Путешествие в Силенвиль (СИ) - Арвен Лина

— Итак, кто вы такие? — буравя взглядом Эрику, дама начала свой допрос с пристрастием.

— Слуга Богини третьей священной длани Карсефиан Ралий, достопочтимая женщина, — спокойно произнес я, и чуть не поклонился, таким образом выдав бы себя с головой. Жрецы хоть и должны говорить с обычными людьми почтительно, не обязаны перед ними преклоняться, потому что единственная, перед кем священнослужитель должен склонить голову это Элисень. — А это моя младшая сестра Эрика, которая прибыла в Силенвиль дабы, как и я, получить благословление Его Преосвященства и поступить на службу к Богине.

— Да… да… — мужчина, поглаживая ус, разглядывал принцессу. — С ее-то внешн… душой, только в храм.

Будущая прислужница храма сделала вид, что не заметила намека со стороны бармена, с усиленным интересом став разглядывать присутствующих в таверне. Риэл все наше путешествие до города постоянно намекал девушке насчет ее внешности, постоянно сравнивая с ее настоящим обликом. Принцесса сначала сильно возмущалась, а потом привыкла, по крайней мере, она уже не пыталась придушить вора, слушая издевательства, а всего лишь его игнорировала. Сам вандал объяснял свое поведение очень просто: «Пускай привыкает. В городе люди не такие добрые, как я. Лучше я сейчас вытерплю бабские слезы, чем буду позориться потом» Чем было вызвано его желание научить девушку не обращать внимания на общественное мнение, я так до сих пор и не понял.

— Знаете, у вас такое замечательное заведение, — на губах Эрики заиграла милая полуулыбка, от которой у меня пошли мурашки по спине. Неужели я услышал сарказм от принцессы? Женщина и бармен удивлено приподняли брови. — Я навсегда запомню эту таверну и Вас, уважаемый. Вы такой вежливый и учтивый мужчина. Это ваше уютное заведение? А как вас зовут?

Может в устах обычной горожанки эта безобидную фразу можно было счесть за комплимент, но эта же фраза, прозвучавшая в устах принцессы после того как ее прилюдно оскорбил посторонний человек… Как я уже убедился, у Эрики очень хорошая память, особенно на всякие гадости.

— Меня? — зарделся бармен, не поняв, что ему только что угрожали.

Странно, а я только сейчас понял, что мне принцесса никогда не угрожала. А может и угрожала… я никогда не принимаю всерьез сведения вроде «я тебя вздерну на дыбе, ирод», «ты у меня еще попляшешь в раскаленных башмаках». Зачем слушать глупости людей, которые приходят к тебе в замок, чтобы «победить злодея»?

— Если вы не против, — я лучезарно улыбнулся персоналу таверны. Надо быстрее увести отсюда девушку пока она не испортила весь спектакль. — Мне и моей сестре хотелось бы отдохнуть после дороги, проведя пару часов в молитве к нашей Пресветлой. Не могли бы вы предоставить нам две комнаты, можно смежные или соседние…

Облегченно закрыв дверь своей комнаты, я без сил плюхнулся на кровать. Чтоб я еще раз играл роль священнослужителя? Да никогда! Эта «Истребительница жрецов» не отпускала меня до тех пор, пока не вымучила из меня молитву и не исповедовалась во всех своих грехах. После таких откровений я потом даже не смог нормально смотреть на еду, которую нам предоставили за счет заведения.

Даже не уговаривайте, я не буду раскрывать биографию этой женщины и не потому, что эта священная тайна исповеди, а потому что я просто физически не смогу воспроизвести то количество информации, которое она вылила на меня. Моя голова гудела, а в мыслях все крутились фразы Гренет, так оказывается звали «истребительницу», о испорченном вине, о подвале полным крыс, который наверняка наслала на нее «паршивка Дала» из соседней таверны… Кошмар…

И это только начало моей карьеры подставного служителя Богини. Гренет в прошлом была знаменитой наемницей и, получив одну серьезную рану, решила осесть в Силенвиле, надеясь хоть на старости лет пожить спокойной жизнью и выпросить прощения у Богини. Нанялась в таверну простой вышибалой и через двадцать три года получила заведение почти в подарок от почившего к этому времени хозяина. Сейчас «Гласом Элисень» официально владеет двоюродный брат бывшего хозяина, но правит в этой обители сия боевитая женщина.

