Александра Турлякова - Рифейские горы
Кэйдар, он не спешит жениться, и Отец не так уж и настаивает со свадьбой: может подвернуться выгодная для Империи партия. Ещё одна! И, тем не менее, это не мешает брату думать о власти, о праве наследования. Завёл себе кучу девок. Шесть, кажется. Одна ведь померла при родах в прошлом году. И дочка у него уже, года четыре ей, кажется. А сына и ему Создатель не даёт, как ни старается. Не ему, значит, у власти стоять. А кому тогда? Лидасу? Этому недотёпе, да ещё и варвару к тому же? Он сможет получить право правления в одном лишь случае: если у него появится Наследник, при этом раньше, чем у Кэйдара. Кто из них? Тут только Твор-цу решать. Только Он знает наперёд, что ждёт каждого. Даже сам Воплощённый — Его земная оболочка — не видит будущего, Он может только предугадывать события, пользуясь своей властью.
Айна лениво перекатилась со спины на живот, глянула в золотое, идеально отполи-рованное зеркало, улыбнулась сама себе, кокетливо повела глазами. Красавица! Жалко, мамы нет, она бы гордилась… Интересно, почему Виры нет так долго? Неу-жели так трудно принести горячую воду с кухни?
— Госпожа! Госпожа! — девушка появилась тут же, стоило о ней лишь подумать, прошла к ложу, придерживая тряпкой кувшин с кипятком. — Новость, знаете, какая?! Корабли прибыли…
— Вернулись! — Айна приподнялась, села на ложе, сама удивилась взволнованности своего голоса. За кого ей волноваться? За Лидаса? Не настолько глубоко он сидит в сердце. Привычка — это не любовь.
За Кэйдара? Про брата все говорят, он хороший воин, слишком хороший, чтоб погибнуть от руки варвара. Да, всё так! А всё равно в сердце потеплело радостно. Вернулись, наконец-то!
— Ну и как? Все живы? Что хоть рассказывают? Почему так долго?
— Живы, госпожа, живы! — Вира тоже радовалась. Ещё бы! Её Су́дас тоже участвовал в этом походе. Наверняка, вернулся с подарками. Может быть, даже хватит выкупить свою болтушку. Ну, вот, придётся присматривать себе новую прислугу. — Говорят, добыча богатая, и потери совсем небольшие… А что долго, так ветра попутного не было. Пока жертвы Творцу не совершили.
— А?.. — Айна спросить не успела, служанка ответила сама:
— Видела, и его тоже видела. Серьёзный такой. Ай-ай! — всплеснула руками. — Пошёл сейчас докладывать к Самому… — подняла глаза к потолку всё объясняющим жес-том. — И, знаете, госпожа! С ним ещё какой-то… Постоянно следом, за спиной… Как телохранитель будто… Страшный! — Айна при этом слове повела бровью: "Что за очередная причуда?", — но смолчала. — Глазищи — во! — огромные, как из стекла. А сам худющий! Болезный! И одежда на нём варварская… Я испугалась даже, честное слово! Натолкнулась на него в коридоре, с кувшином-то, а он смотрит, как слепой… Странный, госпожа, честное слово!..
— Ну, а Кэйдар?
— А его я не видела, — Вира рассказывала, а сама купала в горячей воде щипцы для завивки. Пар поднимался клубами, скрывая её лицо, и Айна смотрела, озабоченно покусывая нижнюю губу: пойти встречать мужа или остаться здесь, всё равно сам придёт. Не хотелось опять надевать сандалии, опять одеваться. На мужской полови-не Дома могут быть чужие мужчины, значит, надо собираться основательно, соби-рать волосы, подкалывать накидку. Нет! Сам придёт, если соскучился…
— Даида сказала, он ещё одну девушку себе привёз. Красивая, молодая на вид со-всем. Но я её не видела… Из свежей добычи…
Айна недовольно поморщилась. Чего ещё от братца ожидать? Развёл на нашей половине целый курятник. Сплетни так и гуляют среди слуг. Кто с кем подрался, кого прогулок, кого сладкого лишили — тоска!
