Маргарита Дорофеева - Глаза странника
Видывал мой дед и жениха её, красавца, ей под стать… Княжеского, говаривали, роду… Фамилию вот позабыл… Знаю, посланником при царском дворе служил… Свадьба назначена была, да только вот оказия — нужно было ему ненадолго по делам государственным в далекую страну съездить, на Туретчину, вроде как…Уехал… Эх… — дед Евстафий снова умолк, уставившись в одну точку.
По всему было видно, мысли его витали в далеком прошлом, а возвращаться оттуда нелегко…
Так что же произошло? Что заставило замолчать Евстафия Игнатьевича, позабыв о собеседнице?
Немного подождав, я решилась напомнить о своем присутствии:
— Дедушка, а дальше-то что?
Он спохватился…
— Прости, дочка, задумался… Со стариками такое часто случается… — Он усмехнулся… Снова закурил. — На то мы и старики… Ну да ладно…
А дальше — не вернулся жених к Екатерине, сгинул, будто и не было…
Каких только слухов не довелось пережить несчастной…
Злые языки болтали, что и женился-то он на чужбине, о прежней невесте и думать забыл, другие клялись, что в живых давно нет… Только мертвым его с тех пор никто не видывал, ровно, как и живым…
А Екатерина?.. Сказывал дед, что на горе её без содрогания глядеть нельзя было…Нет, разумом она не помутилась… Да только, все одно, от былой Екатерины и следа не осталось… Никого не видела и не слышала, всё бродила по полям одна- одинешенька да в церкви пропадала… Говаривали, свечки ставила за здравие жениха… Только не дождалась его, голубушка… Пять лет таяла на глазах…
Как утро — она вон из дому, в луга, в лес… Будто от себя самой бежала…
Ан, нет, не убежишь… Сердце-то, оно всегда при тебе.
В церкви не одной службы не пропускала… Всё отдушину искала…
Пять лет — не пять дней…Всё проходит рано или поздно, посему и мучениям человеческим конец должен наступить… Какой — никакой, а должен… Вот и у неё настал…
Скосила её тоска… И через месяц преставилась… Не дождалась…Накануне, сказывали, соседский барин Вениамин Арканов наведался со сватовством. Сродники вроде как не против были, уговаривали даже: забудь мол, сгинул, пропал, то ли на чужбине, то ли ещё где… Вот оно как всё просто выходит!
Не проснулась утром Катеринушка… Травы знала…
Дед широко перекрестился, на старческих глазах, похоже, слезинка выступила… Опять замолчал…
И снова моё нетерпение взяло верх, я вывела его из задумчивости, спросив:
— Не дождалась, говорите? Кого, дедушка?
— Эх… — Евстафий Игнатьевич провел по глазам крючковатой, натруженной ладонью. — Не познала рая, голубушка… Его не дождалась, кого ж ещё?..
И года не минуло с похорон, вернулся её жених… За ней… Весь седой… В плену на Туретчине был, потому и не знали о нём ничего…
Как услыхал страшную весть, бросил коня и на погост… Никто не решился следовать за ним. Только вот два постреленка втихаря подглядели — пролежал полдня на её могиле… Думали уж помер, за подмогой бежать собрались… Ан, нет…
Надеялся, наконец, за счастьем едет, да просчитался — пути- дороги вели его из одного ада в другой…
Вскочил на коня, пришпорил… Больше его никто и не видывал…
Так бы и закончилась эта история, быльём бы поросла, если бы в тридцать втором церковь не взорвали…
Глава8
Я невольно вздрогнула:
— Церковь? Так её в тридцать втором?..
— Да, доченька, в тридцать втором… Как мор на церкви напал по всей Руси… Словно своими крестами они кому глаза выкалывали… Так оно и было… Зло и безумие верх одержали, души человеческие в беспроглядную тьму ввергнув… Не ведали, что творили…
Помню, вся деревня тогда собралась…
На машине из района человек семь али восемь понаехало… Во главе пролетарский выродок в кожаной тужурке и кепке, надвинутой аж по самы брови…Его глаза, — дед от негодования засопел, потом, тяжело вздохнув, снова заговорил: — Никогда их не забуду — словно за стеклом дьявольский огонь горит… Одержимые глаза…
Выгрузила эта шайка взрывчатку, и понеслось…
Первый удар сотряс землю, когда колокол сбросили… Наши души вместе с ним будто тоже ухнули куда-то…
Три взрыва… И всё… Тишина мёртвая…
Только стены кое-где ещё держались… Крепкие были… Стены-то в старину с душою клали, на совесть…
Слава Богу, сельчане успели всё из церкви вынести. Иконы, утварь разную верующие по чердакам да сараям попрятали.
А за семьдесят лет и от обломков стен, считай, ничего не осталось… Время помогло пролетарским разбойникам.
Осталась лишь груда камней. Правда, кое-где можно различить выступы ступеней, ведущих в подвал, да кладку в нескольких местах…
За пройденные лета оплакали дожди былую красавицу… И в деревне не так уж много людей, которым довелось воочию её видывать…
В который раз тяжкий вздох сотряс старческую грудь:
— Не вернешь прежнюю Россию, сколь ни старайся, доченька… Водкой её залей, церквей хоть на каждом шагу понаставь, обряды старые вытащи на свет Божий и старайся что есть мочи подражать им… А что с того?… Мишура всё это… Старый глиняный кувшин склеивай не склеивай, прежним не будет — то там то тут протечет… Так и с нами, людьми… Надломили души-то…
Некоторые вот всё за новую Россию пытаются ратовать… А на чем стоит она, новая-то, когда старую порушили…
События прошлого, свидетелем которых волей безумной революции, этой необузданной человеческой стихии, ему пришлось оказаться, разбередили душу старика. Дед Евстафий курил, затягиваясь медленно, со смаком…
" Так вот что видели твои глаза. — промелькнула грустная мысль. — И, скорее всего, не только это…"
"Некоторые в его возрасте несут несусветный детский лепет… — думала я, глядя на низко опущенную голову старика. — А он просто поражает своим здравомыслием и рассудительностью."
Безмолвие, что порой красноречивее всяких слов, накрыло нас обоих…
На заборе в последний раз за сегодняшний день на сон грядущий прогорланил петух, за околицей слышалось мычанье коров, подгоняемых пастухом…
Я встрепенулась первой… Скоро нагрянет тетя Катя и не узнать мне тогда, как же связано событие, о котором поведал мне Евстафий Игнатьевич, с той далекой Екатериной, чья судьба, словно тень, преследовала его самого и его деда, этих двух далеко незаурядных людей, на протяжении всей жизни…
— Дедушка?! — я тронула его узловатые пальцы…
Он, очнувшись, воззрился на меня, рука привычным жестом скрутила самодельное курево… Дед затянулся, потом откашлялся, возвращаясь в настоящее…
— Понимаю, не терпится узнать, как погибель церкви нашей связана с историей Екатерины Зотовой… Так, слухай, совсем чуток осталось…