Полю не должны были видеть со мной, но… никто же не запрещал ей и наглому вандалу тайком жить в моем номере, тем более что Гренет, пребывая после исповеди в хорошем расположении духа, отпущения всех грехов и получения моего благословения, которое я тайком подкрепил небольшими целительскими чарами, отдала нам в пользование за умеренную плату номер с двумя отдельными комнатами, дабы никто не помешал моему общению с Великой. Поэтому, когда я послал магического вестника крестнице, сообщив, что операция прошла успешно, пробравшись через окно в моем 37 номере, в комнате появились Риэл и Поля. Своего дорогого скакуна крестница без сожаления продала чуть ли не первому встречному, а мои иллюзии развеялись сами, тем самым решив проблему с размещением коней. Небольшая прелюдия окончилась — завтра начнется настоящее представление.

Если бы я знал, чем все это в итоге обернется, ни за чтобы на свете не согласился бы на такую авантюру!

Глава 6

На следующий день после приезда в Силенвиль я решил наконец-то посетить Главный кафедральный храм, где через три дня должна состояться казнь, и где на нижних уровнях томится собственно тот, ради кого я над собой так издеваюсь.

Поля и принцесса остались в своей комнате, Риэл буркнув что-то вроде «мне нужно осмотреться в городе» на рассвете исчез в неизвестном направлении, а я, как главное звено операции по спасению Шона, отправился на встречу с «тайным агентом» Валерием. Он должен был мне показать место казни и провести небольшую экскурсию по храму, чтобы потом у меня не возникало сложностей, если например, что-то пойдет не так, и нашей компании придется в срочном порядке удирать из города.

Сама по себе возможность посещения обители Богини не прельщала меня. Я за всю свою жизнь еще никогда не был в храме и легко пережил бы, если бы это знакомство так и не состоялось.

Меня пугало это место, пугало до дрожи в коленях. Даже когда я проходил мимо храма, то с замиранием сердца чувствовал, как силы оставляют мое тело, как жгучая, неистовая энергия, бившая бурным потоком, потихоньку исчезает из моих жил. Это страшно, это по-настоящему приводит в ужас любого волшебника, который имеет сильные способности к магии. Чувство беспомощности, страха, сродни с ужасом, от высшего наказания Совета магов — запечатывания силы.

Причем на каждого волшебника обитель Богини действует по-разному. Легче всего находиться в храме целителям, труднее — демонологам, потому что они большую часть времени общаются с тварями из Преисподней и, сами того нехотя, накладывают на себя их отпечаток энергии.

Я неспешно пошел в храм пешком ближе к полудню. Раньше никак не получилось. После того как меня на рассвете, спихнув с кровати, разбудил вандал, заявив, что он мол устал слушать мой мелодичный храп и сейчас собрался навестить своих старых друзей, я спустился в пустой зал таверны. Там меня сразу же поймали три подавальщицы и, прижав к стене, потребовали, чтобы я принял у них исповедь и обязательно в небольшой темной кладовке около кухни.

С каждым днем меня все больше пугают жительницы Силенвиля. Теперь понятно, почему Шон влюбился в мою взбалмошную крестницу — по сравнению с горожанками, она милая скромница. А я хорошо знаю Полю, она с легкостью сможет станцевать на столе приватный танец ораве мужиков, только чтобы выиграть пари. Но этот инцидент, когда я пытался ее снять со стола под возмущенное улюлюканье целого бара, был почти четыре года назад. Теперь-то я надеюсь, что она хоть немного повзрослела и больше так не напивается, что заключает со всеми пари.

Отделавшись от назойливых девиц фразой, что мне срочно нужно помолиться, я, под огорченные вздохи дам, спрятался на пару часов в номере. Думал сбежать через окно, но меня за этим занятием поймала крестница и, покрутив пальцем у виска, стала показывать, как правильно нужно выбираться на улицу. Этот практический урок для начинающего домушника закончился с появлением проснувшейся принцессы. Она, схватив меня за руку и повела меня вниз завтракать. В конце концов мне с трудом удалось сбежать из того кошмара, чему я был несказанно рад. Лучше посетить так ненавистную обитель, чем мучиться в том сумасшедшем доме.