Хорошая примета - Катя Матуш
Гул болельщиков, скрежет снега, треск клюшек, игроки, которые в мгновение ока превратились из дружелюбной братии в рыкарей волкодлаков, все это сплелось в мощнейший фон, который вкупе с азартом пробивал нас до дрожи.
Белогор занял позицию у лунки, и оправдывал свое имя на все миллион процентов. Когда чья-то клюка прилетела ему в голову он даже не дрогнул, врастая в свою позицию “отбивалы”, как скала. Другую лунку от игроков ожидаемо защищал Данияр. Вадим играл на позиции центрального нападающего, и отлетал от капитана молотов, как воланчик от ракетки, — легко и далеко, но он был меньше и шустрее, и это явно играло нам на руку.
Толкаться, отстранять соперников клюшкой, сбивать с ног, — правила допускали практически все, кроме откровенного мордобоя. Единственное, что наверняка было запрещено, это касаться мяча чем-либо, кроме клюшки. Наш тройка уже получил за пас с ноги первое предупреждение, еще два и вылетит в зрители.
— …сегодня количество замен ограничено только размером скамейки. В крайнем случае, отправим кого-нибудь из вас! — пошутил в наши перепуганные лица висящий на ограде комментатор Борислав.
Ростом едва выше Вадика, светлый, румяный, миловидный, настоящий Иванушка, и сдалось ему это клюшкование! Мы посовещались и решили, что шахматы бы больше подошли. Или комментаторство.
— А Вадим молодец, ты глянь, — восхитилась Ольга.
— Вообще не говори, я даже не ожидала, — поддакнула Вецка.
— Вадя маленький, да удаленький. Юркий. Вы не обращайте внимания на его длинный язык, он так-то нормальный парень, просто немного шальной. Поэтому и играет в нападении.
Я сложила руки на груди, откинулась на спинку и нагнала на лицо равнодушия:
— Да? Про центрового соперников так и не скажешь, — выдала я и поперхнулась слюной. — Ну… Что шальной.
— Тихомир-то? Тот еще черт-тихий омут, ты глянь, у него бешеная скорость. Он крупный, таких редко берут в нападение, но он свое место, можно сказать, выгрыз.
— Медведь? — уточнила Есения.
Я навострила уши.
— Нет, под Ярило. Волк.
Вот оно что. Отсюда серая шерсть на голове и светящиеся глаза. Можно было и самой догадаться! Если седьмой сын или очень некстати вещицу проклятую перешагнул, оно и пройдет когда-нибудь само собой. Одно время на оборотничество мода была, повально все копили, кто на лапы, кто на хвост. Благо прошла. Но Олег, например, очень своим проклятьем доволен, за такие деньжища только рискни разочаруйся, жена бы его прибила. А так лучший нюх на мед в городе. Только оборотничество по рождению не очень удобная штука, но все лечится, а кому-то и не мешает. У нас препод по высшей математике медведь, только смотришь человек, моргнул, а он уже лапой пишет.
С поля донесся звонкий треск. Княжна взвизгула. Мы повскакивали с мест и увидели, как Вадим кубарем катится под лавку Молотов с обрубком вместо клюшки. Нас окутало протестующим свистом. Ноль-один! Мы радостно закричали и захлопали в ладоши.
— Какой кошмар! — заорала Ольга. — Разве так можно?!
Парень подрагивая поднялся на четвереньки, тряхнул головой и отбросил от себя деревянный обрубок.
— Нормально, — вздохнул Борис. — Жить будет.
— Шутишь?! — верещала Ольга. — Да у него кровь идет! Вон, на лбу!
— Ну зашел неудачно, нечего котелок под удар подставлять. Сейчас подлатаем.
Игра и не думала останавливаться. Только Вадим встал и поднял пустые руки, ему на смену пулей вылетел другой игрок.
Чернявый дохромал до базы, рухнул на скамейку и зарычал. Придурошную улыбку, которая, казалось, не покидает его даже во сне, сдуло без следа.
— Ну получат сейчас, ироды…
— У вас кроме мази нет что ли ничего?!
— Бинты ему пока без надобности, — оправдывался перед беснующейся княжной Борис.
— Так, сиди, щас пластырь найду, — причитала она, зарываясь в сумку.
Мы надулись, чтобы не заржать. Смешного в моменте было не много, но самодовольная чернобровая рожа расцветала буквально на глазах, и смотреть на это без содроганий было невыносимо. Плюс, мы ведем, — отличные новости!
— Да ладно тебе, красавица, — говорил Борис, со своей высоты попинывая Вадима по плечу. — Тут царапина-то. Миллиметр! Больше симулирует.
— Нифига себе! Ты видел, откуда я летел, да там метров десять со свистом! Больно, вообще-то…
Болельщики черно-белых вскочили, арена содрогнулась, и нас накрыло громогласным ором. Один-один.
Вадим выхватил новую клюшку из стойки и шустро поднялся:
— Да чтоб его! Степаныч, выпускай!
Тренер махнул рукой, и запасной игрок быстро вернулся на скамейку, пересекаясь с Вадимом аккурат на оранжевой линии разметки. Ольга обреченно плюхнулась обратно. Наш шальной за эти считанные секунды очень подрос в глазах всей группы. Метров до четырех, как минимум! Игрок несомненно важный, и когда он орал, что мы без него проиграем, вроде как даже не шутил.
— Борис. Почему Данияр сказал, что его будут сливать?
— У нас тренировочный матч, и это нормальная практика, смотри. Они пытаются выбить его с поля в три клюки, но оставляют центр пустым, и у нас появляется шанс прорваться к лунке и забить. Вадим основной игрок, естественно, без него команда ослабеет. Они рискуют, мы рискуем, они тренируют защиту, мы нападающих. Во втором периоде поменяемся местами.
— А в третьем?..
— А в третьем будет мясо, — улыбнулся мне Борис.
В следующий раз Вадим вылетел с поля спустя аж десять минут, когда мы вели два-один. На этот раз бинты ему тоже не понадобились, но дойти до скамейки уже помогали, придерживая с двух сторон. Счет сравнялся. Мы следили за игрой как завороженные, бормоча неразбериху себе под нос. Вроде никто не запрещал болельщикам заговоры на победу читать, и хоть мы явно проигрывали в количестве, Вадя прав, и тут качество важнее. Хотя в этом мы, скорее всего, тоже проигрываем…
Пусть поступить в Сорочинку куда проще, чем в другие академии, но общая строгая дисциплина и работа с черновиной закаляют дух и характер. Там любой заговор филигранная работа, ведь с обережной магией сложно переборщить, чего не скажешь о темной.
Я поежилась и пошевелила пальцами на ногах. Околела окончательно, а еще два периода, которые неизвестно насколько растянутся. Попытка влезть в кеды провалилась, потому что они просто задубели, и в итоге я осталась практически босая.
Пойти погреться в академию теперь виделось мне страшнее кошмара. Сарафан не сможет не привлекать внимания, про пуховик и подумать тошно. Была бы юридическая или дизайн, там единицы умеют вышивку читать, да и сами любят нарядиться по
