Лара Эдриан - Полночный покров
Но Лекс знал свои возможности. Знал свои силы. Он был уверен, что заслуживает большего, и с нетерпением ждал случая доказать это. В первую очередь самому себе и, конечно, сукину сыну, который породил его на свет.
Звякнула щеколда, и створка наконец открылась, заставив расхаживавшего под дверью Алексея остановиться.
– Ждать замучился, мать вашу... – проворчал себе под нос Алекс, когда телохранитель Сергея Якута отступил в сторону, пропуская его в комнату.
В комнате царил полумрак, ее освещал только огонь в камине. Электричество в доме было, но свет включался редко. Надобность в этом отсутствовала, так как все представители Рода отлично видели в темноте.
И обоняние у них было острое, поэтому Лекс без труда уловил запах крови и секса, смешанный с ароматом горящих поленьев. Запах был такой густой, что его не пропустил бы и человеческий нос.
– Прошу прощения, что помешал, – пробормотал Лекс, когда из смежной комнаты вышел отец.
Сергей Якут был обнажен, член еще сохранял эрекцию, красный, он непристойно подпрыгивал при каждом шаге Якута. Вид отца вызвал у Лекса отвращение, он хотел было отвести взгляд, но вовремя спохватился, в противном случае это обернулось бы против него. Поэтому он продолжил наблюдать за вошедшим в комнату отцом. Его глаза горели янтарным огнем, зрачки рассекали пламя узкими вертикальными росчерками. Острые клыки вытянулись на полную длину до пугающих размеров.
Тело Якута блестело от пота, яркими красками пульсировали дермаглифы, особые рисунки на теле каждого вампира; тело G1 они покрывали от шеи до щиколоток. Свежая кровь – без сомнения, человеческая, с оттенком аромата миньона – красными крапинками покрывала его грудь и бока.
Лекса не удивило ни занятие отца, от которого он его оторвал, ни приглушенные голоса, доносившиеся из смежной комнаты и принадлежавшие тройке его человеческих рабов. Создавать миньонов и управлять ими могли только самые могущественные представители Рода. Эта практика считалась недостойной и уже давно была под запретом в цивилизованном сообществе вампиров. Но только не в доме Сергея Якута, и это было не самым тяжким из его прегрешений. Он привык всегда и во всем устанавливать свои правила, следовать своим законам справедливости. Он ясно дал всем понять: здесь, в лесной глуши, он – царь и бог. Даже Лекс смог оценить такой тип свободы и власти. Черт возьми, он вкусил их сполна.
Якут с пренебрежением в упор глянул на сына из дальнего угла комнаты.
– Смотрю на тебя и вижу стоящего передо мной мертвеца.
Лекс нахмурился:
– Отец?
– Если бы не самообладание воина и не мое вмешательство, ты бы сейчас лежал на крыше склада рядом с Уриеном, а с восходом солнца превратился бы в пепел. – Чеканя каждое слово, Якут не скрывал презрения. Он взял кочергу и сгреб в кучу обгоревшие поленья. – Сегодня ночью я спас тебе жизнь, Алексей. Что еще сегодня ты от меня хочешь в подарок?
Лекса покоробило напоминание о позорном для него происшествии, но он знал: прояви он возмущение или злобу, это еще больше уронит его в глазах отца и сослужит ему дурную службу. И потому Якут-младший почтительно склонил голову, с трудом подавляя раздражение, чтобы оно не проявилось в интонации.
– Я твой верный слуга, отец. И я не жду от тебя никаких подарков. И не прошу ничего, кроме твоего доверия и благосклонности.
Якут усмехнулся:
– Говоришь как политик, а не как солдат. Мне в моем положении, Алексей, не нужны политики.
– Я солдат, – поспешил заверить его сын, поднимая голову и наблюдая, как отец продолжает кочергой ворошить поленья; одно развалилось, выбросив сноп искр. Искры, потрескивая, гасли, и только это потрескивание нарушало тяжелую тишину, повисшую в комнате. – Я солдат, – повторил Лекс. – И я хочу служить тебе, отец, клянусь.
Насмешливое хмыканье, но на этот раз взлохмаченная голова повернулась, и Якут через плечо посмотрел на Алексея:
– Клянешься, сынок. Я не верю словам. Но в последнее время слышу от тебя только слова и не вижу никаких дел.
– Как я могу что-либо предпринимать, если ты держишь меня в неведении? – Когда пылающие огнем глаза прищурились и застыли на нем, Лекс поспешил добавить: – На территории я случайно столкнулся с воином, он рассказал мне, что недавно было убито несколько G1. Он сказал, что Орден связывался с тобой, чтобы предупредить об опасности. Отец, ты должен был рассказать
мне об этом. Как начальник твоей охраны, я заслуживаю того, чтобы получать информацию
– Заслуживаешь? – прошипел Якут, едва разжав зубы. – Алексей, пожалуйста, скажи мне, с чего ты взял, что ты чего-то заслуживаешь?
Лекс молчал.
– Нечего сказать, сынок? – Губы Якута растянулись в глумливой усмешке. – Несколько лет назад одна глупая женщина так же, как и ты, пыталась убедить меня, что она чего-то заслуживает, пыталась пробудить во мне чувство долга. Возможно, даже милосердие. – Якут рассмеялся, отвернулся к камину и продолжил ворошить угли. – Не сомневаюсь, ты помнишь, чем это для нее закончилось.
– Я помню, – осторожно подтвердил Лекс, удивившись, что у него мгновенно пересохло в горле.
Словно саламандра, из огня в камине возникли картины прошлого.
Север России, студеная зима, он – маленький мальчик, ему едва исполнилось десять, и он единственный мужчина в их маленькой семье. Кроме матери, у него больше никого не было. Она единственная знала, какой он, и любила его, несмотря ни на что.
Он очень волновался в тот вечер, когда она собралась вести его знакомиться с отцом. Она сказала, что Лекс – ее тайна, которую она долго хранила, ее единственное маленькое сокровище. Зима в тот год выдалась суровой, а они были бедны. В стране царил беспорядок, и было опасно в одиночку воспитывать такого ребенка, как он. Они нуждались в защите, в надежном убежище. И его мать все свои надежды возлагала на его отца. Она верила, что он с готовностью раскроет свои объятия родному сыну.
Сергей Якут встретил их холодно, с трудом скрывал клокотавшую в нем ярость. И вместо защиты выдвинул им ужасный ультиматум.
Лекс помнил, как его мать молила Якута приютить их... категоричный отказ. Он помнил, как красивая гордая женщина упала на колени и умоляла позаботиться хотя бы о сыне.
Ее слова до сих пор звучали в ушах Алексея: «Он твой сын! Неужели он ничего не значит для тебя?! Неужели он не заслуживает большего?»
Ситуация мгновенно вышла из-под контроля.
Для Якута ничего не стоило выхватить меч и отсечь голову беззащитной матери Алексея.
И потом зверски сурово прозвучали его слова: в его доме есть только комната для солдат и у Лекса есть выбор – служить убийце матери или лечь рядом с ней в луже крови.
