Лирелии – цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина
Мои мысли прервал громовой голос отца, положившего мне на плечи свои широкие, словно медвежьи лапы, ладони.
– Ну что, дочь моя, ты порадуешь гостей и молодоженов своими песнями? – спросил он, наклонившись ко мне.
– С удовольствием, отец, – ответила ему, продолжая смотреть Эрику в глаза.
Между нами завязалась молчаливая битва взглядов, в которой никто не желал уступать.
Все так же громогласно отец обратился ко всем пирующим, объявляя меня. Мне все же пришлось опустить глаза первой, потому что нужно было встать из-за стола и подняться на помост к музыкантам. Но сделала я это, не опуская головы. Надеюсь, он верно расценит сей жест. В это время Эрик перестал улыбаться, однако глаза выдавали его настроение. Вновь пригубив напиток из кубка, он, не отрывая от меня взгляда, сказал что-то сидящему около него брату. Расправив плечи, я гордо прошествовала к музыкантам. Там меня уже ожидала моя любимая тальхарпа.
Картинка подернулась темной рябью и почернела, и когда истаяла чернота, мы с Эриком уже стояли напротив друг друга на берегу залива. С пасмурного неба срывались редкие снежинки.
– Скоро я приду к отцу просить твоей руки, Ингерд. Пойдешь ли ты за меня замуж?
– Я подумаю, – уклончиво ответила ему, стараясь скрыть улыбку. – Ты-то приди сначала. Говорить вы все можете…
– Ты смеешь сомневаться в моих словах? – промолвил он, оскорбившись моим сомнением.
– Если я захочу послушать красивые сказки, то попрошу об этом скальда, – сказала, как отрезала мечом. – А мне нужны дела. Они часто бывают красноречивее слов.
– Я всегда добиваюсь своего, – произнес он, понизив голос. – Иначе не обладал бы всем тем, что имею.
Наши взгляды встретились, и я снова ощутила внутренний трепет, от которого меня бросило в жар, но вида не подала, упрямо и с усмешкой вздернув подбородок.
– Мне пора идти, Эрик Северный Ветер.
– Скоро увидимся, гордячка. Уж поверь, мне по силам обуздать твой норов. Стоит лишь направить его в нужное русло…
Засмеявшись, я обернулась, окинув его взглядом:
– Не спеши пировать, не забив быка. И почему тебя называют Северным Ветром?
– Расскажу, когда станешь моей женой.
Я улыбнулась ему в ответ, ничего не сказав, и развернулась, собираясь уходить.
– Вот же чертовка! Все равно будешь моей, – прошипел он сквозь зубы мне вслед.
Что ж, даже если этому и быть, так легко я не дамся.
Глава 4
Все дороги ведут в Альтарру
Эрик
Стоя у панорамного окна, я наблюдал за косым октябрьским дождем, что разбивался о стекло. Бегущие вниз капли отражали свет уличных фонарей. Невольно поймал себя на мысли, что в такую погоду я становлюсь задумчивым, погружаясь в себя. Может быть, потому, что в тот роковой для нас с Ингерд день точно так же, подобный стене из воды, лил дождь. Холодный и промозглый, он казался мне безжизненным, несмотря на то что вокруг цвела весна.
В тот день я возвращался с тинга[1], и в душе моей царило предвкушение встречи с любимой, которое сменилось ощущением неясной тревоги, стоило мне приблизиться к родной усадьбе. Не находя объяснений этому чувству, пришпорил коня, желая скорее попасть домой и убедиться, что все благополучно. Вспомнился грустный взгляд Ингерд, провожавшей меня в путь, и ее тяжкий вздох, когда она обнимала меня на прощание.
– Не тоскуй, свет мой. Меня не будет всего лишь пару-тройку дней. Это малое собрание для наследников имений. Тинг состоится совсем недалеко от нас, – успокоил я свою супругу, оставляя на ее губах поцелуй.
– Я буду ждать тебя, – кротко промолвила она, оставшись около ворот.
Она так и стояла там, задумчиво глядя мне вслед.
– Надо же, как жена провожает тебя. С такой трепетной тоской, – хитро улыбаясь, заговорил мой брат Вальгард. – Так, глядя на вас, и я скоро захочу жениться.
