Змеиные секреты - Татьяна Мираббилис
— Успокойтесь! Успокойтесь! — старик неожиданно крепким голосом воззвал к сородичам. — Вспомните легенды! Это боги, сошедшие с небес! Сама Агарти пришла помочь бедной Тинь По разрешиться от бремени. Благословенны женщина и плод ее чрева.
От местных жителей исходили волны настороженности, страха … и интереса. Офелия впитывала их, сравнивала с наговскими. На удивление, ощущения от эмоций были сходными. Но за общим фоном она уловила другие, болезненные и обреченные. Их транслировала молодая женщина, находящаяся в родах. Обессиленная, измученная. Ей нужна была помощь.
Обоняние не подвело. Жилище было найдено быстро. На бледном лице роженицы — глубокие синяки под глазами с серо-фиолетовым отливом. Ее обесцвеченная и истонченная кожа говорила о том, как близко несчастная подошла к грани мира спящих. Не касаясь, Офелия повела ладонью вдоль измученного тела. Отыскала дыхание жизни. Оно еще теплилось в этом маленьком, худом теле. Ребенок боролся за жизнь. Уже судорожно, но его жажда жизни была сильнее родительской немощи. Он требовал от матери ЖИТЬ!
Собравшихся родственников пришлось выталкивать взашей. Особенно, мужа. Он хватался за любую возможность остаться подле жены, охранять и защищать ее и их нерожденного ребенка. Цеплялся за бледные пальцы Тинь По, за ее смятые простыни так лихорадочно, словно боялся больше не услышать ее дыхание.
Чарроду Арчеру пришлось вспомнить о своих прямых обязанностях: вокруг хижины была выставлена охрана из команды корабля, а люди выведены. Для пущей строгости, наги приняли свой истинный вид: кольцо черных громадных змей вокруг жилья должно было испугать любого. Родственники, усевшиеся здесь же, вняли и отодвинулись на шаг. Там и замерли. Женщины тихонько голосили. Мужчины хмуро поглядывали и были на чеку, готовые ринуться вперед при первых признаках беды. И совсем не важно, что один из главных старейшин назвал этих змей богами.
В хижине было подозрительно тихо, лишь отблески света просачивались сквозь хлипкие стены жилища. Снаружи стремительно росло напряжение. Офелия ощущала его. Сильно. Это отвлекало. И жутко мешало. Но она продолжала вливать силы в хрупкое, тщедушное существо. Очень-очень медленно, опасаясь порвать тонкие сосуды. С каждым разом увеличивая толику силы.
Длинные пряди черных волос девушки спутались. Отдельные локоны прилипли ко лбу, впитывая в себя остатки мучений. Но вот кожа молодой женщины приобрела розовый оттенок. Вздох, и она открыла глаза.
— Я умерла? — роженица устремила взгляд на блистательную белоснежную незнакомку. — Кто Вы? Богиня?
— Ты не умерла. У тебя еще масса дел здесь. Скоро ты встретишься со своим малышом, так что не спеши в мир к спящим, — нагиня ласково прикоснулась к черным локонам.
Ребенок больше не двигался. Схватки усилились. Рука Офелии лежала на животе роженицы и отсчитывала промежутки временных интервалов. Разрыв между ними стремительно сокращался. Вопрос о богине был сознательно пропущен. Все и так запутанно и не понятно.
— Постарайся не кричать, — улыбнулась она измученному созданию. Гримаса боли словно прилипла к лицу будущей мамы. — А то твой муж разнесет здесь все! А нам этого не надо. Приготовься!
Вокруг жилища пространство сгустилось в плотное желе. При желании, его можно было резать ножом, предлагая собравшимся воздушный перекус. Его разрезал крик младенца. Сначала пробный, неуверенный, а затем полный возмущения. Молодой папа рванул сквозь строй огромных стражей. Торопыгу пропустили, не препятствуя. Двое стражников лишь отвели свои тела в сторону, создавая проход, а затем снова сомкнули строй.
— Тинь По! — мужчина ворвался в комнату.
Родильница улыбалась. Счастливо и устало. На руках белой богини была двойня: девочка и мальчик. Взглянув на жену, молодой отец упал на колени перед Офелией.
— Моя жизнь теперь принадлежит тебе, о, великая Агарти!
Клятва верности была произнесена. Мужчина перевел жадный взгляд
на свое потомство. Малыши ворочались и пыхтели. Один из них строил страшные рожицы новому миру.
— Мальчик, — подтвердила Офелия. Отдав детей отцу, она неспешно отправилась к выходу.
Богиня должна оставаться богиней. Всегда! Солнечный свет ласково дотронулся к лицу нагини, разглаживая напряженную кожу и смывая признаки усталости. Офелия с благодарностью приняла эту нехитрую заботу. Охранный строй нагов наградил возможностью несколько секунд остаться наедине с собой — Чаррод Арчер знал свое дело. Как всегда, со времени попадания на Землю, он был неподалеку, внимательно наблюдая за состоянием правительницы. Она улыбнулась ему в ответ: этот мужчина понимал все без слов.
Роды деревенской девушки истощили нагиню. Сильная усталость накрыла ползучей мглой, и справиться с ней было тяжело. Восстановление энергетического баланса на этой планете все еще стояло под вопросом. Офелия впадала в транс, подолгу медитируя на облюбованной поляне, но не могла слиться с сущностью планеты полностью. Успехи были незначительные, а потому такие энергозатраты были опасны. Свое дитя требовало внимания. И не малого. Оно еще было крошечным, но сильным.
Принцесса священных, незаметно для себя, приняла ухаживания Шантера Нага. Неназойливые, но настойчивые, дарящие ей ощущения полноты и радости жизни. Быстро? Да. Хотелось не чувствовать боли. Ее никто не осудил. Ее выбор приняли. Вскорости, она почувствовала биении нового сердца. Ребенок Шантера. Удивление. Радость. Новая земля давала надежду нагам выжить.
В глубине ее чрева, от малой точки во все стороны шли лучи света, ни на секунду не давая расслабиться будущей маме, и твердя: «Помни!» И она помнила. Всегда. Сейчас она нуждалась в отдыхе. И капитан стражи это понял. Тело огромного нага обвилось вокруг правительницы, создавая непроницаемый кокон и ограждая ее от внешних событий. Нагиня, прислонясь к массивной живой стене, устало прислушалась к своему «чуду». Оно уже отчетливо шевелилось. Требовало свои порции внимания и заботы. А еще, отдыха. Осторожная, мягкая улыбка коснулась губ Офелии. В памяти, совершенно не к месту, всплыл образ Драгона…
Родственников осведомили о результатах ожиданий, но внутрь хижины пустили только самый близкий круг. За ограждением послышались радостные крики и благодарения великой Агарти. Праздновала вся деревня. Шумно. Весело. Носбир и Шантер стояли на внешнем периметре, внимательно следя за ликующей толпой. Оба волновались за жену и сестру. Каждый по-своему. Они не одобряли ее выходку: Шантер — по-собственнически, Носбир — опасаясь последствий как для кузины с дитем, так и от взаимодействий с местными жителями. Он желал не иметь ничего общего с последними. Но доброта Офелии ставила крест на всех его возражениях. И еще этот ребенок… Он не давал ему покоя.
