-то уловил в моем взгляде, потому что ледяные черты на секунду потеплели. Однако не успела я оценить ситуацию, как он снова надел маску.
– Да, конечно! – воскликнула я чуть окрепшим голосом.
В долю секунды все изменилось: лед растаял, замерзшие топазы закипели, увлекая в обжигающий водоворот.
– Не смей творить глупости! Поняла?
Я бессильно кивнула.
Топазы остыли, на лицо снова легла отчужденность.
– В первую очередь я думаю о Чарли. Ты единственный близкий ему человек. Береги себя хотя бы ради него.
– Хорошо, – механически кивнув, прошептала я.
Каллен немного успокоился.
– Я тоже кое-что пообещаю. Обещаю, что это наша последняя встреча. Я не вернусь и страданий тебе больше не причиню. Ты сможешь жить полно ценной жизнью, будто никогда меня не знала.
Наверное, колени у меня задрожали, потому что деревья вдруг начали раскачиваться. В висках громко стучала кровь, а голос Эдварда с каждой секундой звучал все тише.
– Не переживай. Ты человек, а память у вас словно сито. Время залечит все раны…
– А как с твоими воспоминаниями? – прохрипела я. Казалось, в горле что-то застряло и мешает дышать.
– Ну… – на секунду Эдвард запнулся, – я-то, конечно, не забуду. Но мне подобные… мы умеем отвлекаться. Ладно, – он отступил к чаще, – мы тебя больше не побеспокоим.
«Мы», почему он сказал «мы»? Странно, что я вообще заметила это в таком состоянии!
Ясно, Элис не вернется. Удивительно, что Эдвард услышал мои слова, вслух-то я их не произнесла.
Внимательно за мной наблюдая, Каллен покачал головой:
– Нет, они ушли. Остался один я, чтобы попрощаться.
– Элис тоже ушла? – бесцветным от боли голосом спросила я.
– Она хотела задержаться, но я убедил: полный разрыв будет менее болезненным.
Кружилась голова, сосредоточиться никак не удавалось. Слова Эдварда вернули в больницу Финикса. «Полный разрыв и чистый перелом всегда лучше, – заявляет доктор, показывая рентгеновский снимок моей разбитой руки. – Быстрее заживают».
Я попыталась привести в порядок дыхание. Нужно сосредоточиться и найти выход из этого кошмара.
– Прощай, Белла! – спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Каллен.
– Подожди! – выдавила я и, приказывая онемевшим ногам двигаться, потянулась к нему.
Казалось, Эдвард хотел меня обнять… но холодные пальцы сомкнулись вокруг запястий, отводя мои руки за спину. Он наклонился и на сотую долю секунды прильнул губами к моему воспаленному лбу. Я зажмурилась.
– Береги себя!
Неожиданно налетел прохладный ветерок, и я испуганно распахнула глаза. Маленький клен хлопал листьями.
Ушел…
На дрожащих ногах я бросилась за ним в лес, прекрасно понимая, что спешу напрасно. Следы Каллена мгновенно исчезли, не осталось ни примятой травы, ни отпечатков подошв на влажной земле, а я бездумно брела вперед. Что мне оставалось? Только идти в никуда. Если брошу поиски и сдамся, все будет кончено. И любовь, и имеющая смысл жизнь – кончатся…
Шаг за шагом, метр за метром в лесную чащу… Время будто застыло: секунды казались часами, а часы секундами. Возможно, так получилось потому, что лес везде был одинаковым. Кто знает, вдруг я хожу по кругу? И все равно надо идти, останавливаться нельзя… Я то и дело спотыкалась и все чаще падала.
Под конец я налетела на что-то черное, не удержалась на ногах и не смогла подняться. Повернувшись на бок, чтобы привести в порядок дыхание, свернулась в клубок на мокром папоротнике.
Я так и лежала, понимая: времени прошло больше, чем кажется. Интересно, как давно сгустились сумерки? Здесь всегда так темно? Да нет, лунный свет наверняка проникает в просветы между облаками и сквозь густой полог листьев.
Только не сегодня. Сегодня царила кромешная тьма. Наверное, новолуние…
Я дрожала, хотя холода не чувствовала.
А затем послышались голоса.
Кто-то звал меня по имени. Влажная листва приглушала крик, но звали, вне всякого сомнения, меня. Голос незнакомый, и я не знала, стоит ли отвечать. От горя и потрясения мысли текли медленно, и, когда я все-таки решила откликнуться, звать уже перестали.
Через некоторое время меня разбудил дождь. На самом деле я не спала, просто всеми силами цеплялась за ступор и оцепенение, помогающие отрешиться от ужасной правды.
Больше всего беспокоил не дождь, а холод. Отпустив судорожно сжатые колени, я закрыла лицо руками и вновь услышала голоса; на этот раз вдалеке. Как будто несколько человек зовут меня хором. Нужно набрать в грудь побольше воздуха и ответить. Только вот получится ли? Смогу ли я крикнуть достаточно громко?
