Времена грёз. Том 2 - Мелисса Альсури
Я честно хотела не просыпаться, пропасть, провалиться сквозь землю, чтобы боги, посланцы и короли разбирались во всем как-нибудь без моего участия, но мир будто нарочно вторгался в темный угол моего существования, цепляясь всеми конечностями для решения одной единственной задачи: выбрать, кто будет жить.
Не хотела выбирать, мне самой жить не хотелось, если бы мне позволили сделать это, то всё закончилось бы еще тогда, но на пятый день моего самовольного заточения в спальне возник Морган. Бледный, заметно осунувшийся, встревоженный, будто всё сущее обязано было рухнуть в глубокую бездонную дыру, но такой же прекрасный, как и в день нашего знакомства. Легкая нервозность придавала ему особый шарм, в отличии от меня — моё тело за недолгий срок затворничества словно портилось, гнило изнутри.
Дождавшись, пока горничные уйдут, любовник подошел ближе, не без удивления наблюдая, как я сгорбившись сижу на кровати, тупо уставившись в стену. Чтобы поймать мой взгляд, Грей сел передо мной на пол и протянул лист бумаги.
— Сэра, это ты мне отправила послание? Почему ты просишь меня уехать?
— Потому что иначе ты погибнешь, глупый наивный полуэльф. Неужели я непонятно выразилась?
— Как сказать… Сэра, я понимаю, ты подавлена, но мы вместе…
В мимолетном порыве злости я повысила голос, эти эмоции не были обращены непосредственно к Моргану, скорее к себе, мысленно запрещая даже желать иного исхода.
— Не будет уже никаких вместе, как же ты не поймешь! Не будет, никогда. Забудь об этом, как о страшном сне, и беги, пока можешь. Я дала тебе фору, я дала тебе шанс, чего еще тебе нужно? Приглашение? Официальное объявление?
— Постой…
— Я убийца, Морган, меня послали избавиться от короля, я обязана это сделать со дня на день, пока черные корабли не прибыли в порт. Мне жаль, что ты решил, будто я могу распоряжаться своей жизнью, но я лишь орудие в чужих руках. Беги, пока не поздно, иначе подобные мне убьют тебя.
Лицо Моргана стало совсем серым, брови взметнулись вверх, рот прикрыла ладонь. Задумавшись, он отвернулся, с явным недовольством переваривая сказанное мной, но я уже чувствовала, что он не отступит сразу, раз для встречи пробрался во дворец.
— Мы можем уехать вместе, и гори всё синим пламенем, пускай они сами делят власть меж собой.
— У меня очень короткий поводок, он не даст мне отклониться от курса.
В сознании упрямо шевельнулась навязчивая мысль Ньярла, нервно сцепив руки, я оглядела комнату, надеясь найти хотя бы одну недопитую бутылку, но горничные, кажется, забрали их все, не оставив замены. Застарелый, почти забытый испуг, коснулся сердца.
Если Ньярл вернется, я окончательно потеряю возможность выбора.
С трудом сглотнув ком в пересохшем горле, я вновь встретилась взглядом с Морганом. Он молчал и смотрел на меня так, словно ждал чего-то.
Пришлось задать мой самый ненавистный и животрепещущий вопрос:
— Как там Уна?
— Хорошо, наверное, не знаю. Я не смог передать мак, но от нее даже пришла записка. Вроде бы с ее почерком, хотя подделать его не такая большая проблема.
— И что в ней было написано?
— Что с ней всё хорошо, что она какое-то время не может появиться на публике и… я всё гадаю, увижу ли ее вообще и связано ли ее недомогание с синяками на видном месте.
— Морган…
— Давно я не был в таком отчаянии.
Мне было жаль любовника, я видела, как мечется его душа, и несмотря на отведенную мне роль, хотелось утешить его хотя бы в последний раз. Сморгнув набежавшие слёзы, я протянула руки к Моргану, коснувшись его шрамов на щеках. Они, такие родные и любимые, легли в ладонь, привычно ожидая ласки. Затрепетали длинные ресницы, глаза цвета летних лугов глядели на меня с нескрываемым обожанием. Бледные губы, уже целованные не раз, оказались совсем рядом, прикрыв веки, я сама потянулась к ним.
И ощутила, как разгорается на груди проклятый бутон полыни.
Отпуская Грея, я словно вырывала остаток собственного измученного сердца, в пору было отдать всё, что было ему, прекрасному любовнику. Время наших встреч безудержно иссякло, и я была не в праве желать чего-то большего.
Коснувшись пальцами кулона, я услышала в голове знакомый голос и как всегда чуть уставший раздражённый тон:
— Завтра к закату солнца наши корабли прибудут в порт, Софи. Не подведи меня.
— Я поняла.
— Отчитайся мне, как всё будет готово.
— Да.
Голос мой казался до безумия глухим и слабым, немощным, как собственная жизнь.
Отняв ладонь, я вновь встретилась с Морганом взглядом, и он без слов всё понял. Не в силах перебороть стыд, я отвернулась, внутренне страшась увидеть отвращение.
— Отец связывался с тобой?
— Завтра вечером он прибудет сюда.
— У нас мало времени.
— У меня его нет совсем.
Было бы проще, если бы Грей ушел сразу после этого, получив достаточно причин уехать, но вместо этого он встал на колени и порывисто стиснул меня в объятьях.
— Я постараюсь предупредить Уну и уеду сам, но как только всё закончится, надеюсь, ты найдешь путь к моей лавке.
— Найду, обещаю.
По крайней мере мне хотелось в это верить.
Расставшись с Морганом, я попыталась привести себя в порядок, но болезненный озноб сморил меня, прежде чем я стерла с лица сомнительный отпечаток недели в хмеле.
Тревожные сны, заполонившие разум, склизкими когтистыми щупальцами скользнули в зияющую пустоту в груди, непрерывно копошась, царапая стенки оголенной плоти и пытаясь оттуда пустить своих грязных, отвратительных паразитов во всё тело. В какой-то момент показалось, что они вот-вот захватят горло, острыми чешуйками проложат себе путь, окончательно завладеют сознанием, вынудив стать покорной куклой, а в ином случае задушат, застряв где-то внутри.
Мне снилась королевская спальня и окровавленный клинок в ладони. Мертвая Мирра и ее разворошенный живот.
— Госпожа, поторопитесь, иначе вы опоздаете на охоту.
Горничные суетились в спальне ни свет, ни заря. По приказу Авеля я обязана была присутствовать на сборище гостей в охотничьих угодьях близ столицы. Мне это конечно было на руку, ничего не скажешь, но остатки алкоголя выветрились из головы, и Ньярл вернулся туда чуть ли не полноправным хозяином.
Надеюсь ты понимаешь, что подобного я больше не допущу.
Я промолчала, остервенело оттирая от себя липкий, гадкий пот, оставшийся отголоском пьянства и кошмаров. Помощницы резво перестилали постельное белье и собирали мне костюм для верховой езды. Где-то у входа звякнула столовая утварь, завтрак
