Марина Суржевская - Вейн (СИ)
— Да ты просто пьяна! — возмутилась старшая. — И сними сапоги, я на этой кровати вообще-то сплю!
— Ты просто зануда, Вейнитта! — резюмировала Люси, даже не подумав подняться. — Кстати, Леран, оказывается, гораздо богаче, чем думали мама с папой! Если бы они увидели бесконечные стада овец, которые принадлежат Далькоттам! Ты знаешь, что в горах есть пастбища, где даже зимой растет трава? Представляешь? А долина? А озера? Это все принадлежит Далькоттам, до самого Перевала! Если бы папенька это узрел, его хватил бы удар от мысли, что он слишком дешево тебя продал!
Она засмеялась, а Вейн обхватила себя руками, почувствовав озноб. Радостное оживление, что принесла с собой сестра, схлынуло, оставив привычную горечь. И вроде нет причин для грусти, ей повезло, достался хороший молодой жених, богатый и красивый. Радоваться надо, а она все печалится! Но все же… Все же. Да, такие обручения обычная практика, но вот та же Люси все еще ни с кем не связана, родители не хотят ее неволить, хоть к златокудрой красавице выстроилась очередь из женихов с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Но стоит отцу заикнуться о том, что пора и определиться, мама закатывает глаза и бледнеет, и родитель сдается, лишь с любящей улыбкой треплет Люси по щечке.
— Успеется, — неизменно говорит он с улыбкой. — И правда, пусть наше солнышко еще посияет в родительском доме.
Вейн вздохнула, отвлекаясь от грустных мыслей. Нельзя гневить небо и роптать. Пусть родители сделали выбор за нее, но они уготовили ей прекрасную судьбу. Ну, а то, что маменька перед отъездом строго-настрого запретила ей возвращаться и слушаться мужа, несмотря ни на что, это мелочи…
И снова помимо воли вспомнила последние дни в родительском доме…
— Терпи, — поджав губы, наказала ей мать перед отъездом. — Это долг жены, терпеть и смиряться. Так что и ты смиришься я, Вейнитта. А в Талар возвращаться не смей. Теперь твой дом — Далькотт.
И отвернулась, чтобы дать наставления Люси, которая переживала, достаточно ли у нее с собой платьев. Родители не хотели отпускать младшую дочь, но Люсинда, как обычно, настояла. Она всегда умело вертела родителями, улыбаясь так, что те не могли ей ни в чем отказать.
— Перерожденная сказала, что мне надо ехать с тобой, — жарко шепнула как-то ночью сестра, забравшись к Вейн под одеяло.
— Люси, ты такая большая, а все веришь в эти небылицы, — пробурчала Вейн. — Глупости! Никакая она не Перерожденная, просто старая шарлатанка, которая зарабатывает на таких романтических дурындах, как ты и твои подружки! Хватит уже к ней бегать, если отец узнает…
Люси пренебрежительно фыркнула.
— Она настоящая, Вейн! Ты просто ее не видела! Перерожденная… Жуткая, до мурашек. Космы седые, до самых пяток, заплетены в косички, глаза черные, словно у нежити! Хотя, она же и есть нежить…
— Глупости! — уверенно сказала Вейн и отпихнула сестру, чтобы та не дышала ей в ухо. — Все знают, что Перерожденным запрещено жить по эту сторону Излома. Если бы она была Темной, ее давно отправили бы в Мертвые Земли или просто отрезали голову. Так что она точно шарлатанка.
— Так ее не могут поймать, — уверенно заявила Люси и раскинула руки, не смущаясь, что занимает большую часть кровати сестры. — Она же туман, сумрак. Захочет, появится, пожелает — исчезнет. Захочет, станет сном, кошмаром, подождет, пока ты уснешь, заползет в твою голову и… как схватит!
Она подпрыгнула на кровати и оседлала сестру.
— Как задушит!
— Прекрати!— Вейн расхохоталась, пытаясь отпихнуть от себя Люсинду, но мешала длинная ночная сорочка, что опутывала ноги и сковывала движения. — Слезь с меня, ненормальная!
Люси тоже захихикала, чуть сбившись с роли, но с сестры не слезла, продолжая на ней прыгать и вещать замогильным голосом:
— Я знаю все твои тайны, Вейниттаа… Я пришла совершить возмездие… уууу….
— Сумасшедшая, — задыхаясь от хохота, прокричала Вейн.
Сестра, наконец, успокоилась и, скатившись, снова разлеглась, раскинув руки.
— Она точно Перерожденная! — снова заговорила она, отдышавшись. — И она сказала, что мне нужно ехать с тобой в дальний северный край. Так велит Тьма.
— Конечно, Тьма — отличный советчик! — съязвила Вейн. — Лучше бы ты слушала, что говорят виры, они хотя бы за людей, а не за Темных.
— Ну, и общаться виры с людьми не спешат, — заметила Люси. — Разве что со жрицами, а с обычными людьми они не слишком-то разговорчивы. Зато вот Тьма — пожалуйста. Только попроси лучше!
— Люси! — Вейн чуть испугано прислушалась. — Если тебя услышит мистрис Алесс, нам обеим влетит! И даже твоя жалостливая улыбочка не поможет! А еще вероятнее, что больше всего попадет мне, за то, что я, как старшая, тебя вовремя не отдернула! Так что помолчи, пожалуйста!
Сестра в ту ночь больше не приставала с кощунственными разговорами, но идея отправиться с Вейн в Далькотт ее не покинула. И она все-таки смогла убедить родителей отпустить ее. Впрочем, в этот раз Вейн была рада настойчивости сестры, ехать в чужие края, в неизвестность совсем одной, ей было боязно. А так, пока рядом Люси, создавалась иллюзия, что они просто в гостях и когда-нибудь вернутся в родной дом.
Вейн снова вздохнула и решительно мотнула головой. Все, хватит. Теперь ее дом здесь, и надо привыкать. В конце концов, ей действительно повезло, вон даже Люси в Далькотте нравится. И пора уже поближе познакомиться со своим будущим мужем, не прятаться в своей комнате и не избегать общения. Все равно, обратной дороги нет.
***
Следующим утром мистрис Алесс разбудила сестер еще до восхода солнца. Люси по детской своей привычке снова уснула рядом с Вейн, благо, кровати в Далькотте были гораздо шире, чем в их родном доме. И недовольно заворчала, когда мистрис решительно раздвинула гардины.
— Просыпайтесь, сони! — громко сказала она и стянула с сестер покрывало. — А ну живо!
— Мистрис Алесс! — чуть ли не взвыла Люси, но глаза не открыла. Вейн обреченно вздохнула и села в кровати, по опыту зная, что их попечительница все равно не отстанет.
