Рыжий и черный - Татьяна Лаас
— И…? — Вик послушно направилась к лестнице — широкой, с кованными перилами и многократно крашенными деревянными поручнями.
Лео вместо объяснений протянул ей папку:
— Смотри сама. Это надо видеть.
Она на ходу открыла папку и замерла на первой ступеньке лестницы, разглядывая всего два снимка: расщепленное дерево без спрятанного в дупле трупа и тут же, разницей в секунду, если верить надписи, сделанной от руки, это же дерево уже с трупом. Через секунду. Никто из живых не способен на такую скорость, из мертвых — тем более.
— Бешеные белочки… — она снова и снова переводила взгляд с одного снимка на другой.
— Я б и не так сказал. — проворчал Лео. Он усиленно готовился к экзамену на детектива, который должен состояться послезавтра и потому старательно следил за своей речью, стараясь избегать привычных «дык», «угу» и «тогдалие». — Кто-то под прикрытием идеальной иллюзии спрятал труп на глазах констеблей и камеры, а потом спокойно ушел.
Вик признала очевидное:
— Наш древолюб точно Каеде. Только он способен на такие иллюзии.
Лео согласился с ней:
— Точня… Точно он. Только припереть его нечем. Следов нет. Снимков нет. А лисы так себе свидетели. — Он забрал папку у Вик и принялся подниматься по лестнице.
— Бешеные рыжие белочки!!! — признавая собственное бессилие, выругалась Вик. — Ему даже неподобающее обращение с трупами не предъявишь, не то, чтобы статьи посерьезнее.
— Угу… В смысле, да. — Лео снова поправился, краснея при этом. Экзамена он побаивался, хоть Вик и уверяла его, что знаний у него хватает. Знаний-то да, а вот язык вечно пытается сказануть что-то не то. Комиссии, состоящей из воспитанных неров, такое может не понравиться. Впрочем, Вики будет в разы сложнее на экзамене: лер-детективов еще не было ни в Тальме, ни в Аквилите.
Вик пробурчала себе под нос ругательство, услышанное как-то от сержанта Кирка, заставляя Лео еще сильнее краснеть, дергая ворот мундира, и направилась на второй этаж. Сначала они постараются припереть к стенке Чандлера и Отиса. Потом уже она прицельно займется Каеде. Должен же где-то этот лис ошибиться!
В коридоре второго этажа было тихо и пусто, не то, что на первом. Только изредка доносились откуда-то стоны и громкие рулады храпа. Лео замер у двери палаты, ожидая Вик. Она, стараясь не шуметь, чтобы на разбудить пациентов, зашла в палату, где лежал Одли. Зря. Одли, как и остальные двадцать пациентов огромной палаты, не спал. Кто-то ел горелую овсянку, кто-то читал книгу, кто-то просто лежал и смотрел в потолок. Кто-то стонал, не приходя в себя. Невыносимо воняло бедой. Обострившийся в последнее время нюх сильно мешал — в носу нестерпимо свербело. Хотелось лапой прикрыть свой но… Вик вздрогнула — последние мысли её напугали. Ей не нужно лисье наследство! Только не это, хоть Каеде и признал вчера, что чуть сгустил краски лисьей жизни.
Одли с перевязанной головой в серой от многочисленных стирок больничной нательной сорочке мрачно сидел на койке у окна. Оттуда наверняка дуло и несло влагой — мужчина кутался в колючее больничное одеяло. На подоконнике стоял таз. Кажется, беднягу Одли то и дело тошнило — уж больно зеленый у него был вид. Вики ругаться хотелось — снова и снова их с Эваном не воспринимают, как друзей, готовых протянуть помощь. Мало того, что Одли не обратился к ним и Николасу, так даже госпиталь орелиток проигнорировал, а ведь там условия куда как лучше.
Лео за спиной Вики только вздохнул — вид инспектора не внушал оптимизма. За пол-луны общения с Вик он и не таких слов нахватался. Научиться бы их применять правильно.
Вик резко прошла через всю палату к Одли — сперва надо помочь ему, потом она чуть подлечит остальных пациентов. Она остановилась у изножия кровати, хватаясь руками за перекладину спинки — окружающая беда сильно давила на плечи:
— Доброе утро, Одли.
Он грустно улыбнулся:
— Доброе утро, и не смотри так строго, Вики.
Она не стала сдерживаться:
— Ты уже второй раз чудишь, Одли! Это уже даже несмешно. — Она подошла к нему ближе и присела рядом на кровать. От Одли кисло несло болезнью: потом, желчью, кровью. Последний запах особенно раздражал. — Я сейчас разберусь с тобой и телефонирую Поттеру — тебя заберут к нам домой. И возражения не принимаются.
Одли по-отечески посмотрел на неё:
— Вики, девочка, ты так всех раненых будешь подбирать и таскать домой?
— Дом большой, а ты — один. Переживем как-нибудь. Заодно будешь Брока утешать — у него очередная… — вспомнилась хозяйка дома Мактира, и пока Вик решала, будет ли уместно выражаться, как она, Одли сам усмехнулся:
— Любовя. Это та красивая, суровая нерисса Идо? Так?
Лео поправил его:
— И ничего она не суровая. Она очень хорошая, просто ответственности на ней много.
Одли вздохнул:
— Ну твой же дивизион, только ты еще не уведи у Брока любовь всей его жизни из-под носа, Лео. Лан-лан, не злись, парень. И ты, Вики, не злись — вот упрямая ты девица. Мне и тут неплохо.
Вик тем временем сплела обезболивающее плетение и набросила на Одли. Мужчина благодарно кивнул и тут же позеленел от усилия, пытаясь унять рвотные позывы. Лео спешно подал таз, пока Одли шумно, громко дышал.
— Ну твой же дивизион… — он еле выпрямился.
Вик достала платок и подала Одли, помогая вытереть пот с лица — мужчину все же не вырвало.
— Сотрясение головного мозга, да?
Одли, откидываясь на изголовье кровати и прикрывая глаза, подтвердил:
— Оно самое. И поскольку я понимаю, что вы тут не только ради моей несколько невыспавшейся и больной туши, то сразу говорю: у меня две новости. Одна хорошая, одна плохая. С какой начинать?
— С плохой, — убирая платок в карман шинели, сказала Вик.
— С плохой значит… С плохой: я ничего не помню. — Он открыл глаза и признался: — последнее воспоминание: я иду вдоль забора завода, и… Все. Мрак. Открыл глаза я уже тут.
Лео обеспокоенно спросил:
— А хорошая тогда какая новость?
Одли расцвел в бледной улыбке:
— А хорошая — раз есть сотрясение, то получается, мозги у меня все же есть. На хорошем сегодня все. Простите.
Вик замолчала, стойко принимая удар судьбы. Не то, чтобы она надеялась на показания Одли, но все же… Лишними они точно не были бы. Хотя бы
