Маргарита Дорофеева - Глаза странника
— Понимаю, не терпится узнать, как погибель церкви нашей связана с историей Екатерины Зотовой… Так, слухай, совсем чуток осталось…
Да, позабыли все историю ту… До неё ль тогда было?
Только вот года через два, как церковь порушили, вот какая оказия вышла. Вечерело… Ныне уж покойная Глафира шла полем мимо развалин… Богом клянется, что не почудилось…Видала, будто дамочка в старинных одеждах меж каменьев бродит… Грустная, голова опущена…
Ну, тут кто посмеялся, кто мимо ушей пропустил, да только не я. Не раз к ней подступал: клялась, видела, аккурат, как меня, словно живую… И по рассказам выходит — на нашу Екатерину Зотову похожа…
Это уж я так решил. Окромя меня, её, голубушку, никто бы не обрисовал тогда…Знаю её, как родную, по рассказам деда своего…
Затушил Евстафий Игнатьевич самокрутку, вздохнул в который раз, словно груз непосильный на своих плечах долго нес.
— Вот такая, дочка, история… Не порадовал ей тебя, вижу… Тебе бы что-нибудь веселое да радостное кто рассказал, улыбнулась бы… Да только не я, думаю…А вон и Катерина корову ведет… Ты ей о нашем с тобой разговоре ни гу-гу… Ладок?
Я взяла его старческую руку в свою, крепко пожала…
— Да что Вы! Не беспокойтесь, Бога ради…
Огляделась… Закатная тишина, разливаясь повсюду, нарушалась лишь звуками, что услышать можно лишь в деревне — далекий лай собак, гулкое мычание коров в стойлах…Где-то неподалеку в траве или в поленнице, одинокий сверчок завел свою вечную песню… Его стрекот подхватил другой, третий…
Земля источала тепло, накопленное за день, разливая вокруг негу и покой…
В такие моменты с трудом верится, что стоит посмотреть на мир глазами, в которых еще не просохли слезы одиночества и потери, самые горькие и безотрадные, и идиллия, только что пленившая твою душу, расколется на мелкие кусочки…
Скрип открываемых ворот нарушил ход моих мыслей. Я подняла глаза — дед словно застыл, уставившись в одну точку. Теперь я понимала, какие думы мучают стариков, нагоняя бессонницу.
Вскоре он очнулся, осознав, что не один.
— Не беспокойтесь, дедушка, — заверила я старика. — Если б не Вы, не узнать бы мне Екатерины Зотовой… Будет о чем на сон грядущий поразмыслить…
— Не нагоняют такие мысли сна, доченька. Выкинь их из головы, слышишь? Минуло всё, как и не бывало…
— Хорошо, Евстафий Игнатьевич… Спасибо… И спокойной ночи…
Тётя Катя уже загоняла корову в открытые ворота.
Я поднялась и пошла в её сторону…. На ходу обернулась… Дед Евстафий пристально глядел мне вслед. Махнула ему на прощанье. Старческая ладонь тихонько поднялась в ответ…
— Маргаритка!… Домой возвращаешься? Вдоволь нагулялась? — увидев меня, Екатерина Евстафьевна широко улыбнулась.
— Вечер добрый, тётя Кать! И накупалась, и нагулялась, и отдохнула… — стараясь придать словам как можно больше беспечности и оптимизма, ответила я, прикрыв губы рукой и притворно зевая. — Устала… На сон потянуло…
— Так иди, голубушка, отдохни. Воздух — то здесь какой! Чистый, прозрачный…
Она глубоко и с наслаждением вдохнула, потом резко выдохнула:
— Уф!!! Не надышишься!
— Пора мне…Спокойной ночи…
И во избежание лишних вопросов, я постаралась ретироваться с соседского двора как можно быстрее.
Глава 9
Сумеречный полумрак расползался по углам дома. Свет включать не хотелось…
Я села в кресло, положила руки на подлокотники, постаралась расслабиться…
Екатерина…. Далёкая, живущая в этих краях, скорее всего, более полутора века назад…
То ли некое шестое чувство, то ли шепот души подсказывали мне, что есть нечто, что нас роднит и сближает… Евстафий Игнатьевич неспроста подметил наше сходство, решив- таки поведать её нерадостную историю не кому-нибудь, а именно мне…
Долго сидела в полной тишине, вновь и вновь прокручивая в памяти рассказ старика…
Постепенно сумерки полностью поглотила ночная мгла…
Я очнулась от раздумий, постаралась встряхнуться, словно отгоняя нахлынувшее наваждение. Встала, зажгла свет…
Пока закипал чайник, успела умыться, расчесала волосы, натянула ночную сорочку…
Несмотря ни на что, решила отдохнуть, выпив перед сном чашку травяного чая с медом…
Тщетные надежды…
Сон упрямо отступал перед четкими образами моего неугомонного воображения.
Впрочем, мне ли привыкать к бессоннице, моей невидимой, но капризной спутнице, с тех пор, как не стало Олега…
"Стоп! — осадила я себя. — Мои мысли рефлекторно несет в сторону одних и тех же воспоминаний."
Жестокие мучители памяти… Они метались и кружили на пороге сна…
Я долго крутилась с боку на бок, пытаясь, как Жар-птицу, поймать спасительное забытьё…
Не тут то было…
Наконец, устав от бессмысленной борьбы и почти смирившись с присутствием еженощной навязчивой гостьи, решила хоть чем-то занять себя и переключила свое внимание на Екатерину Зотову, вспоминая рассказ деда Евстафия во всех подробностях.
Вначале перед моим внутренним взором предстал довольно расплывчатый и нечеткий образ…
Постепенно краски сгущались, в полутона вплетались вполне определенные цвета и оттенки, картина менялась на глазах, формы и очертания приобретали законченную четкость…
Наконец, мне представилась возможность разглядеть её.
Простота и изысканность сочетались в ней на удивление гармонично. Её тонкий стан скользил меж аккуратно рассаженных кустов роз… Кремовое платье с розовым поясом отделано старинным кружевом, подол мягкими фалдами падает на гравиевую дорожку, растекаясь по ней. Темно-русые с золотым отливом волосы уложены в старинную прическу. В руках кружевной зонтик.
Невероятно, но мне удалось расслышать шорох гравия под её легкой ножкой! Неспешно ступая, она срывала понравившиеся ей бутоны, собирая их в букет, который этим утром украсит её туалетный столик. Я словно наяву увидела нежные свежие соцветия в старинной вазе. Представила, как легкий ветерок слегка колышет занавески, играя листочками ароматных роз…
Мой взор обратился к реке.
Я узнала её! Противоположный берег… Деревья, склоненные над водой…
Старая ива… Трудно поверить: едва различимый кустик у кромки берега… Но я-то знаю — это она! Лишь солнце, как обычно, играет себе на поверхности воды яркими бликами что тогда, что сейчас.
Да, декорации другие, но ландшафт… Он практически не изменился…
Мой любимый берег! Его я не могла спутать ни с каким другим местом!
Екатерина слегка повернулась. Теперь мне удалось разглядеть её лицо.
