Ката - дочь конунга (СИ) - Степанова Мария Игоревна

— Но наряды же вернули! — удивленно произнесла Ката.

— Наряды — да! А кольца кто-то прибрал! Вот почему я не могу уйти! Потому что кольца — это ключи! — Маша сняла кольцо и протянула Кате.

— Но как их теперь найти? — Ката надела кольцо на палец.

— А ты не можешь припугнуть? — с надеждой спросила Маша, — казнью там и все такое?

— Я могу, — кивнула Ката, — только все это бесполезно. Все побожатся, что не видали колец. А потом еще возьмут, да и озеро закинут от греха подальше.

— Да, точно! — вдруг испугалась Маша, — лучше ничего пока не говорить!

— Есть у меня люди, кто может незаметно поискать, — задумчиво пробормотала Ката, — но нужно время…

Ее все же затащили купальню. Девчонки визжали, прыгали со специально приспособленного помоста, обдавая всех остальных фонтаном брызг. Кто-то пытался прятать туго заплетенную косу от воды, но это было бесполезно.

Маша не очень хорошо плавала, поэтому держалась ближе к мелкому месту. Она перебирала руками и слегка шевелила ногами, чтобы держаться на поверхности. Больше чем плавать, ей было интереснее наблюдать. Тут были все, включая трех княгининых дочек, и боярышни, важные именами отцов, и чернавки-постельничьи. Все одинаково веселые. Их братья и женихи порывались подглядеть красоту созревающих девичьих тел, а взрослые, умудренные годами женщины гоняли ретивых. Это выглядело как игра.

Маша не ожидала нападения. И когда она вдруг ушла под воду, то не успела даже испугаться. Она осознала все уже там, под водой, когда открыла глаза и увидела песчаное дно. От испуга она рванула наверх, но, почему-то не начала всплывать, а просто судорожно забилась, размахивая ногами и руками. Теплая прибрежная вода вдруг сменилась холодной, очевидно, ее понесло течением. Легкие уже горели без воздуха, когда неведомая сила выдернула ее из цепких рук озерного властелина. Живительный воздух рванул в легкие и Маша закашляла натужно.

— Дыши, — услышала она голос Светозара и почувствовала, как его рука держит ее поперек живота и тащит за собой. Юноша греб сильными взмахами, умудряясь двигаться самому и волочь ее. Маша оглянулась — течение отнесло ее на добрых пятьдесят метров. Надо же, а показалось, что всего каких-то полминуты прошло…

В купальне суетились и девушки и няньки. Светозар вытащил Машу на берег и отпустил на влажную траву.

— Кому ты дорогу перешла, девица? — негромко спросил он и посмотрел в сторону купальни.

Маша тоже посмотрела. И сразу увидела ту, нахальную. Она стояла в сторонке, по грудь в воде. Чего ей, спрашивается, надо?!

К Маше подбежали взволнованные бабы, они захлопотали, укрывая несчастную утопленницу.

— Не иначе приглянулась ты водяному, — говорила одна, крупная бойкая баба.

— Раньше, — добавила другая, — красивую девку дарили ему на потеху, чтобы рыбу слал косяками.

Маше только оставалось радоваться, что это самое "раньше" прошло, а еще тому, что Светозар оказался рядом. Она видела, как в отдалении ее спасителя тоже сушили, кто-то на быстрой ноге метнулся принести молодому боярину сухую одежду.

Впрочем, жаркое июльское солнце справлялось мгновенно. Маша натянула на слегка влажную рубаху свои одежки, подумала, и не стала натягивать сапоги. Босиком было комфортнее. Мужики, что рубили ветки, свезли их к общему сбору, и теперь все принялись вязать веники. Это был ритуал. Княгиня с улыбкой перевязала первый веник и подала своей дочери. Княжна Анастасия поклонилась матери. Банный веник был не только необходимостью, но и символом здоровья.

Молодые девки набросились на воз, хватали ветки, вязали со смехом.

— Ну, а ты чего? — выкрикнула Ката Маше, — давай!

Маша взяла несколько веточек, сложила их вместе, потом подумала, и добавила еще. Стянутые ветки хорошо помещались в ладонь, ей показалось, что этого будет достаточно. Она взяла веревку, стянула, потом перехватила еще раз, снова завязала. Веник получился крепкий.