Айна пересела в кресло, вытянула ноги на пододвинутую рабыней подставку. Бу-дет праздник, раз такое дело, опять гости, ви́на — рекой, шум во Дворце. Пойти при-дётся, раз уж Лидас там будет на почётных ролях. Опять играть роль счастливой семейной женщины? Как же это всё надоело, Творец тому свидетель!
Айна устало закрыла глаза, откинув голову на подложенную к спинке кресла бар-хатную подушечку. Вира осторожно расчёсывала тяжёлые длинные волосы, стекаю-щие чёрной волной до самого пола. Айна решила устроить себе завивку, несмотря на вечернее время. За ночь локоны немного разовьются, утром будут зато выглядеть естественно, а к приходу Дарианы их останется уложить в причёску.
Вира отделяла прядки, ловко накручивая их на щипцы, держала подолгу каждый раз, пока не остынет, а сама всё говорила, говорила радостным возбуждённым голо-сом:
— Столько украшений всяких драгоценных… Уйма! Много в этот раз. Одной тор-говлей столько не заработать. Да! Судас так мне и сказал: такую кучу ещё ни один купец не привозил… А господин Лидас пообещал: каждый воин получит долю от общей добычи. А раненым и погибшим вдвойне… Он справедливый, правда, госпо-жа… Хороший человек, ваш муж…
— Не болтай! Лучше делай всё аккуратно! — Айна не сдержалась, прикрикнула на девушку, но не сердито, а лишь с раздражением.
— Ах, госпожа, я совсем… — Вира тут же замолчала, и фразы не договорила — Лидас ворвался в комнату без предупреждения. Ещё с дороги: короткий паттий с широким поясом для меча, длинный плащ с йодистым запахом моря, пыльные тяжёлые санда-лии. Одно слово — варвар! Разве в таком виде предстают перед любимой женой? Ворвался в спальню, как захватчик.
— Я не смог раньше… — опустившись на пол у ног, схватил лежавшую на колене руку, прижал к губам, к щеке, опять к губам, принялся целовать пальцы и саму ла-донь, запястье — внутреннюю его сторону, и выше, выше — вверх, к локтю. — О… Какой запах… Божественно! Как же я скучал без тебя, Айна…
Айна спокойно относилась к этим приступам слепого мужнего обожания. Во-первых, потому, что привыкла; во-вторых, потому, что сама не испытывала к нему ответных чувств такой силы.
— Скучал… — повторила с непонятным выражением на лице: то ли скучающим, то ли равнодушным, и в одном этом слове не то вопрос, не то констатация факта.
— Скучал! А ты, разве нет? — Лидас смотрел ей в лицо своими горячими пронзитель-ными глазами, смотрел, не отрываясь, ждал ответа.
— Скучал по женщине! — Айна освободила руку. Он достаточно красив, порой же вообще милый и всегда нежный, слово боится резкое сказать, чтоб не обидеть нена-роком. Ну, почему нельзя заставить себя любить его? Приказать сердцу — и всё! Потому, что нет её, любви. Выдумали её певцы и поэты… Вот и приходится терпеть и мучиться… Хотя иногда и его пылкость заражает… Страстность по ночам, в мину-ты близости… Когда он настойчив, почти груб, властен, как настоящий мужчина-победитель. Но так редко, так редко это бывает…
— Нет! Только по тебе! Только по тебе, Айна… — Лидас рывком выпрямился, застав-ляя подняться и её, обнял крепко, прижал к себе, к своей несвежей одежде. — Ты же сама знаешь, у меня нет и не может быть никого, кроме тебя… — коснулся сухими губами нежной кожи у самого уха, шепнул вместе с поцелуем:- Люблю… люблю… только тебя…
