Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек - Виктория Александровна Килеева
В голове осталась одна оглушительная мысль: «Как же не хочется верить её словам!»
– Вы всё это… видите?
– Вижу, чувствую, знаю. Всё разом.
– А вы не боитесь… лечить людей? – осторожно спросила Лара. – На вас же могут донести.
– Могут. Некоторые глупцы мнят, что, исцеляя тело, я похищаю душу. Но тех, кто готов мне навредить, я сразу вижу и никогда не лечу. – Ведьма вложила ей в руку жёлтый грязный корень. – Измельчи, съешь да запей водой. И лошади для бодрости дай.
– Спасибо вам!
– Бог с тобой. Прощай.
– Прощайте.
«Надо же, какая удача – встретить в пути настоящую знахарку! – подумала Лара, глядя ведьме вослед. – Вот только…»
Если бы ведунья не упомянула Андреаса, она бы легко утешилась мыслью, что ей попалась выдумщица или помешанная. Но старуха видела её насквозь.
Лара вспомнила про корень, отёрла его о рукав и надкусила.
– Дрянь господня! – Она еле сдержалась, чтобы не выплюнуть ценное растение, зажала рот рукой и отдала весь корень Адской Тьме. – На, угощайся! Это очень полезно.
Тьма недоверчиво принюхалась к гостинцу.
– Может, только горько немного… Зато силы, говорят, придаёт.
Сосредоточенно пожевав ведьмин корень, кобыла тряхнула гривой и начала загребать копытами землю.
Целый день лошадь было не остановить. Ларе надлежало только её направлять и покрепче держаться в седле. Отвлекаться на сон и еду она даже не смела.
«Вот так средство! Если бы не привередничала, сейчас бы и я такой бодрой была».
К ночи они добрались до Потсдама, который стоял на реке Хафель. Проезжая по центру в поисках трактира, Лара заметила, что и без того небольшой городок уничтожен примерно наполовину.
Как бы сильно ни хотелось спать, Лара проследила за тем, чтобы Адскую Тьму хорошо почистили и покормили. Затем взяла комнату и попросила чан с горячей водой, чтобы помыться и застирать штаны. Кровь уже не шла, но лоскуты кружевного воротника было не спасти, и она с сожалением бросила их в очаг.
Проснувшись до рассвета, Лара разбудила на конюшне конюха и покинула город.
– Больше не жертвуй собой, – сказала она Адской Тьме, когда они выехали за ворота. – Ещё не хватало тебя загнать. Что тогда я буду делать? Погоди… Я же могу купить вторую лошадь. Почему эта мысль пришла ко мне только сейчас?
Лара посмотрела на стены Потсдама.
– Возвращаться не будем. Купим лошадь в другом месте. – Она развернула карту. – Вот. До ближайшей деревни ехать часа три.
Найдя деревню разорённой, Лара даже не удивилась. Она спрыгнула на землю и зашагала рядом с Тьмой. Многие дома были разобраны на дрова или на строительство полевых лагерей, которые теперь пустовали.
«Ни одно из поселений, будь то город или деревня, не обошла война. Всюду, куда я приезжаю, я вижу её следы…»
Ларе начало казаться, что единственным местом в мире, не пострадавшим от солдат, был её родной лес Цайзихвальд и соседняя община, – да и то благодаря охранным заклятиям бабушки.
«Что за люди… Как же так?» – думала она, проходя вдоль разрушенных домов.
Вокруг лютеранской церквушки посреди деревни росла высокая трава. Церковь не тронули – пожалели. Зато в траве лежало два десятка трупов.
Лара застыла, не в состоянии идти.
Секунды спустя она забралась в седло и натянула поводья – без единого звука, слишком пересохло в горле и скрутило живот. Адская Тьма всё поняла и пустилась в галоп.
Только отъехав от поруганных земель, Лара смогла говорить.
– Господи… Они хотели укрыться в церкви, а их… Это их не спасло, всё напрасно…
Она оглянулась назад и прошептала:
– Будьте вы прокляты.
Лара сама не знала, кому посылает проклятие. Богу, солдатам, князьям или церковникам? Всем.
Обезлюдение стало привычным. И даже желанным.
Но надо было раздобыть лошадь. Лара часто давала Адской Тьме передохнуть, что никак не способствовало скорости их продвижения.
Солнце садилось за горизонт, когда они наткнулись на очередную деревню. Мертвецов Лара больше не видела – люди выглядели вполне живыми, только очень исхудали.
– Скажите, у кого здесь можно купить лошадь? – спросила она, сойдя с кобылы.
Жители деревни смотрели на неё так, будто не поняли вопроса. Лара уже решила, что селяне говорят на другом наречии, когда один из мужчин снял колпак, почесал затылок и сказал:
– Нет у нас лошадей, господин.
– Солдаты увели?
– Нет… Пока урожай не начался, в деревне голод был. Последнюю лошадь мы съели весной.
Под шляпой выступил пот. Лара сжала в пальцах поводья и шагнула назад.
– Да и какое это было лето, сами знаете, – с неожиданным укором пробасила одна из женщин. – Урожай мог бы быть и получше.
– Ой, да… – закивала Лара, буквально взлетая в седло. – Лето, прямо скажем, подвело!
Понятливая Тьма сорвалась с места.
– Бежим, – зашипела Лара. И не обернулась.
Ночь она провела в стоге сена, укутавшись в плащ. На то, чтобы ехать до постоялого двора, не хватало сил, а искать ночлег в другой деревне было страшно. Всю ночь ей снились людоеды.
Ранним утром её обнаружили крестьяне с косами – двое мужчин и две женщины. Лара даже не успела испугаться.
– Уходите, молодой человек, негоже вам тут спать! – сказали ей.
– А чьи это земли?
Те ответили, что графа, а какого – Лара не расслышала. Она купила у крестьян краюху хлеба, который они взяли на обед, и тронулась в путь.
«Чёрт побери, я забыла спросить их про лошадь!» – опомнилась она.
Не прошло и двух часов, как настал день, а солнце палило так, словно хотело отплатить селянке за жалобу на холодное лето. Лара запустила руку под камзол – рубашка пропиталась потом.
Проезжая мимо озера в тени деревьев, она остановила Тьму и сошла на землю. Серебристая гладь манила прохладой.
– Вроде бы людей на дороге нет. Ты отдохни, а я искупаюсь.
Лара скинула шляпу, расстегнула камзол. Задумалась, стоит ли оставлять рубашку.
«Оставлю. Всё равно её стирать придётся».
Положив одежду и ботфорты на берегу, она наказала Адской Тьме их сторожить и зашла в не успевшее нагреться озеро. Сдерживая крик, Лара бросилась в воду и поплыла.
«Вот будет этот местный граф по дороге проезжать. Как спросит: „Кто это в моём озере купается?”, как осерчает… – замечталась она. – Что тогда я буду делать? Кнутом его не отстегаешь – он меня первый шпагой проткнёт. А если со свитой поедет, то и Тьма не помощница…»
В тяжёлых думах Лара доплыла до середины озера.
«Крэх бы сказал: надо женские чары использовать. Это значит мокрой из озера выйти и на судьбу свою беспутную пожаловаться.