Веники зачем-то раскладывали кругом. Маша догадывалась, что будет очередной ритуал, но какой, понять не могла. Девушки опять заходили, запели громко, тут вообще любили петь хором. Потом встали перед парнями, и те, подбоченившись, слушали девичью песню. А когда девушки закончили, парни дружной толпой кинулись разбирать веники. Девчонки, волнуясь, наблюдали, и до Маши, наконец, дошло то это было что-то типа гадания. Юноши подходили к девушкам показывали веники. Кто-то, узнав свой, становился рядом с парнем, а кто-то отказывался признавать. К Маше тоже подходили, но ни у одного из парней не было ее веничка, завязанного двойным морским узлом.

— А твой веник где? — спросила она у Каты, которая, улыбаясь, сидела рядом.

— Я — просватанная невеста, — ответила Ката, — моим веником будет париться мой жених.

Это было логично. Наконец, когда солнце начало клониться к закату, народ потянулся в город. Первыми уехали княгиня с дочерьми, княжичам подали коней. Ката села в возок, махнула Маше. За возком двинулись и мужчины, кто на конях, кто пешком. Магнус со своими телохранителями ехал неподалеку. Он был в хорошем расположении духа и даже помахал Маше, когда она наткнулась на него взглядом. Маша не была уверена, что будет прилично ответить знатному отроку тем же, поэтому просто улыбнулась.

— Хороший праздник! — сказала Маша Кате.

Ката кивнула.

— Он еще не закончился, — сказала девушка, — на Аграфену особо отчаянные ищут клады, знахари роют землю в поисках лечебных корней и трав, а простые люди моются в банях.

— Так вот откуда пошла традиция отмечать праздники в саунах, — почти про себя пробормотала Маша, — а я-то думала.

— Бани уже топятся, — продолжила Ката, — сейчас кто сговорился, пойдут в баню вместе, а значит утром проснутся как муж и жена, и даже родители ничего не смогут возразить.

— Интересная традиция, — хмыкнула Маша. — а сговорились — это как?

— Ну девушка веник сделала, парень выбрал, а она признала и подошла. Значит сговорились. Девушки на хитрость идут, оставляют на вениках метки для возлюбленного.

— Понятно, — кивнула Маша, — а кто не сговорился?

— Те на следующий год попытают счастья.

Они въехали в теремной двор. Народ на удивление быстро рассосался, только несколько баб остались помочь, да конюхи прибирали коней в стойлах. Маша жутко устала. Хотелось спать так сильно, что она на некоторое время забыла и про кольца, которые надо искать, и про случай на озере.

— Маша, — знакомый голос заставил оглянуться.

На ступенях крыльца стоял Светислав с веником в руках. Ее веником.

16

— Светислав?! — Маша замерла в недоумении.

— Как узнала? — удивленно спросил молодой человек.

Маша пожала плечами. Для нее близнецы были совсем разными и различать она их научилась мгновенно. Светислав — типичный любимец девушек, всегда веселый, сыпал шутками-прибаутками и не прочь был прижать пригожую чернавку в темноте теремных стен. Светозар… От него шла какая-то необъяснимая энергия. Маша сразу почувствовала притяжение к старшему из близнецов, но и ей было не пятнадцать лет, и она давно умела контролировать эмоции. Ей казалось, что и Светозара влечет к ней, хотя он ничем не выдавал себя.

— Разные вы, — ответила Маша, — чего хотел, боярский сын?

— Пошел против брата, — склонив голову, угрюмо произнес Светислав, — вот…

Он показал веник. Маша мазнула взглядом, удостоверившись, что это точно ее рук дело.

Он выглядел таким смущенным и трогательным, что она бы погладила его по макушке, если бы не знала, что именно символизирует этот несчастный веник, и на что рассчитывает Светислав.

— Нет, — мотнула она головой, — не мой это.

Ярость бессилия сверкнула в глазах младшего брата, но он сдержался, ни один мускул не дрогнул. Маше стало жаль его. Светислав размахнулся и швырнул несчастный веник далеко в сторону конюшен.

— Ну, тогда пускай стойло им подметают, — кривовато улыбнувшись произнес он, и уже повернулся идти, когда Маша схватила его за рукав.