Невинная для Альфы - Тоня Рождественская
Машину слегка потрясывает на ухабистой дороге, отчего мне начинает казаться, что мы снова где-то за городом. Я слышу, как в кабине бубнят наши сопровождающие. Они что-то бурно обсуждают и смеются. Но среди гула мотора и звуков снаружи слов не разобрать.
Я пытаюсь избавиться от пут, но они явно знают свое дело, веревки не ослабить ни на грамм. Да и к тому же, что я буду делать даже если мне удастся освободиться? Что я могу противопоставить этим двум бугаям?
И вот когда я в очередной раз нахожусь в апогее безысходности, машина с визгом резко тормозит, отчего мы с Сергеем чуть ли не втыкаемся в металлическую стену. Я слышу грохот, крики, выстрелы… пару шальных пуль делают новые отверстия в кузове, заставляя меня вжиматься в уголок, куда я закатилась, все сильнее, а потом все затихает.
Еле дыша, я прислушиваюсь к происходящему. Но снаружи стоит абсолютная тишина. Не знаю, что случилось, но, похоже, наши конвоиры уже никуда не поедут… Во мне теплится надежда, что эта разборка неожиданно решила нашу проблему, не оставив в живых никого из ее участников. И я мысленно благодарю небеса за подобный исход.
Но тут дверь с грохотом отъезжает в сторону…
Глава 14. Данте
Из проема двери на меня смотрят трое. Но они совсем не похожи не тех, что были до этого. Высокие, подтянутые, с узкими бледными лицами и взглядом, от которого леденеет внутри.
— Что это? — недовольно спрашивает один из них, оглядывая пустой фургон и нас с братом.
Он красив, можно даже сказать изящен. Молод, ненамного старше меня, однако на голове освещаемые неровным блеском уже взошедшей луны блестят серебряные волосы, словно бы от ранней седины. Человек одет в черный строгий костюм, явно сшитый на заказ, а на руках красуются белые кожаные перчатки, добавляющие шикарного лоска. Впечатляющий образ, вряд ли оставляющий кого-то равнодушным. И все-таки от него почему-то хочется поскорее отвести взгляд. И вместе с этим я не могу этого сделать, продолжая смотреть.
— Борислав ошибся, это не товар, — говорит другой с очевидным разочарованием.
— Проклятье, Данте! — добавляет третий. — Киран будет негодовать.
Киран? Мне кажется, я уже слышала это имя…
— Успокойся, ничего не случится, — холодно отвечает тот.
— Убьем их? — добавляет его компаньон, вопросительно глядя на седовласого.
Несмотря на то, что оба других выглядят старше и даже немного внушительнее, они, очевидно слушаются того самого Данте.
— Пожалуйста, — сиплю я столь тихо, что даже не знаю, доходят ли них мои звуки.
От страха горло сжало так, что произнести что-то практически невозможно.
Светловолосый внимательно смотрит мне в глаза. Даже если он не слышит, что я говорю, моя мольба написана на лице, и он очень хорошо видит это. Однако, его лицо остается бесстрастным.
Мужчина рядом с ним, самый высокий из всех, начинает подбираться, явно собираясь выполнить свою угрозу, но тут Данте, хватает его за плечо.
— Стой, девчонка может пригодиться, — возражает он.
— Зачем? — удивляется его собеседник. — Сегодня же поставка.
— Она чудно пахнет, — улыбается Данте одними уголками губ…
Верзила не задает лишних вопросов, и тянет ко мне руку, хватая за веревку, которой я связана. Он легко пододвигает меня к себе, так, словно бы я вовсе ничего не вешу. Я пытаюсь вырываться и жалобно пищу, но вдруг мое тело обмякает, и я снова проваливаюсь в странное состояние между реальностью и сном.
А когда открываю глаза, то понимаю, что сижу на заднем сиденье дорогого автомобиля, стремительно несущегося по улицам города. Я уже не связана, а рядом со мной восседает тот самый седоволосый Данте и, положив голову на руку, внимательно смотрит в окно. Двое других сидят спереди. Музыка не играет, никто не говорит ни слова. В тишине слышно лишь как шины мягко шуршат по асфальту.
Словно почувствовав мое пробуждение, сосед поворачивается ко мне.
Он невероятно хорош собой. Рельефный профиль, точеные черты, гладкая кожа без единого недостатка, в прическе, в которой хоть и создана легкая небрежность, все же будто каждый волосок лежит к волоску… Он должен пленять с первого же взгляда. Но хоть я вижу всю его ослепительную красоту, она меня не прельщает. Даже не так — отчего-то дико пугает…
То ли внимательный взгляд темных, почти черных очей, то ли та самая едва заметная усмешка, не сходящая с уст… не знаю… но от него хочется бежать куда глаза глядят. И бежать как можно скорее…
— Уже очнулась, мышка? — спрашивает он насмешливо, бесцеремонно оглядывая меня. — Весьма быстро…
— Куда вы меня везете? — интересуюсь я еле слышно.
Но в ответ получаю все такую же холодную улыбку, и он снова отворачивается к окну.
— Что вам от меня надо? — спрашиваю нерешительно и повторяю свой вопрос уже чуть громче, когда понимаю не получу на него ответа.
— Помолчи, мышка, — отмахивается Данте. — Будешь вести себя смирно, и все будет хорошо…
Слышу, как мужчина на переднем сиденье хмыкает и до меня доносится издевательское: «Ага, конечно!»
— Что вы сделали с братом? — не сдаюсь я.
Данте снова поворачивается ко мне и посылает тяжелый взгляд.
— Ты слишком шумная, мышка, я ведь попросил помолчать.
— Меня зовут Ника! — недовольно замечаю я.
Кажется, меня настолько достало бояться, что я больше не могу быть кроткой. Похоже, за последние сутки я израсходовала весь свой запас страха.
— Какая дерзкая мышка! — наиграно восхищается Данте и протягивая ко мне руку игриво щелкает по носу. — Мне это нравится!
Его спутники тихонько хохочут, слушая наш разговор.
— Что вы сделали с братом? — упрямо повторяю я.
— Волнуйся лучше о себе, мышка, — коварно улыбается Данте, придвигаясь ко мне.
Он тянется к моей шее лицом и делает глубокий вдох.
— Мммм… — хищно говорит он, демонстрируя непривычно длинные клыки идеально белых зубов. — Шикарный аромат…
Я пытаюсь отдалиться, но в моем положении это практически невозможно. И тогда он хватает меня
