Волчья любовь - Ульяна Соболева
– Здесь все сожгут, как только мы выйдем из-за ворот.
– Нас выпустят?
– Вам нужно будет тоже переодеться в мужской наряд.
Его человек протянул мне сверток. Я юркнула в туалет, прикрыла за собой дверь, быстро стягивая с себя женское платье, надевая черную униформу банахиров, пытаясь спрятать волосы под шапкой, но они не слушались и тяжелой волной выпадали на плечи.
– Поторопитесь скоро будет окончена церемония сожжения.
Открыла шкафчик, достала ножницы и безжалостно обрезала длинные пряди, затем надела шапку, волосы выбросила в урну. Вышла к мужчинам. Это самая жалкая жертва какую я могла принести на алтарь своей любви.
– Наденьте куртку и капюшон.
Послушно выполнила.
– Теперь потащите его к выходу. Будем вывозить как раненого к врачу в поселение ликанов. Банахиров не лечат в особняке. Как и эскам…Дальше я с вами не пойду.
Уман будет провожать тебя до самого горного поселения, поможет пройти посты.
Мы вынесли Вахида перебросив его руки себе на плечи и поддерживая за торс. Вытянули во двор сзади к гаражам, погрузили в машину банахиров. Черный, бронированный джип с темными стеклами. Я села с императором сзади, а Уман сел за руль.
Раис был прав в доме никого не оказалось. Все, даже слуги ушли на похороны детей и Айше. Повсюду разносилась траурная музыка и под эту музыку мы проехали ворота. Нас практически не досматривали.
– Куда?
– В поселение. Раненого везем. Пострадал в стычке.
– во вчерашней драке.
– Да!
– Слыхал там парочку подрезали.
– Да, подрезали. И этого тоже пырнули серебряным кинжалом. Надо в поселок.
– Давайте, проезжайте.
Но мы не успели выехать за ворота как они с грохотом закрылись у нас перед носом.
– СТОЯТЬ! – раздался громовой голос Раиса – ОБЫСКАТЬ МАШИНУ!
Я замерла и внутри все заледенело, покрылось инеем. Я не верила сама себе, я никак не могла понять, что действительно слышу голос того, кто только что помогал мне…
Глава 7
Я сидела на сыром полу, беспомощно глядя на покрытую плесенью дверь. Ни один звук снаружи не проникал в подвал. Только сырость и мертвая тишина. От этой тишины кровь стыла в жилах и становилось адски страшно, что там…за стенами моей тюрьмы происходит. Что они сделают с Вахидом когда закончатся поминки по Айше и по девочкам? Сколько времени прошло с тех пор, как меня схватили и бросили сюда совершенно обессиленную, кричащую и царапающуюся, покрытую ссадинами и синяками, мои штаны порвались на коленях. Все ногти сломаны, рубашка порвана на плече и висит лохмотьями.
Раис меня предал…заманил в ловушку чтобы избавиться от того, кто попробует спасти императора. Теперь я понимала зачем он это сделал. Возвысил себя в глазах сестры Азизе и ее мужа, которого теперь все называют Архом. Они хотят уничтожить все что связано с Вахидом. Я смотрела на свои руки покрытые царапинами и ссадинами, на свои грязные ногти в моей ладони амулет Вахида я сорвала его нечаянно, когда они выдирали императора из моих рук и вытаскивали из машины. Теперь на моей ладони лежит медальон из чистого золота с большим красным камнем посередине словно с каплей крови. И на обратной стороне написано тонкими красивыми буквами «моему любимому сыну»…
Если меня казнят или удушат в этой камере никто и никогда не поможет моему мужчине выжить. Он больше не император, его ценность теперь не велика и смерть станет избавлением для его сестры.
По полу темницы прошмыгнула большая серая крыса она понюхала мою босую ногу и побежала куда-то к стене. Запрыгнула на выступы и пробралась к окну. Прошмыгнула в щель и исчезла. Я вскочила, и сама попыталась пробраться к окну чтобы увидеть или хоть что-то услышать. Хотя бы понять куда они меня притащили и где заперли.
Ноги постоянно соскальзывали, пальцы замерзли, но я пыталась залезть все выше и выше, пока мне не удалось прижаться лицом к окну. Где-то внизу раздались голоса, и я вся превратилась в слух.
– Когда состоится погребение мертвого императора.
– Он не мертвый.
– По нашим законам он больше месяца не встает с постели и не подает признаков жизни, а значит должен быть умерщвлен.
– Они планируют огласить мнение совета через три дня.
– Какой совет без Архбаа?
– У нас Архбаа теперь Азизе, а наследники ее дети.
Моя нога соскользнула с выступа в стене, и я упала на пол, больно подвернула ногу и тихо застонала. Отчаяние овладевало всем моим существом. Меня трясло от беспомощности и понимания, что я ничего не могу сделать. Ночью я лежала и смотрела в никуда, смотрела в темноту и отсчитывала минуты. Сколько времени ОН еще будет жив. Никто не промоет ему раны, никто их не обработает, никто не даст моей крови. Регенерации больше не будет совсем.
Внезапно послышался щелчок замка. Я подхватилась…прислушалась. Но дверь так и не открылась, и никто ко мне не вошел. Я медленно встала и подошла к двери. Притаилась. Тишина. Дернула ручку, и она поддалась. Дверь открылась…из-за нее на меня пахнуло свежим воздухом и темнотой. Двинула ногой и наткнулась на сверток. Быстро подняла его, раскрыла дрожащими руками. Внутри плащ банахира и записка, свернутая вчетверо. Быстро открыла и всмотрелась вначале, ничего не понимая… и лишь потом сообразила, что это карта. Вместо надписей какие-то знаки. Пунктирная линия и в самом конце корона. На второй бумаге печать и слово «пропуск» с датой и подписью самой Азизе. Это означало одно – меня пропустят за территорию. Осмотрелась по сторонам, задержав дыхание. Кто это сделал? Кто освободил меня и передал мне «ключ» к свободе и карту…куда она меня приведет?
Я разберусь с этим потом. Накинула плащ и пробралась в темный коридор.
За периметр я вышла без особых проблем. Меня, как и рассчитывали изначально, приняли за ученика банахиров, а с пропуском я без проблем проникла за ворота.
Вопросов не задавали было достаточно показать бумагу, а потом …потом идти по заснеженной дороге в сторону леса.
Когда я довольно далеко ушла от усадьбы я рассмотрела клочок бумаги с картой, пытаясь разобраться в местности. Карту я узнала…только кто и когда мог найти ее и отдать мне? Когда-то эту карту нарисовала Айше.
– Я хочу, чтобы ты знала, какими землями владеют Ибрагимовы. Насколько мы богаты и как далеко простираются владения горных волков. Ты как с географией?
– Ну…не совсем супер, но я всегда
