Александра Турлякова - Рифейские горы
— Нет! Только по тебе! Только по тебе, Айна… — Лидас рывком выпрямился, застав-ляя подняться и её, обнял крепко, прижал к себе, к своей несвежей одежде. — Ты же сама знаешь, у меня нет и не может быть никого, кроме тебя… — коснулся сухими губами нежной кожи у самого уха, шепнул вместе с поцелуем:- Люблю… люблю… только тебя…
— И что даже ни одну из девок захваченных не пощупал? — Айна отстранилась, недо-верчиво сощурив глаза: длинные ресницы бросали тени, ещё больше углубляя зрач-ки.
— О! — Лидас рассмеялся. Айна включилась в игру. Она всегда начинала с претензий, окрашенных в ревнивый тон. Если вести себя правильно, можно добиться многого, а иногда стоит не то слово сказать — и месяц к себе не подпустит. Разговаривать пере-станет. Никак тогда прощения не вымолить, пока сама не смилуется. — Они все такие страшные. Особенно если с тобой сравнивать. Вся моя любовь — только для тебя, ты это сама знаешь…
— Так уж прямо и страшные все? — Айна нахмурила брови — дурной знак! — А как же Кэйдар? Я знаю…
— Да, он взял для себя одну. Она дочь их царя. Но я не знаю, я ни разу её не видел…
— Ах, не видел! — Айна сняла со своей талии руки мужа, опять села в кресло. — Вира! Вода, наверное, совсем остыла?
— Я могу сходить за новой, — рабыня со стороны наблюдала за очередной размолвкой своей хозяйки и её мужа. Вообще-то обычно Айна в таких случаях отсылала её из комнаты, но сейчас было не до неё. Да Вира и сама чувствовала себя здесь лишней, потому, не дожидаясь приказа, тихонько с кувшином в руках вышла за дверь.
— Ты что, Айна? Ты даже не спросишь, как мы сходили?
— Нормально, я знаю. Уже наслышана, — Айна даже не глядела в его сторону, отвер-нулась и закрыла глаза.
— А что было со мной, ты знаешь?
— А что с тобой могло быть? — тут Айна смерила Лидаса быстрым взглядом с головы до ног, но уже не стала отворачиваться. — Жив и здоров!
— Подо мной убили коня. Моего Витуса! Лучшего жеребца во всех конюшнях этого города.
В меня самого стреляли из лука. Стрела, представляешь, вот так — у самого виска прошла!.. Если б варвар сам не был ранен, он бы, точно, не промахнулся…
— Чуть вдовой меня не сделал этот твой варвар-лучник! — Айна рассмеялась хрипло, с насмешкой. — Да, тут есть, чему радоваться…
— А с Кэйдаром что было, хочешь, расскажу? Сам он, я знаю, никому про это не скажет.
Айна заинтересовалась, чуть подалась вперёд, уже не сводя глаз с лица Лидаса.
— Ну?..
— На него варвар уже на корабле покушался. Чуть-чуть бы — и всё!
— И это всё?
— Он чуть щепкой от весла его не убил. Бок хорошо ему порвал. И латы не спасли.
— Представляю! — Айна рассмеялась, весело, но всё с той же насмешкой, запрокинув голову и сжав пальцами подлокотники. — Могучий воин Кэйдар чуть не погиб от деревяшки!
— Если б ты ещё видела того варвара! — Лидас тоже улыбался. Такой радостной Айну он видел нечасто. — А хочешь, покажу?
— Кого? Он что, не казнил его? Кэйдар — и оставил жить? Вот это уже точно но-вость!
— Виэл! — Лидас громко позвал кого-то, и на пороге почти тут же возник незнакомый Айне человек. Вернее, варвар. Один взгляд на него кинула, а в памяти слова Виры встали: "Худющий… Болезный… Страшный! И глазищи…" Да, это про него гово-рила служанка.
А с виду ничего особенного. Молодая угловатая фигура, но это всё от худобы излишней. И совсем не страшный. Глаза, вот, только странные, отсутствующие или бессмысленные.
— Это он? — Айна скривила губы. — Не скажешь…
— Он перенёс бичевание по приказу Кэйдара. А потом я его себе забрал… Он рань-ше-то, верно, лучше был… Болел только после сильно… До сих пор плохо ест… — Лидас взмахом руки отослал раба вон. А Айна задумалась, сделалась неожиданно серьёзной, а потом вдруг спросила:
— Зачем он тебе?
Лидас в ответ плечами пожал, но тут Айна сказала то, что испугало его по-настоящему:
— Думаешь, ему смелости ещё на одну попытку хватит?
— Да ты что?! Айна, как можно?! — Айна рассмеялась, но как-то натянуто. — Я пожа-лел его просто… А теперь он телохранителем моим будет.
— Да, с такого юнца телохранитель хороший должен получиться. Но удар и он при-нять на себя сможет в случае чего. От стрелы заслонит… — напомнила с тонкой иро-нией.
— Не надо, Айна, пожалуйста! — Лидас страдальчески поморщился. — Хочешь, я тебе кое-что подарю. Специально для тебя приберёг. — Он протянул золотую пластинку с непонятным рисунком. Айна долго рассматривала украшение, поворачивала на ла-дони то туда, то сюда, поджала губы и нахмурилась: ни дать, ни взять, специалистка по виэлийским украшениям.
— Цепочка такая тоненькая, как паутинка, — отметила вслух, поднимая пластинку до уровня глаз. — А узор непонятный. Совсем не разобрать, что за линии. Видно сразу: виэлийская работа.
— Да! — Лидас наблюдал за ней с довольной улыбкой. Угодил! Айна обожает подоб-ные безделушки, особо ценит виэлийские.
— А кто раньше её носил, знаешь?
— Какая-нибудь из виэлиек, наверное. Я не сам её снимал, просто выбрал из общей кучи…
— А что-нибудь ещё там было? Чтоб такой же работы по качеству? — Айна перебро-сила на плечо не завитые до конца волосы, принялась застёгивать цепочку. Склонён-ная на бок голова, глаза, глядящие вниз, сосредоточенный вид — какой она была красивой в эту минуту! Лидас залюбовался, не ответил сразу.
— Там были другие, такие же хорошие украшения? — Айна переспросила, чуть повы-сив голос.
— Были. Много всякого. Я не обращал внимания особенно. Мечи там точно хоро-шие были — это помню. А у Кэйдара свой личный, трофейный, взятый в бою… Эти же ещё неизвестно, кому достанутся при делёжке.
Айна хмыкнула. Как все женщины, она не понимала мужской страсти к хорошему оружию.
— Что мечи? Ты думал иногда, почему какие-то варвары могут делать такую тонкую работу, где-то берут столько золота и серебра, а мы же, мы, — Творцом одаренные люди, любимые Им, — только слепо копируем их изделия? Почему так?
— Я тоже часто про это думаю. Ведь раньше, лет двадцать-тридцать назад, когда мы уже торговали с виэлами, у них не было столько золота. Единичные случаи — не в счёт. Потом они начали обмениваться ими с нами. А нам этого стало мало! Мы унич-тожили всё племя, взяли много — не спорю! Но, а потом, потом кто нам даст это всё? Да, я был против этого похода с самого начала. Это глупо, так же глупо, как резать корову, которая каждый день даёт молоко, только для того, чтоб один раз наесться мяса до отвала. Глупо…
— Ну, кто-то из мастеров всё равно должен был остаться. Из тех, кто сможет пере-дать своё ремесло…
— Мужчин вообще взяли очень мало. Вряд ли из них хоть кто-то в жизни держал в руках слиток золота… Простые пастухи и кочевники.