Я лишь хохотнул в ответ:
– Моя Ингерд просто прекрасна. Мы нравились друг другу, когда виделись до свадьбы, но даже не ведали о том, что между нами вспыхнет нечто большее и такой силы. Кто бы мог подумать, что династический брак может быть таким… Приятным.
– Полным жаркой страсти, – вкрадчиво добавил Вальгард.
– Воистину, – ответил я.
– М-м, – протянул братец. – И у тебя ни разу не возникало мысли о наложницах? В будущем… Потом когда-нибудь.
– Зачем? – искренне удивился я. – У меня жена и любовница в одном лице. Так что радуйся. Тебе же больше достанется красавиц. Наслаждайся, братец!
И я громко захохотал. Хохот Вальгарда присоединился к моему.
Вскоре стало ясно, что в усадьбе явно что-то не так, и теперь от нашего приподнятого после тинга настроения не осталось и следа.
– Как-то слишком тихо, тебе не кажется? – подозрительно промолвил брат, оглядываясь. – И со стороны озера никого не слышно, хотя там еще должны работать люди.
– Не нравится мне это, – ответил я и ощутил, как беспокойство проникает мне в сердце.
Мы приближались к тому самому озеру и еще издалека увидели поваленные как попало доски, которые не так давно были частями строящегося драккара. Не сговариваясь, пришпорили лошадей и за минуту оказались на берегу, где перед нами предстала жуткая картина – растерзанные тела людей, будто попавших в лапы дикого, неистового зверя.
– Боги, что здесь произошло? Кто мог это сделать? – пораженно бормотал Вальгард, вглядываясь в знакомые лица тех, с кем мы разговаривали еще два дня назад.
Пройдя чуть вперед, я вдруг увидел подозрительно знакомый плащ и растрепанные на ветру платиновые волосы, на которых алела кровь. Мое сердце пропустило удар.
– Ингерд! – закричал я и бросился к распластанной на земле девичьей фигурке.
Сев рядом с ней, осторожно взял ее под голову, пытаясь привести в чувство. Слабое биение ее сердца было едва ощутимым. Судорожно вздохнув, Ингерд закашлялась и открыла глаза.
– Эрик! – едва слышно прошептала она.
Ее голос походил на шелест ветра.
– Эрик, я пыталась увести людей от них, но не смогла. Я хотела спасти… Но они сильнее. Они страшнее зверей!
– Ингерд, кто на вас напал?
– Страшные, жуткие чудовища… Люди… С клыками, когтями. Они свирепы, словно оголодавшие хищники. Появились из ниоткуда и начали убивать всех. Харальда одним из первых…
– Отец! – воскликнул, остолбенев, Вальгард.
Я обернулся к нему, и наши взгляды встретились. Мы ничего друг другу не сказали, но прекрасно все поняли без слов.
Ингерд тяжело вздохнула:
– Меня сначала словно не замечали, я пыталась хоть кого-нибудь увести, но здесь они настигли нас. Я думала, что умру, так тебя и не увидев.
– Ну что ты говоришь, Ингерд! Ты не умрешь! – заверил я ее, гладя по волосам. – Ты не можешь меня оставить!
Нет, нет, нет! Только не моя Ингерд! За что? Мне не хотелось думать о том, что она живет последние минуты, эта мысль разрывала меня изнутри, но мне стоило лишь беглым взглядом окинуть свою жену, чтобы понять, что времени нам осталось на двоих предательски мало. Оно утекало сквозь мои пальцы вместе с ее кровью, бегущей из чудовищных ран.
– Мы не властны над смертью, Эрик. Ее дыхание уже рядом… Я слышу его, – слабея, промолвила она, коснувшись моей щеки дрожащей рукой.
– Нет! Ингерд, прошу тебя, не умирай! Я не могу тебя потерять! Ты мне так дорога…
Она снова закашлялась, закатив глаза, а потом ее прерывистое сиплое дыхание вдруг стало ровным, и это будто придало ей сил. Она посмотрела на меня, широко распахнув глаза. В душе моей всколыхнулась робкая надежда, что Ингерд выживет.
– Послушай меня, Эрик. Ничто не проходит бесследно. Тело наше бренно, но душа воистину бессмертна.
