Гостья из другого мира. Наследница - Натали Палей
— Спасибо, любимая, — тепло поблагодарил фаворитку правитель.
Николас почувствовал, как волосы зашевелились на голове, а по позвоночнику пробежал холодок. Великий Геёт, что это за предсказание?! О чем оно?! Вернее, о ком?!
Самый молодой маг жизни недоуменно переглянулся с остальными магами. Все были очень удивлены.
— Ясно, что в предсказании речь идёт о женщине, — все также сухо и сдержанно продолжил лорд Меверинг. — У нас магия проявляется с рождения — уже несколько лет мы проверяем каждую родившуюся девочку, но пока безрезультатно. На всякий случай мы проверяем и взрослых девушек, и женщин, в том числе приезжих. Но также безрезультатно.
— Кого именно вы ищете? — невозмутимо поинтересовался лорд Рардиган.
— Очень сильного мага, — вместо своего надзирателя серьезно ответил ллиер.
— Это ясно из предсказания, — согласно кивнул лорд. — Как вы считаете, для чего такой сильный маг должен появиться в нашем мире?
На несколько мгновений в зале Малого Совета наступила тишина. Николас устремил хмурый взгляд на ллиера, взгляд которого потяжелел, а лицо стало мрачным.
— Такие маги приходят в наш мир накануне катастрофы, угрозы миру, — приглушенным голосом проговорил он. Николас напрягся, чтобы его расслышать. — За время своей долгой жизни я помню только одного такого мага. Тёмного Ронора.
Все присутствующие невольно вздрогнули. Практически синхронно. Этого мага до сих пор все помнили или, если жили меньше, чем правитель, хотя бы знали о нем от других.
— Темный Ронор — сильнейший маг своего времени, родившийся в Эллии, — четким голосом торжественно проговорил Главный надзиратель. —Через двадцать пять лет после его рождения началась Великая жестокая битва между ллиями. Только благодаря Темному Ронору, его сильнейшей магии жизни и не менее сильной магии земли, мы тогда выстояли и остались независимыми. Более того, с тех пор Эллия стала самым сильным государством нашего мира.
В зале Малого Совета вновь наступила тишина. Тяжелая. Гнетущая.
— Сиятельный, — тихо проговорил лорд Рардиган, — вы думаете, что Эллии грозит война?
— Или другая катастрофа, — кивнул правитель с мрачным лицом. — Перед рождением Темного Ронора было похожее предсказание, но тогда никто не придал ему значение. Вы все знаете, что это стало огромной ошибкой и катастрофой для Эллии. Только чудом мы тогда победили. Благодаря огромной магической силе Темного Ронора.
— Какой помощи вы ждёте от нас, сиятельный? — с достоинством поинтересовался лорд Рардиган.
— Нужно найти её — девочку, девушку или женщину. Пока не нашли враги. И спрятать так, чтобы никто не нашёл. Мы же будем знать, что наш тыл прикрыт.
— Но как мы найдём ее?! — удивился лорд Дастиг, который был старше Ника всего на тридцать лет.
— Даже не знаю, что сказать, — строго произнёс Главный надзиратель. — Просто будьте очень внимательны даже к тем, в ком кажется совсем нет магии. Только маги жизни смогут распознать мага жизни.
— С чего вы взяли, что девушка — маг жизни? — нахмурился лорд Рардиган.
— Вы шутите? – темные глаза правителя недовольно сверкнули. — А как ещё понимать слова «та, которой будет под силу оживить тысячи умерших...». В нашей Эллии только маги жизни могут призвать покинувшую тело душу обратно. Тёмный Ронор мог оживить сразу несколько сотен. Видимо, она такая же.
— Значит, как и Тёмный Ронор, девушка будет обладателем двойной магии? — задумчиво спросил Николас. — И, если верить предсказанию, вторая будет разрушающая?
— Похоже на то, — неохотно согласился лорд Меверинг.
— Это очень странно, — не менее задумчиво проговорил лорд Рардиган. — Разве маг жизни может одновременно владеть магией разрушения?
— Согласен. Странно, — сдержанно согласился Меверинг. — Возможно, ее лучше сразу уничтожить, — хмуро добавил он.
— Сначала нужно её найти, — резко возразил правитель.
Глава 8
Николас с улыбкой наблюдал за своей гостьей, которая, не совсем довольная, уже несколько минут крутилась около зеркала, поворачиваясь то так, то этак, пытаясь рассмотреть себя в зеркале.
Девушка надела принесенное им платье эллинки, накладные белокурые волосы и кожаные туфельки.
Сидящие на столе маленькие магические существа с любопытством следили за ней, как и сам Николас, который ещё немного понаблюдал за мучениями Оли и, наконец, сделал еле уловимый пасс рукой, который позволил ей увидеть своё чёткое отражение.
— Ах! — она тут же резко обернулась, устремив на мага искренне возмущённый взгляд. — Ты так мог и раньше сделать?!
— Мог, но ты была такая забавная, — немного смущённо рассмеялся тот. — Когда женщина видит свое отражение в зеркале, по-моему она забывает обо всем на свете. Моя мама точно такая же.
— А ты ничего не перепутал?! — возмущённо фыркнула Оля. — Тебе не показалось, что я как раз совсем не видела себя в этом ужасном мутном стекле, которое ты называешь зеркалом, и пыталась хоть как-то рассмотреть, чтобы понять, на кого я стала похожа: на нормального человека или пугало огородное!
Николас почувствовал, что ему стало неудобно: Оля была права. Та же, гневно сверкнув глазами, отвернулась к зеркалу, наконец, имея возможность рассмотреть свое отражение.
На неё во все глаза с любопытством уставилась симпатичная сероглазая блондинка с волосами, заплетенными в интересную прическу из переплетённых кос. Темно-серое платье длиной в пол с длинным широким рукавом и узкой манжетой, с неглубоким декольте и поясом под грудью, украшенное выпуклой серебряной витиеватой вышивкой очень шло блондинке и подчёркивало глубину глаз и светлую идеальную кожу.
Белокурые волосы выглядели очень естественно и, как оказалось, очень шли ей, поэтому Оля с огромным любопытством очень внимательно рассматривала себя.
— Очень даже ничего, — наконец удовлетворенно произнесла она. — Будто девушка из средневековья.
Она покружилась вокруг себя, потрогала ткань платья, а потом, слегка приподняв подол, полюбовалась на аккуратные темно-серые туфельки.
— Это платье для девушки-горожанки, у которой нет магии, — пояснил Николас. — Наша одежда для разных слоев общества различается по фасону, материалу и вышивке. По одежде всегда можно определить из какой касты человек и является он магом или нет. Поскольку ты совсем ничего не знаешь о нашем мире и разговариваешь достаточно свободно, словно фарутка, я
